- Аська, пойдём в магазин скорее, - Ника тянет меня, остолбеневшую и глупо улыбающуюся, за рукав пальто. - Выберу тебе лимон, самый кислый.

- Зачем?

- Да у тебя, похоже мышцы на лице заклинило от улыбки. Может лимон поможет.

- Нет, лимон не поможет, - перевожу взгляд на подругу, и улыбка тут же улетучивается. – А вот твоё лицо уже меня «исцелило». Рассказывай давай, что у вас с Чацким приключилось?

Подруга нехотя рассказывает мне, что произошло в моё отсутствие, и становится понятной её реакция на компанию, ржущую на стоянке возле универа (история Ники и Димы «Чацкий, за тобой карета»).

«Интересно, Давид тоже приедет вместе с дядей? – думала я, выходя из автобуса на конечной возле нашего поселка. – Хотя… Зачем ему заморачиваться? Он родственнику позвонил, договорился, свою миссию выполнил. Даже перевыполнил».

Возле дома замечаю внедорожник Давида, и сердце почему-то пропускает удар. Странная реакция – ноги словно не мои, колени дрожат, а внутри всё сжалось и подчиняется только сердечному ритму. Чтобы привести себя в чувство даже похлопала ладонями по щекам – так в фильмах часто показывают. Вроде бы и правда помогло, по крайней мере, внутренние органы немного отпустило.

- Асья, добрый день, - Давид выходит из машины первым, за ним открывается пассажирская дверь и из неё появляется невысокий щуплый армянин, лет сорока-пятидесяти. Он выглядит как типичный строитель – в поношенной, однако чистой, куртке, старых потертых джинсах, сохранивших свежие пятна от штукатурки, и больших, словно бы не по размеру, ботинках, тоже заляпанных чем-то, напоминающим цемент или шпатлевку. – Мой дядя Аваг.

- Здравствуйте, - одновременно приветствуем друг друга, оглядывая: я – с подозрением, мужик – с напускным равнодушием.

Мы поднимаемся в квартиру, и с полчаса новый знакомый, сопровождаемый моими комментариями, «инспектирует» наши 35 квадратных метров.

- Стэны ровнять будэм?

- Да, конечно.

- Обои клэим?

- Нет, нет, с обоями я сама.

- Харашо. Паталок? Щтукатурим? Натьяжной?

- Потолок надо бы, - в очередной раз с сожалением смотрю на ужасные желтые разводы, - но боюсь, моих средств на него не хватит…В другой раз.

- Штукатурим, дядя Аваг, - вмешивается Давид, останавливая меня от возражения, неожиданно обхватив за запястье.

- Ну, тагда я поехал на абъект, а завтра полвосьмого буду тут. Начнем с паталка…

Дядя Аваг еще что-то говорит, пока идет к выходу, а у меня в голове крутится целый рой вопросов.

«Как мне завтра оставить незнакомца одного в квартире на полдня?»

«Стоит ли вообще связываться с армянами в вопросах денег?»

«Как мне встретить взрослого малознакомого мужика в половине восьмого и пусть даже ненадолго остаться с ним наедине в квартире?»

Но ответ на все мои сомнения был один: Давид.

Сама не знаю, почему, но я чувствовала доверие к нему. Да и бабушка ни разу не засомневалась в его честности.

И я доверилась. Не стала возражать и сопротивляться, а одобрительно кивала, провожая сегодняшних гостей.

Сильные руки обвивают сначала мою талию из-за спины, а затем аккуратно, но уверенно притягивают меня к себе. Я чувствую обжигающее дыхание в затылок, отчего под ребрами сердце перестает биться. Парень наклоняется к моей шее, и я замираю в смятении и томительном ожидании. К счастью, длится оно недолго – мягкие губы касаются кожи, рассыпая мурашки по всему телу. До этого действия я чувствовала себя статуей, которая не может ни моргнуть, ни сделать вдох, казалось, что даже сердце перестало биться, отчего кровь остановилась в венах. Но теперь словно спали невидимые оковы, и по всем органам разливается горячая жидкость, возвращая меня к жизни.

