Единственное место в мире, где колдуны и ведьмы не назывались «лорд» и «леди» — это тюрьма для волшебников Азкабан. Место, где все социальные условности и сама жизнь теряют ценность. Теперь-то Гермиона поняла, почему никто из чистокровных узников Коридора Смертников не морщился и не поправлял, когда она называла их «мистер» и «мисс».

К прочим мужчинам и женщинам семьи надлежало обращаться «сэр» и «миссис». К их супругам «миссис» и «мистер» соответственно. Детей главы семьи, особенно если они были единственными детьми в семье, можно было называть «юный сэр» и «юная леди» либо и «юная мисс». «Юным лордом» называли только первого сына главы семьи до его совершеннолетия. После этого срока к нему обращались, как и к остальным мужчинам семьи. Но его супругу неизменно называли «младшая леди».

К колдунье, не состоящей в браке, но имеющей детей, или занимающей высокий пост в Министерстве Магии, или владеющий собственным бизнесом, можно было обращаться «мистрис» или «мадам». Мадам Малкин, мадам Розмерта, мадам Помфри… .

«Мэтром» называли волшебника, получившего степень мастерства по магической науке. Строго говоря, они должны были называть так профессора Снейпа, профессора Флитвика, профессора Дамблдора. Это дозволялось уставом Хогвартса и даже приветствовалось.

Колдуний, имеющих магическую степень, было очень мало. Буквально в Великобритании можно было пересчитать «метресс» по пальцам одной руки. Вот где волшебный шовинизм проявлялся во всей красе.

Конечно, все эти танцы вокруг обращений применялись исключительно на светских мероприятиях магов, официальной переписке. Но в обыденном общении все больше колдунов используют стандартные обращения «мистер», «миссис» и «мисс».

В главу «О титулах» Милисент вставила собственноручно написанный текст о том, каким образом будут обращаться к самой Гермионе, когда она пройдёт через Ритуал. Её будут называть «первая леди Грейнджер». Следующий глава созданной семьи будет «вторым», затем последует «третий» и «четвёртый». Далее к главам рода Гермионы будут обращаться «мистер» или «миссис», пока глава одиннадцатого поколения не станет, наконец» «лордом» или «леди».

Специфические правила обращения к главам созданных семей были призваны показать окружающим положение Гермионы в иерархии чистокровных волшебников, продемонстрировать, на какую жертву она пошла, чтобы приблизиться к идеалу. Добровольное возложение на свои и плечи всех потомков тяжкого бремени и ограничений не могло не вызывать определённого уважения со стороны чистокровных ортодоксов. Правило о любезном либо хотя бы нейтральном отношении к магам из созданных семей было одним из строжайших для хорошо воспитанных колдунов и ведьм.

Милисент дописала в конце своего параграфа, что из-за запрета Министерства Магии на проведение Ритуала никто не будет называть Гермиону «первой леди» вслух и при посторонних. Но в личной и официальной переписке маги будут обязательно отмечать её статус.

Я рад, что ты всё-таки обратила внимание на магический этикет, Гермиона, — любезно сообщил ей маг.

Девушка машинально отметила, что он назвал её по имени. Подобное случалось достаточно редко. Люциус Малфой явно что-то задумал. И на «это» потребуется её добрая воля. Или же он пытается смягчить неприятное известие?

Вижу, ты не слишком-то довольна, — заметил он, гладя, как хмурая девушка стаскивает с плеч короткую куртку и пристраивает её в шкаф.

Как сказать, — пробормотала Гермиона. — Могли бы, и предупредить о визите. Вдруг у меня после Азкабана сердце слабое?

Люциус подождал, пока Гермиона сделает заказ ужина в номер. Отварная курица, пюре, салат и зеленый чай. Ничего сладкого, острого, соленого или жирного. Он бы посочувствовал мисс Грейнджер, если бы сам не питался подобным образом.

Чем обязана, лорд Малфой? — спросила Гермиона, занимая второе кресло. — Вы, я полагаю, слишком занятой человек, чтобы просто так захаживать в гости.

Не слишком ли грубое требование перейти сразу к делу? — слегка поморщился волшебник. — Тебе ещё предстоит многому научиться.

Гермиона заметила внимательный взгляд, брошенный на её фигуру, и усмехнулась. Малфой пытался определить срок возможной беременности. Но колдунья мало изменилась с их последней встречи — плоская как доска.

Слишком, — согласилась она. — Но я устала и голодна. Меня можно понять и простить. И, Мерлина ради, прекратите меня разглядывать. Ничего нового не увидите!

Кажется, Люциус Малфой слегка смутился. По-крайней мере, глаза он отвел.

Если переходить сразу к делу, то я хотел бы узнать, как продвигается создание твоей семьи. Милисент не сочла нужным регулярно снабжать меня информацией. Всё что я от неё услышал за последние четыре месяца — фраза «Всё идёт неплохо». Все действительно неплохо?

Разве мы не договаривались на год ожидания? — хмуро осведомилась Гермиона. — А прошло, — она задумалась на пару секунд. — Всего восемь месяцев. У меня ещё четыре месяца времени.

Да, — кивнул Люциус. — Однако мы не договаривались, что я не могу контролировать, как идёт процесс. И сейчас я не наблюдаю никаких сдвигов, — он вновь уставился на неё. — Никаких признаков появления ребёнка, Гермиона?

Это. Вас. Не. Касается, — раздражаясь, всё больше повторила девушка. — Что случилось, лорд Малфой? Я ни в жизни не поверю, что вы сидели в темноте, в номере маггловского отеля только для того, чтобы посмотреть есть у меня живот или нет!

Ну-ну, не волнуйся так. Это вредно для детей, — он ухмыльнулся. — Появилась небольшая проблема, требующая твоей помощи.

Проблема?

Ты меня прекрасно слышала. Проблема. Насколько я знаю, ты полностью владеешь магическим журналом. Не самый популярный, но вполне на плаву. «Колдуны и ведьмы» не так ли?

Да.

Гермиона даже не стала задумываться, откуда ему известно об этом. Этот человек был пауком. Огромным и ядовитым хозяином обширной паутины.

Отлично. Мне нужно, чтобы ты дала кое-какие распоряжения своему редактору.

Он вытащил из рукава маленький свиток и протянул Гермионе. Привычка, которую магглорожденная ведьма находила весьма раздражающей, — носить мелкие предметы в рукавах, потому что классическая мантия не предусматривала карманы, а сумкой мало кто себя обременял.

Она развернула пергамент и пробежалась глазами по тексту. Краткий план по превращению консервативного журнала в…  по превращению. Увеличение тиража в три раза, выпуск раз в десять дней, снижение стоимости экземпляра в пять раз, реклама, бесплатный гороскоп, страницы бесплатных объявлений…  Расходы в шесть тысяч галеонов только чтобы запустить и наладить этот процесс. Правда, с пометкой, что Люциус Малфой берёт все траты на себя. И…  О, Мерлин! Зачем продавать десять процентов издания гоблинам?!

Зачем? — тихо спросила она.

Необходимо распространить кое-какую информацию через магическую прессу. В силу очевидных причин у нас нет влияния на колдовские газеты и журналы. Этот журнал — единственное доступное издание.

А что за информация? — с подозрением спросила Гермиона.

Дамблдор. Нет, не так. Дамблдор, Хогвартс, магглорожденные, деньги и должностные преступления. Есть кое-какая информация, которую нужно донести до обывателя.

А журнал за подобное лицензии не лишат? Ведь вы сами говорили, что Дамблдор обладает огромным влиянием в Министерстве Магии.

Именно поэтому необходимо продать десять процентов гоблинам.

Но…  Что?!

Они предлагают за эту жалкую цифру семнадцать тысяч галеонов, а лично Гермионе Грейнджер статус официального представителя клана Гринготтс. Это будет, несомненно, твоим главным козырем при вступлении в Совет Магов.

А… .

Гоблины давно уже ищут газету или журнал для выражения своего мнения. Но мало кто готов связаться с нечеловеческой расой. Даже нищий «Придира». Однако если они будут владеть частью журнала, то никто не посмеет закрыть его. Даже Министр Магии. Если ему, конечно, не хочется, чтобы все галеоны из его сейфа оказались на мостовой Косого переулка. Всё содержание статей будет согласовывать с тобой.