— Почти то, что ты могла бы подумать, любовь моя. Поссорились во дворе.

— Они тоже дерутся грязно, — растягивает слова Крид, дотрагиваясь до царапин на своей щеке. Это след от женской драки.

— Девочки тоже были в этом замешаны? — спрашиваю я, и Зак кивает.

— Мы их не трогали, если это то, о чём ты беспокоишься. У нас есть некоторая честь, но это немного ухудшило соотношение сил семнадцать на восемь. Если бы с нами там не было Лиззи, всё было бы намного хуже. Она схватилась с Харпер ради тебя.

— Я пыталась, — говорит она, щеголяя разбитой губой. По крайней мере, у неё всё ещё сохранились волосы.

— Семнадцать на восемь… — я начинаю, думая о составе. Ладно, значит, все девять Гарпий, восемь парней из их Роты и куропатка на грушевом дереве, верно (прим. — Куропатка на грушевом дереве — фраза используемая в конце перечисления, чтобы подвести итог. Отсылка из песни «The twelve days of the Christmas»)? Против моих парней, Лиззи, Эндрю и Майрона. Или, по крайней мере, таково моё предположение. На Миранде нет никаких отметин. — Боже.

— Это того стоило, — продолжает Крид, шлёпая свою близняшку, когда она пытается приложить тёплый компресс к его лицу. — Они устроили на нас засаду в темноте с бритвами и ножницами. Идиоты. Мы все были в грёбаных шляпах. Мы не тупые.

— Вы что, пошли нарываться на неприятности? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди.

— Беда сама нас находит, — мурлычет Тристан со своего места в углу. Он сидит в огромном чёрном кожаном кресле, которое выглядит как идеальное кресло для чтения. Мы в его общежитии в Третьей башне. На самом деле я никогда раньше здесь не была. Вот вы знали, что тут есть долбаный камин? Я так завидую. — Нам не нужно их искать.

— Кто-нибудь из них собирается в поездку в Сан-Франциско? — спрашиваю я, но Тристан только качает головой. Он не знает. Здорово.

— Всё будет становиться хуже, прежде чем станет лучше, да? — спрашиваю я, чувствуя это ужасное прерывистое бурлящее ощущение в животе. Это чувство вины, вот что это такое. Всё это из-за меня. Правда, парни сказали, что хотят взять это на себя, но… это не только их борьба.

Мне нужно ускорить это дело.

— Не надо, — шепчет Зак, кладя свои большие руки мне на плечи и сжимая, разминая мою напряжённую плоть сильными пальцами. О мой Бог. Я бы с удовольствием получила от него массаж голышом и с маслом… Гм. — Я вижу, у тебя всё на лице написано, доверься нам, мы позаботимся об этом. Сосредоточься на том, чтобы надрать задницу Тристану в учёбе, хорошо?

Тристан прищуривает свои серые, как лезвие, глаза, и я знаю, что, несмотря на то, что мы встречаемся, это не значит, что он не будет стараться изо всех сил, чтобы занять моё место среди лучших в классе.

— Давайте побеспокоимся о Клубе Бесконечности, — говорит он, и что-то в его голосе подсказывает мне, что он имеет в виду не только младшую версию. Дрожь пробегает по моей спине, но я киваю и с этого момента чертовски уверена, что буду держать бейсбольную биту, которую позаимствовала в спортзале, рядом со своей кроватью, когда сплю.

Как и в прошлом году, поездка в Сан-Франциско совпадает с зимними каникулами. В ту пятницу перед каникулами, когда все первокурсники готовятся к зимнему балу, мы складываем чемоданы во дворе и оцениваем студентов, собравшихся вокруг статуи оленя.

Они все там, все до единой Гарпии. Компания. Называйте их, как хотите. Мне нравятся синонимы; я люблю оба названия.

— Конечно, они все здесь, — усмехается Крид, прислоняясь спиной к колонне с беззаботным видом привилегированного человека. Он пренебрежительно машет рукой вокруг. — Ни один третьекурсник не захочет застрять на зимнем балу, если только ты не Лиззи Уолтон и твой отец тебя не ненавидит.

— Прекрати, — рявкает Тристан, и я внимательно наблюдаю, как они обмениваются долгим сердитым взглядом. Они оба отводят взгляд, не определив победителя, и Тристан скрещивает руки на груди, глядя на Харпер. И это справедливо. Клянусь, она преследует меня по коридорам. Если я расслаблюсь хоть на секунду, мне сбреют волосы, надерут задницу или… что похуже. Потому что очевидно, что все они способны на это.

