Мы договорились с Улой, чтобы её брат подмечал всё, что посчитает странным и выбивающимся из привычного хода заказов в академии. Заодно, пусть будет предельно бдителен в этом налиме и попробует узнать, что нового и необычного академия решит заказать. Я хоть и не пояснил, в чём причина такой бдительности, но хотелось понять — как академия отреагирует и на ядро хитца, и на нашу договорённость с церковником.

Зайдя во второе кольцо академии — я сперва направился к зданию с витражными окнами во все стены и причудливой амбарной крышей. Её массивные входные двери раскрылись с небольшим скрипом, привлекая внимания стоящих внутри церкви служителей в белых одеждах. Все они были с человеческими ушами. И один из них стоял практически в упоре к дверям.

— Мне нужен трихтоних Хубар.

— Он отсутствует, но вы…

— Ликус? — где-то сбоку раздался знакомый голос. Из-за угла здания вышел нутон с идеальным пробором в блондинистых волосах и в зимних церковных одеждах. От обычных они отличались лишь белой стёганной мантией, набитой то ли пухом, то ли мехом, то ли перьями, но так же с цветной полоской на подоле, поясом и мантией на плечах. И вот что примечательно — стоявшие в церкви служителей использовали только синие и зелёные цвета, и редко красный для цветных частей, когда как у Хубара и его наставника только красный и золотой.

— Хубар, — я отошёл от дверей, дабы меня силком не затащили на процедуру дознания.

— От лица Всеобщей Церкви позволь выразить тебе благодарность. Твой искренней поступок был оценено по достоинству.

— Не обольщайся, Хубар, — кажется, я догадываюсь, о чём именно вёл речь церковник.

— И не собираюсь, Ликус, но меня обязали выразить тебе благодарность, — церковник приложил руку к груди.

Я предложил отложить эти любезности на потом, про себя добавив, что лучше навсегда. Нам с церковником было о чём поговорить, так что мы договорились встретиться после ужина, ибо после обеда Хубар будет занят своими прямыми церковными обязанностями.

В архиве Густах занимался привычным делом — о чём-то напряжённо думал. Моё появление отвлекло его от этого, несомненно, крайне важного дела, ибо ничем другим он в мастерской не занимался. Что не удивительно — на столах в пристройке архива были и клей, толстые нити, инструменты и прочее, но я ни разу не видел кожу или что-то другое для обложек книг.

Пока я доставал из рюкзака шкатулку с треугольными кристаллами, заполненными моей маной, Густах налил мне свежезаваренного чая и попросил подождать. Ему следовало отнести шкатулку в кристалляриумную мастерскую.

Ещё вчера вечером, во время размышлений над всей этой скверной ситуацией, у меня родилась мысль попросить кого-нибудь другого запитать кристаллики. Нет никаких сомнений, что кристаллы крайне чувствительны к мане. Но кто-кто, а маги уж точно заметят подмену: у них остался прошлый кристалл, а маг с развитым навыком «Чувства магии» уж точно отличит разный магический след. По крайней мере, именно к таким выводам я пришёл, размышляя над этим навыком. Давно ещё мама говорила, что для связи по мыслеречи с другим разумным нужно чувствовать его магический след, индивидуальный для каждого разумного. Правда, не совсем понятно, на каком уровне навыка можно различать оттенки маны.

Густах вернулся спустя минут десять, когда я в компании опустевшей кружки задумчиво осматривал мастерскую, выискивая намёки на кожу для обложек. Наставник предложил ещё чая, но вместо того, чтобы согласиться — я достал из рюкзака мешочки с заваркой.

— Я просил об одном, — Густах недоверчиво покосился на три мешка, расставленные на столе.

Я вкратце рассказал, что хозяин магазинчика скончался и теперь всем заправляет его жена. Может быть, купеческими навыками она и обделена, но этот недостаток с лихвой компенсируется её другими внушительными достоинствами.

— Жена? — наставник свёл брови, а его голос пропитало удивление. — Ты уверен?

— Так представилась женщина за прилавком.

