Даната мгновенно охватила дрожь и волнение от представлений за свою судьбу.

– Не кричи, старый дурак!

Еввентий развернулся к Фортунату:

– Я же сказал, убраться тебе!

Фортунат опешил от любопытства. «Что здесь происходит?» – подумал он.

Тут же Еввентий, не потеряв самообладания, бросил зоркий взгляд на Фортуната, и начал его зрительно изучать.

– Ты римлянин? – обратился он к нему.

– Да, я римлянин! – с гордостью, максимально выпрямив осанку и приподняв голову, ответил Фортунат.

Еввентий отметил деловито подчеркнутую манеру поведения Фортуната.

– У тебя есть образование? – не дождавшись ответа, Еввентий продолжил. – Ты умеешь читать, писать? Разбираешься в политической обстановке? Знаешь риторику, право, географию или литературу?

Фортунат не понял смысл этих вопросов, но ответил:

– Я высокообразованный римлянин!

– Судя по одежде, ты не богат. А желаешь себе богатую жизнь в роскошном комфорте, в почёте, славе и уважении всех окружающих людей? Только представь: ранним утром ты пробуждаешься …

– А в чём собственно дело?

– Путник, ты родился под счастливой звездой! Я предлагаю тебе стать царём Парфии!

Все застыли в удивлении.

– Тиридат умер. Римская империя и Парфянская держава на краю пропасти. Отсутствие удобного для двух сторон царя ввергнет запад и восток в кровопролитную войну. Волею Юпитера тебе суждено сыграть решающую роль во взаимоотношении двух неспокойных и воинственных держав! Парфяне никогда не видели Тиридата, он с малых лет воспитывался в Риме. Воины, сопровождающие нашу дипломатическую миссию с Тиридатом лично не знакомы. У тебя с Тиридатом схожий типаж, нарядив тебя в соответствующую парфянскую одежду и подкорректировав твои манеры, ты будешь похож на него. Если у рабов, обслуживавших Тиридата, возникнут подозрения о подмене, – тут Еввентий бросил остроконечный взгляд на раба, сообщившего о смерти Тиридата – то у них нет прав высказываться, к ним никто не прислушается. До Парфии полежишь в болезни, а к наступлению срока проведения обязательных официальных церемоний и встреч, выздоровеешь. Мы тебе поможем! Тебе даже думать ни о чём не надо, мы будем всегда рядом.

У Фортуната мгновенно вспыхнули в голове строгие наставления Максимилиана: «Больше никаких авантюр! Иначе…». Очевидно, за этим словом «иначе» скрывалось, что-то страшное для Фортуната. Решающим доводом в пользу принятия предложения Фортунатом стали слова Еввентия: «В твоё распоряжение поступит гарем предыдущего царя из 300 наложниц! Они все твои!».

– Я ненавижу тебя! Ты провалил все попытки попасть ко двору императора! – Максимилиана разрывало от злости. Тучи спешно сгущались над Фортунатом, образуя грозовые облака. Максимилиан кричал так сильно, что звуки раскатов грома казались всего лишь отдалённым эхом тихих слов. Максимилиан, вывернув наизнанку душу и высказав всё, что было возможным, глубоко вздохнул и уселся от усталости на землю. Фортунат терпеливо дождался снижения уровня напряжения в воздухе.

– Я сам не понимаю, что со мной происходит. У нас на планете я совсем другой. Я ощущаю себя выращенным в инкубаторе, такими же были мои родители, мои бабушка и дедушка, прабабушка и прадедушка. Я сутки на пролёт, все дни на неделе провожу буквально в замкнутом и закрытом пространстве. Моя жизнь расписана на года и даже десятилетия вперёд! В нашем мире нет места авантюрам и приключениям! В обыденной жизни мы можем путешествовать по определенным, открытым для нас территориям планеты, но эти путешествия настолько стерильны со всех сторон, что больше напоминают прогулку малышей под бдительных контролем воспитателей. В нашем мире я могу увидеть приключения только в кино, но здесь я всего лишь пассивный наблюдатель. Я могу испытать состояние приключения от компьютерной игры или от книги, но это защищённое пространство. Одним словом, всё вокруг одна сплошная имитация. – Форутант вздохнул. – Имитация жизни. А здесь на этой планете я задышал полной грудью, я чувствую, как воздух пронизывает каждою мою клеточку и ощущаю свободу!

