Коллективное вытеснение темы смерти является еще одним направлением, дестабилизирующим мир депрессивно-структурированных людей. Сначала необходимо пролить свет на проблему упразднения траура в современном обществе. Траур и смерть не вписываются в общество, сконцентрированное на разуме, рационализме, производительности и техническом прогрессе. Но наш жизненный путь и при прогрессе ведет нас к смерти, и траур был бы естественной подготовкой к ней. В нашем обществе старательно вытесняются траур и смерть, при этом возводится в степень культ молодости, несмотря на то что Европа стареет на глазах, и скоро пенсионеров будет больше, чем работающих.

Если в государстве все хотят прожить долго и не стареть при этом, то основа для недовольства и несчастий «успешно» заложена.

Каким образом старики должны стать счастливыми, если они достигают такого презрительного состояния? Мы имеем дело с огромным количеством старческих депрессий, но вряд ли кто-то вообще обращает на это внимание, поскольку тема старения усиленно вытесняется из сознания населения. К тому же пожилые люди не участвуют в производстве валового продукта, и как можно воспринимать их после этого всерьез? Действительно, при таком печальном положении вещей в головах, тема старения и смерти совсем уходит в тень. И конечно, никуда не исчезает.

С каждой круглой датой мы приближаемся к тому возрасту, о котором не принято ни говорить, ни думать. Если бы мы использовали время нашей жизни в свете религий и древних традиций, то не забыли бы о трауре, не забывали бы помнить о смерти и старении, и о том, что все проходит, все заканчивается.

Траур по смерти родственника – это время для раздумья и осознания того, что мы все смертны, это время примирения с конечностью земного существования. Траур – это часть жизни. Каждый, кто прошел через глубокий траур, выйдет более зрелым для примирения с собственным будущим. Печаль, этот неотъемлемый элемент депрессии, идеально тренируется во время прощания с близкими людьми, ушедшими из жизни.

Человек, потерявший близкого родственника, который погиб во цвете лет в результате аварии или несчастного случая, может запросто стать жертвой неправильных методов вытеснения печали. Например, врач может прописать ему успокоительные лекарства, повышающие настроение, а другие родственники отсоветуют ходить и прощаться с покойником. Это непреднамеренно поспособствует депрессии, а не предотвратит ее. Официальной медицине не хватает знаний о символах, архетипах и духовных взаимосвязях, поэтому врачи зачастую просто не понимают, как можно помочь пациенту.

Например, врачи не могут понять, почему антибиотики, прописываемые детям до двух лет, позже в 50 % случаев приводят к аллергиям. А причину нужно искать в принципе агрессии, который подчиняется Марсу[27].

Основной принцип, которому подчинены темы прощания с покойным и смерти, связан с древним богом времени – Хроносом, или Сатурном. Учение об архетипах или основных принципах для официальной медицины остаются тайной за семью печатями, и методы лечения, хотя и проводятся с благими намерениями, на деле контрпродуктивны.

Предположим, что кто-то всерьез воспримет советы врача и станет принимать лекарства «против траура», а современная фармакология сильна, и действительно, чувство печали будет полностью устранено. Человек не сможет пережить те важные чувства по поводу потери близкого человека, которые были уготованы ему судьбой – эти чувства будут изничтожены с помощью химических элементов, содержащихся в препарате, и тем самым будет подготовлена почва для душевного заболевания.

Вопрос заключается в том, будут ли эти печальные переживания действительно устранены с помощью лекарства или просто «запрятаны в подвал» подсознания человека. К сожалению, произойдет последнее: траур не будет пережит и самостоятельно трансформирован, он просто будет вытеснен, а, как известно, из мира ничто не исчезает, и вся энергия сохраняется. Дерево становится золой, зола становится нефтью, из всех этих форм накопленной энергии можно получить тепло. Но даже тепло не исчезает, оно нагревает атмосферу Земли.

Ничто не может просто взять и исчезнуть – к сожалению, даже энергия траура.

Если траур не переживается, то он накапливается в каком-нибудь укромном месте, и через некоторое время проникает в сознание в форме депрессии.

Примером такой запоздалой реакции на психологические травмы служат люди, пережившие войну. Они сталкиваются с психологическими проблемами намного позже. Каким образом проявляют себя эти вытесненные энергии, предугадать заранее невозможно, поскольку каждый человек реагирует индивидуально: возможно, это будет болезнь тела, или болезнь души, или и то и другое. Современная медицина совершенно не хочет замечать этой взаимосвязи, в том числе при возникновении депрессий. Медики признают необходимость боли как сигнала для принятия лечебных мер. Но боль не всегда бывает только физической, иногда она исходит из души. Очевидно, такая боль тоже необходима. Вытеснение этой боли не приводит к ее уничтожению, а приводит только к временному облегчению, затем, рано или поздно, боль возвратится, но в другой форме.

Если надлежащим образом не проститься с умершим родственником, у детей, например, могут возникнуть проблемы с обучением. И двери для депрессии распахнутся. В определенных ситуациях вытесненная психологическая травма может активироваться, например, под воздействием настроения, картины или символа, поскольку душа пытается снова встать на путь осознания и растворения данной проблемы. Поскольку между причиной и следствием лежит огромный промежуток времени, то ни медики, ни сам человек не замечают никакой взаимосвязи, не видят истинных причин болезни. До недавнего времени такой тип депрессии назывался «эндогенным», то есть не имеющим явных причин.

Отношение врачей к данной проблеме – лишь проявление всеобщего настроения: печаль и траур должны быть вытеснены из сознания как можно быстрее. И население, и врачи – это, по сути, современное общество, они неотделимы друг от друга. Поэтому можно прийти к заключению, что печаль потери и траур по усопшим в наше время являются табу, и человеку, который не хочет избегать скорби, приходится уединяться, чтобы ему никто не мешал своими фальшивыми утешениями.

Если же этот человек через несколько месяцев интенсивного траура после ухода жены, например, влюбляется, то можно заметить обратную реакцию окружающих – мол, не остыла еще покойница, а он уж забыл о ней и предается удовольствиям. За таким отношением скрывается «простонародная» враждебность к новой жизни, которая начинает пробиваться через обломки прошлого. В этом смысле по-человечески нормальной и вполне жизнеутверждающей традицией мне представляется католический обычай поминания усопших – тризна. В ортодоксальном христианстве, православии, существует обычай поминок.

Если человек научился прощаться с ушедшими, то он понимает, что они просто опередили его, что ему когда-нибудь тоже придется пойти вслед за ними. Осознание этого факта является значительным шагом на пути саморазвития. На самом глубочайшем чувственном уровне он познает свое предназначение, которое, несмотря на все уловки по вытеснению, состоит в смерти и избавлении души. Необходимость осознания этой истины подчеркивается во всех духовных традициях человечества, в том числе в христианстве; мистик Ангелус Силезиус выразил это следующими словами: «Кто не умирал до своей смерти, тот погибнет, когда умрет». А Вольфганг Гёте по этому поводу написал: