И лучше бы им этого не делать, потому что во второй раз моя месть была бы стократной.
— Ну, если вам когда-нибудь понадобится уединение, чтобы обсудить что-либо, вы можете встретиться со мной в моём кабинете. — Она бросает на Зейда очень строгий взгляд, а затем направляется к дверям Первой башни. Башни такие красивые, выглядят так по-средневековому, их белокаменные бока устремляются в небо. По двенадцать этажей в каждом, и это дом всех учеников в школе, кроме меня.
— Это было неловко, — говорит Зейд, убирая руку с моих плеч, и я перевожу взгляд с него на Крида.
— Итак… каковы были ставки на этот раз? — сухо спрашиваю я. Перечёркнутая татуировка бесконечности на моём бедре, кажется, пылает ненавистью. Я ещё даже не начала работать над «Харпер и Ко», но когда я это сделаю, они об этом узнают. Я просто пытаюсь сориентироваться. Третий курс чрезвычайно важен, когда дело доходит до поступления в колледж. На самом деле, я уже готовлюсь ко всему этому мероприятию, ко всем формам финансовой помощи, заявкам на стипендию (у меня нет проблем с тем, чтобы быть известной как стипендиатка в колледже, если это означает, что я смогу поступить) и эссе.
К концу этого года мне нужно выбрать свои колледжи и подать заявления до конца лета. Кажется, таким странным, что вся моя судьба зависит от решений, которые я принимаю сейчас. Это могло бы буквально изменить весь ход моей жизни. Кажется, это тяжёлое бремя для подростка, но что я знаю?
— Теперь я должен вернуть ему гитару «Gibson» с автографами Джона Леннона и Джорджа Харрисона, которую я выиграл у него в предыдущем пари, — со вздохом говорит Крид, и Зейд улыбается.
— Не спорь с хитрецом, — отвечает он, а затем поднимает свой телефон, чтобы показать мне, что езда на олене была не единственным, что он должен был сделать. Нет, он определённо трахал его.
Я закатываю глаза, а затем чувствую лёгкий трепет, когда большое, тёплое тело бочком оказывается рядом со мной.
Оглянувшись через плечо, я вижу Зака в джинсах, футболке и университетской куртке. Вообще-то, мне самой только что подарили такую для группы поддержки. Мне следовало надеть её, чтобы спастись от холода.
Тёмные глаза Зака изучают меня, и я вздрагиваю, когда холодный ветерок заносит сухие листья во двор, кружа их у моих ног. Он это замечает, и ему требуется всего доля секунды, чтобы снять куртку и накинуть её мне на плечи.
— Зак, — начинаю я, но он качает головой.
— Надень её.
— На улице холодно, — протестую я, но он явно уже принял решение, скрестив руки на своей широкой груди и пристально глядя на меня, пока я не вздыхаю и не засовываю руки обратно в рукава.
— Идём? — спрашивает Тристан, когда Виндзор выходит из дверей Третьей башни и слегка машет рукой.
— Я думала, Миранда тоже пойдет? — спрашиваю я, но Крид качает головой.
— Проверь свой телефон. — Он указывает на меня, и я изо всех сил пытаюсь отогнать воспоминания о том дне в библиотеке на прошлой неделе. Ох. Я достаю свой телефон из маленькой сумочки в форме арфы, которую Лиззи подарила мне на день рождения, и быстро просматриваю свои сообщения.
«Возникла проблема с волейболом! Мне так жаль!»
Она добавила кучу эмодзи с плачущими рожицами, сердечками и молящимися руками, и я улыбаюсь. Эндрю тоже пришлось отказаться из-за работы над эссе, с которым у него возникли проблемы, а Лиззи в итоге оказалась в паре с Майроном над научным проектом, который они должны закончить.
Так что… здесь только я и парни.
Мы снова отправляемся в городок Лухо, чтобы собрать детали для наших костюмов на Хэллоуин, пообедать и, возможно, посетить местный книжный магазин. Он один из старейших в Калифорнии, и Зак поддразнил меня, рассказав о здании, в котором он расположен: я думаю, это одновременно и мечта архитектора, и величайшая фантазия любителя истории.
— Мы едем? — спрашиваю я, чувствуя небольшую заминку от волнения и нервозности. Технически студентам не разрешается содержать или пользоваться личными автомобилями без специального разрешения, но мы всё равно это делаем. Это не значит, что мы можем нагло мчаться по дороге. На самом деле мы подали заявку на получение разрешения на выезд за пределы кампуса на сегодня, чтобы переночевать в маленьком отеле типа «постель и завтрак» в городе.
Я понятия не имела, что поеду только с парнями.
Моё сердце колотится, и я сжимаю свой крошечный чемоданчик на колёсиках, который купил мне Эндрю.
— Я заказал машину, — говорит Тристан, поправляя манжеты на своей закатанной рубашке. — Парковка в Лухо — сущий кошмар, а у отеля нет собственной стоянки.
— Это «постель и завтрак», — напоминаю я ему с улыбкой. — Большая разница. — Он бросает на меня взгляд, но нас прерывает огромный белый лимузин, подъезжающий к обочине. Водитель выходит и открывает дверь, и парни пропускают меня первой.
В итоге я сажусь в дальнем конце, рядом с ведёрком со льдом и охлаждающимся шампанским.
— Это для нас, — говорит Тристан, пожимая плечами, и хотя я видела, как много они пьют, меня всегда удивляет, насколько небрежно они к этому относятся. Большинство подростков довольствуются шестью упаковками пива, но не дети из Бёрберри. Нет, они довольствуются только крепкими напитками, шампанским и хорошим вином. Пиво — это последнее средство. — То есть для тех из нас, кто пьёт. В холодильнике есть газированные напитки, сок и чай со льдом.
— Спасибо, — язвительно замечаю я, когда Зейд хватает шампанское и вытаскивает пробку, заставляя нас всех подпрыгнуть. Я беру стеклянную бутылку несладкого чая со льдом и отвинчиваю крышку, удивляясь, как Тристану удалось раздобыть для нас этот лимузин и всё прочее, когда у меня нет сомнений, что его отец сердится на него.
Крид задаёт вопрос раньше, чем я успеваю это сделать.
— Как тебе удалось уговорить своего отца прислать машину, когда он так явно хочет тебя убить?
— Я сказал ему, что приглашаю Харпер на свидание из чувства вины, и он сразу согласился, — отвечает Тристан, проверяя свои красно-черные часы Ролекс, которые я достала из мусорного ведра. Он не снимал их с тех пор, как мы пошли в школу, и я подозреваю, что это как-то связано с его отцом. — Она вот-вот должна появиться во внутреннем дворе…
Тристан нажимает кнопку люка, и он открывается, заливая золотистым светом заднюю часть лимузина. Он бросает на меня взгляд и протягивает руку.
— Помоги-ка мне. — Я беру его ладонь и чувствую, как сквозь меня проходит небольшой электрический разряд, когда мы с Тристаном оба встаём на сиденье, глядя через крышу, как лимузин катится по кольцевой подъездной дорожке.
Харпер стоит на ступеньках, одетая в обтягивающее чёрное платье и туфли на каблуках, и смотрит на нас, разинув рот. Пока она наблюдает, Тристан разворачивает меня к себе, обхватывает ладонями моё лицо и зацеловывает до чёртиков.
На мгновение я забываю, где я нахожусь, или что мы делаем, или почему мы это делаем. Всё, о чём я могу думать — это горячий вкус его губ, то, как умело его язык овладевает моментом. Он потрясающе целуется, и очевидно, что у него было много практики. В этом есть что-то по-своему сексуальное, например, мне нравится тот факт, что Тристан точно знает, как позаботиться обо мне.
Зак издаёт разочарованный звук, и я отстраняюсь, тяжело дыша.
Но дело сделано: Харпер в ярости.
Она спускается по ступенькам и кричит нам что-то, чего я не совсем слышу. Ухмылка на лице Тристана по-настоящему злобная, но теперь, когда я не являюсь её объектом, я очарована.
В нём есть какая-то тёмная утончённость, чувственная жестокость, которая притягивает меня, как мотылька на пламя. Я знаю, что обожгусь, и мне всё равно. Мои крылья вспыхнут тлеющими углями и сморщатся, и я упаду, но эта тёплая, сухая ладонь будет рядом, чтобы подхватить меня.
Чёрт.
Я делаю это снова.
Растущая поэтичность.
Я ныряю обратно в лимузин и снова нахожу своё место. Зейд оставляет меня в покое примерно на две секунды, прежде чем усадить к себе на колени, и мне так нравится чувствовать его рядом, что я просто… расслабляюсь.