— Но он вдовец, — Густах потупил взор. — Мы познакомились несколько лет назад, в одном караване добирались до Магнара. Он тогда сказал, что овдовел пять лет назад и у него остался только сын, учащийся в торговой лиге. Лур всю дорогу рассказывал о своей покойной супруге, и в магазинчике своём он вспоминал её часто.

— Возможно, мирские, даже низменные желания оказались выше светлой памяти?

— Возможно, — Густах задумчиво погладил подбородок и на несколько секунд замер, чтобы посмотреть на меня с огоньком надежды в глазах. — Могу ли я попросить тебя об услуге?

— Смотря что, и зачем?

— Переносы занятий, ты договорился о них?

Я коротко объяснил наставнику, что просьбы от Клауса и Кузауна я выполнил и получу от них разрешения, а насчёт церковников вообще переживать не следовало. Если всё пойдёт по плану, то этот налим я проведу безвылазно в академии, а на следующие сорок дней отправлюсь в… приключение? Какое противное, мерзкое и отвратное слово, от которого за километры несёт неприятностями. Нет, никаких приключений, я просто отправлюсь решать свои насущные проблемы.

Просьба Густаха заключалась в банальной отправке сообщения сыну торговца, но не письмом, а с помощью маяка дальней связи. Но не из Настрайска или Магнара, иначе благородные заподозрят что-то неладное, а в ратуше любого другого города. Даже лучше будет отправить сообщение из соседнего королевства Калиск, но это не обязательно. Наставник даст текст сообщения и всё объяснит, а мне останется лишь заплатить за отправку. И деньги он обязательно вернёт.

— Я буду должен тебе услугу, — Густах потёр подбородок и чуть улыбнулся уголками рта, — но заполучить связи с торговой лигой в твоей ситуации… приемлемо?

— Смотря что за торговая лига, — хотелось бы ещё знать, что вообще это такое и зачем оно существует.

— Ганзейская торговая лига с северного материка, у них представительство в Фарнаре. Это один из портовых городов империи.

— Они торгуют чем-то особенным?

— Всем, если я правильно помню слова Лура. Но об этом тебе больше расскажет его сын, Илур.

Лур, Илур. Какой огромный полёт фантазии. Сдаётся мне, что его…

—… жену звали Иура, — я невольно проговорил вслух.

— Ты её знаешь?

Я прыснул и закашлял, поперхнувшись. Вот это я понимаю, отсутствие фантазии как таковой.

— Нет, но по именам догадался.

— Нормальные имена. В землях, откуда они родом, принято составлять имя ребёнку из имён родителей. Мальчику основу имени берут от отца, девочке — от матери.

— Понятно. Я согласен, — у меня нет причин отказываться от такого предложения. Зато существует как минимум одна причина согласится.

— Тогда в последний день этого ракта зайдёшь ко мне, — нутон замолчал, вспомнив о чём-то важном. — Заодно и книги отдашь.

Меньше двадцати дней, чтобы законспектировать обе книги. Не так уж и много, учитывая, что из них десять дней меня как тряпку выжимают на тренировках с фаронами.

— Учитывая твой правильный выбор, академия найдёт, как отплатить. Даже несмотря на эту ситуацию с кристаллом.

Густах произнёс последнюю фразу с такой обыденностью, что в горле ком встал. Магистрат знал о причинах взрыва. Страшно подумать о моей судьбе, обдели я академию ядром хитца.

— Не воспринимая слова мастера кристалляриума близко к сердцу, –замешательство отразилось тёмной маской на моём лице. Густах понял мои чувства, только немного превратно. — Это ядро многое значит для академии, и именно тот старик будет пользоваться им.

— То есть?

— Всех тонкостей я не знаю, но это очень ценная и… очень редкая заллая. Я только знаю, что такие ядра используют в многомерных и многоуровневых алхимических процессах. Схема с этим ядром улавливает и поглощает возможную скверну из воздуха. Производство кристаллов станет чуть стабильней.

— А разве это не секреты академии, так строго ей оберегаемые? И как они могут использоваться, если они не подготовлены?