— Давайте просто будем держаться от них подальше и постараемся хорошо провести время, — говорит Зейд, бормоча что-то с сигаретой во рту, прячась за углом Второй башни и пытаясь заставить свою зажигалку работать на ветру, одновременно стараясь не попасться на глаза одному из учителей. — Господь свидетель, мои зимние каникулы будут серьёзным испытанием. Папа в турне по Европе, так что со мной будут обращаться как с грёбаным гастролёром, таскающим оборудование и отбивающимся от морщинистых старых поклонниц. Фу. Я просто хочу ёлку и чёртов фруктовый пирог.

— Ты всегда можешь присоединиться ко мне, — говорю я, и он улыбается. Хотя это не совсем счастливое выражение лица.

— Если бы я думал, что Билли, — отвечает Зейд, драматично закатывая свои зелёные глаза, — позволит мне, я бы не задумываясь принял твоё предложение.

— Меня заинтересовало твоё предложение, — произносит Виндзор, изучая меня. На нём снова пластиковая корона, и я не уверена, то ли это ирония, то ли напоминание о том, что даже в дешёвой короне он всё равно принц. На ум приходит песня Билли Айлиш: «Ты должен увидеть меня в короне».

— Если у тебя нет никаких планов с семьёй, то для тебя всегда найдётся место за нашим столом.

По крайней мере, я думаю, что это так. Папа, возможно, не был бы в восторге, если бы я привела домой Зака или кого-нибудь из Идолов, но, по крайней мере, у него нет причин ненавидеть Виндзора Йорка. Во всяком случае, пока. Надеюсь, и не будет.

— Всё в порядке, — говорит мисс Фелтон, дуя в свисток и заставляя Тристана нахмуриться. — В фургоны, пожалуйста.

— Как будто мы долбаные псы, — бормочет он, но всё равно отталкивается от стены, хватает меня за руку и тянет к одному из роскошных чёрных фургонов «Мерседес Бенс», припаркованных вокруг круглой подъездной дорожки. У них как раз достаточно места для шести учеников, по трое в каждом ряду. Один из рядов обращён назад, так что все шесть пассажиров могут смотреть друг на друга.

Миранда ворчит и пинает Крида в голень, но в итоге её отправляют в соседний фургон вместе с Лиззи, Майроном, Эндрю и несколькими случайными парнями из Плебеев, которых я не узнаю. Обычно это хорошо: если я их не узнаю, значит, они не настолько сильно надо мной издевались, чтобы я их заметила.

Поездка в Сан-Франциско — это почти та же дорога, к северу от залива Круз-Бей и по тому же прибрежному маршруту. Но я не возражаю. Когда мы отъезжаем от подготовительного кампуса академии, снежинки падают и тают в одно мгновение, я на самом деле начинаю нервничать от волнения.

Не только из-за знаменитого балета и симфонического оркестра Сан-Франциско, но и возможности провести с ребятами целых четыре дня перед долгими зимними каникулами. Раньше я никогда не возражала против каникул. На самом деле, я с нетерпением ждала этого, но в этом году… мои чувства смешанные. Я рада увидеть Чарли и спать в своей собственной постели, но мне жаль, что я не могу взять парней с собой.

Виндзор поворачивается и возится со стереосистемой, несмотря на драматический вздох мисс Фелтон, и мы останавливаемся на песне Тони Беннета (Я оставил своё сердце) «В Сан-Франциско». По крайней мере, эту песню я узнаю. Я лучше разбираюсь в старых песнях, чем в современных хитах.

— Моя мама проводит большую часть своего времени в Сан-Франциско в этом душном маленьком домике на Ноб-Хилл, — говорит Крид, задирая одно колено на сиденье и обхватывая его руками. — Работает в Кремниевой долине и пытается конкурировать со всеми женоненавистническими придурками в технологической индустрии. Самое смешное, что она намного лучше справляется с тем, что делает, чем кто-либо из них.

— А вы знали, что в Ноб-Хилле раньше были особняки, принадлежавшие всем четырём крупным железнодорожным баронам? — спрашиваю я, и Тристан улыбается. Богатство его семьи тоже было построено на железных дорогах, но Вандербильты не считаются частью «Большой четвёрки». Насколько я знаю, в Сан-Франциско нет особняков Вандербильтов. — Один из магнатов, Крокер, так разозлился на бедного владельца похоронного бюро по имени Николас Янг за то, что тот отказался продать его собственность. Остальные соседи Янга продались, так что Крокерам принадлежал весь квартал, за исключением его собственности. Назло Крокерам он построил забор высотой в три этажа, чтобы загородить Янгов от солнца.