Невероятно приятное чувство сладкой неги наполняет меня с каждым прикосновением ко мне неизвестного. Поцелуи будто набирают разгон, от легких и невесомых становясь всё более долгими и уверенными. Мужчина явно не просто дарит мне удовольствие, он сам упивается тем, что делает. Дыхание его совсем сбилось, и он прекращает сладкую пытку. Тёплая ладонь ложится на мои веки, и я понимаю, что он хочет, чтобы я закрыла глаза, а затем медленно разворачивает меня к себе. В этот миг я понимаю, что совсем скоро увижу его лицо…

Сердце бьётся как обезумевший дятел, я стою напротив него и послушно жду команды открыть глаза. Остались последние мгновения моего томления, и я зажмуриваю веки изо всей силы, как это делают маленькие дети, загадывая желание, и уже отчетливо представляю упругие черные кудряшки и фирменное подмигивание, которым Марио наверняка одарит меня в первый же миг встречи наших глаз. Но ожидание затягивается.

В нетерпении хочу открыть глаза, но заставляю себя потерпеть. Ну, в конце концов, не буду же я так стоять тут вечно?

Чувствую движение в мою сторону. Прислушиваюсь. И тут отчетливо слышу:

- Асья! Открой глаза!

Нет! Нет! Нет!

Зажмуриваюсь сильнее и, кажется, мотаю головой, противясь хорошо знакомому голосу. Не Давид, только не Давид!

Меня резко хватают за плечи и встряхивают. Я открываю глаза и просыпаюсь.

Передо мной Давид. Он испуганно трясет меня за плечи, и я не сразу понимаю, что происходит.

Когда опадают последние оковы сна, приходит осознание: я лежу на полу возле дивана, который стоит посреди комнаты. Надо мной нависает Давид, который одет при полном параде – в красивом кашемировом пальто горчичного цвета, под которым надет деловой костюм коричневого цвета и белоснежная рубашка. Внимание привлек галстук на шее – верхние пуговицы были расстегнуты, и он болтался, словно тряпка, совершенно не гармонирую с остальным идеальным гардеробом.

- Давид? Что ты тут делаешь? Как вошел?

Я не сразу осознала и то, что перешла на «ты» в отношении парня. Видимо сон так повлиял на моё восприятие окружающего, которые до сих пор не кажется реальным, а словно смешалось с ночным видением.

- Асья, что с вами случилось? – Давид помогает мне подняться с пола. – Вам плохо? Вы упали?

Заняв вертикальное положение, наконец, понимаю, чтО на самом деле произошло – я, похоже, ночью свалилась с дивана. Со мной такое уже было однажды – сильно наработавшись на картошке, а после натанцевавшись в деревенском клубе, я спала настолько неспокойно, насколько же и крепко. Утром проснулась в похожем положении, только в тот раз в добавок еще и с шишкой на лбу, так как ударилась о ножку стула, стоящего у кровати.

- А который час? – я машинально оглядываюсь в сторону двери, над которой висят старинные бабушкины часы, но часов там нет. Вспоминаю, что только вчера сняла их, обдирая остатки обоев. Зато вижу еще одно армянское лицо, которое выражает в данный момент очень сильно сдерживаемое недовольство.

- Уже почти десять, - отвечает мне Давид. – Асья, почему вы лежали на полу?

- Не волнуйтесь, Давид, со мной всё хорошо. Я просто крепко спала и, видимо, не заметила, как упала с дивана.

Глаза парня округляются, становясь просто нереально огромными. Красивые всё-таки у него глаза, чего уж там…

- Кстати, а как вы попали в квартиру? Вы что – дверь выломали??? – я порываюсь проверить свою догадку, но Давид останавливает меня, удерживая за плечи. Этот жест словно током меня прошибает. Нет, не мог это он быть в моём сне, просто случайное совпадение. – С дверью всё в порядке. Дядя Аваг позвонил мне, и я открыл её.

Час от часу не легче…

- Вы – домушник?! – мой вопрос, наверное, прозвучал чересчур громко, но от озвученной мысли меня просто пробил шок.

- Нет, - вдруг засмеялся Давид. – Мне ваша бабушка ключ оставила запасной, на всякий случай, чтобы за вами присматривал.

И армянин достал из кармана тот самый ключ, который бабушка носила у себя в кошельке. Узнать его не составило труда – вместо колечка и брелка к нему была пристегнута большая булавка.

- Вообще-то я уже совершеннолетняя, и присматривать за мной не нужно, - гордо задрав голову, я решила встать с дивана, чтобы начать приводить себя в порядок, но тут снова самоуверенность меня подвела – нога в тапке поскользнулась и вместо того, чтобы указать Давиду на дверь, я увалилась прямо на него на своем же диване!