Получается, система настолько крепко удерживала меня в узде, что реакцией стало неконтролируемое стремление окунуться во все возможные страсти! А что собственно плохого я сделал? Никого не убил, не ранил, ничто не украл, не разрушил. Мне понравилась женщина, и я пошёл по её аромату. Я решил попытать фортуну и ощутил всю остроту азарта игры в кости! Я принял предложение, от которого почти ни один из смертных не сможет отказаться, а кто бы не желал стать царём?

– Ты забыл упомянуть, что та женщина, которой ты увлёкся, подводила тебя к гибели! В результате твоего азарта в игре тебя могли убить, а меня продать в рабство! Парфянские вельможи приготовили против тебя заговор и готовы были тебя умертвить!

– Но мы оба живы! Здесь я полной грудью чувствую дыхание жизни, непредсказуемой, бурлящей, солнечной и пасмурной, жестокой и милостивой, капризной и услужливой, щедрой и жадной … и это всё мое! Одним словом, я снова готов бросить вызов судьбе! Иудеееея, – закричал Фортунат, распахнув руки, – я готов познать новые грани жизни!!!!

– Главное, чтобы эта очередная «грань» не оказалась чертой перед бездной! Судя по тому, как ты вляпываешься во все грани жизни, можно заключить, что за «гранями» лучше наблюдать, листая страницы криминальной хроники. Твои авантюры заводили меня в поле зрения смерти! Почему я должен быть жертвой твоего свободного выбора, ведь у нас общая задача, мы зависим друг от друга! Как ты можешь делать выбор в пользу своих авантюр, когда они создают опасные ситуации для других людей!

Фортунат смутился.

Часы, дни, недели, стоянки, маленькие поселения монотонно сменяли друг друга, а молчаливому однообразию пути не было конца; это навивало состояние опустошенности и уныния. Окружающая природа словно оделась в длинный плащ однотонного цвета зыбучих песков, спрятав свои сокровища от глаз путников; сады из роз, ласковое солнечное побережье Средиземного моря, все осталось позади – в прошлом, испарившись в обжигающей жаре. Все их честолюбивые намерения – блестяще выполнить свою миссию с позором растерялись, расплескались, как из ржавого ведра по извилистым дорогам жизни. Теперь они шли, отдавши себя воле древних богов с пустыми сердцами и с недоумением в глазах.

В пути было единственное, что оставило яркий след в сознании. По дороге герои столкнулись с распятиями. Трое казненных, уже испустивших дух, висели на крестах. Зрелище было устрашающее, останки тел стремительно гнили под палящем солнцем; вороны зловеще кружили в воздухе, словно предвещая опасность.

– Вот что скрывается за блестящей образованностью римлян, если вскрыть поверхностный слой, – произнес Максимилиан.

Распятие на кресте – один из самых жестоких видов казни. Его особая жестокость состоит в растянутой и возрастающей агонии. Некоторые жертвы выдерживали эту пытку трое суток. Крест обычно имел форму буквы Т, ноги казненного не касались земли. Менее жестоким методом считалось пронзать руки и ноги гвоздями, так как это вело к более скорой смерти. Если же распятого привязывали веревками, ноги вообще не закреплялись, так что всю тяжесть тела несли вытянутые руки. Это положение быстро вызывало полную неподвижность и беспомощность и вело к одеревенению и острой боли. Жертва была всегда нагой, и страдания ещё усиливались бичеванием, предшествовавшим распятию. Бичевание было таким суровым, что мясо висело клочьями.

Спустя несчетное количество шагов путники оказались у порога очередной сельской местности – в маленькой деревне Капернаум на западном берегу Геннисаре́тского озеро (северная область не территории современного Израиля). Это было маленькое и бедное поселение, все дома которого были деревянными, обмазанными соломой и навозом, с земляными полами и соломенными крышами; в деревне отсутствовали общественные постройки и дороги.