Наконец 20 июля 1606 г. испанцы увидели сушу. Это была юго-западная оконечность Новой Гвинеи. «Отсюда, — писал впоследствии Торрес, — я повернул назад на северо-запад, к 11,5° ю. ш.: здесь мы увидели Новую Гвинею... Из-за погоды мы не смогли плыть в восточном направлении и потому пошли на запад вдоль побережья с южной стороны».

Так Торрес совершил плавание, обессмертившее его имя. Никто из европейцев до него не знал этого пути. «Вблизи берегов расположено множество обитаемых островов, — писал Торрес королю Филиппу, — у побережья много бухт, часто очень больших, с впадающими в них крупными реками, много равнин... В этих бухтах я провозгласил власть вашего величества».

Плавание было трудным из-за многочисленных отмелей и рифов. Дойдя до 7,5° ю. ш., Торрес писал, что дальше двигаться вдоль побережья нельзя: слишком сильное течение, а в море множество мелей. Он повернул на юго-запад и спустился до 11° ю. ш. «Там были очень большие острова, а к югу виделись еще более крупные, — писал Торрес. — Они были населены черными нагими людьми очень представительного вида. Их вооружение составляли дротики, стрелы и каменные палицы. Мы захватили на этой земле двадцать человек из разных племен, чтобы отчитаться перед вашим величеством. Они смогут подробно рассказать о других народах, хотя пока они едва могут понимать друг друга». Это произошло в начале октября 1606 г. Торрес прошел мимо австралийского побережья у самой северной его точки — полуострова Кейп-Йорк. Затем он повернул на северо-запад и опять подошел к берегам Новой Гвинеи. Здешние жители отличались от аборигенов, виденных Торресом раньше. «У них, — сообщал он, — лучше украшения; они пользуются стрелами, дротиками, большими щитами и палками из бамбука, наполненными известью, выбрасывая которую, они ослепляют своих врагов. Наконец, мы прошли на запад-северо-запад вдоль берега, все время встречая этих людей, так как мы высаживались много раз; и везде мы объявляли власть вашего величества. На этой земле мы нашли изделия из железа, китайские колокольчики и другие предметы, которые свидетельствовали, что мы находимся недалеко от Молукк». Через Молуккские острова Торрес пошел к Филиппинским островам, и 22 мая 1607 г. «Сан-Педро» прибыл в Манилу. За время плавания Торрес, как и Кирос, потерял лишь одного человека. «Сан-Педро» был отобран у Торресса манильскими властями для местных нужд. Дальнейшая судьба этого выдающегося мореплавателя неизвестна. Он как-то сразу по приходе в Манилу ушел в тень. Сохранилось лишь неоднократно цитируемое выше его письмо Филиппу III, посланное из Манилы 12 июля 1607 г. и полученное королем 22 июня 1608 г. Его спутник Прадо-и-Тобар оказался счастливее: из Манилы он перебрался в Гоа, а потом вернулся в Испанию.

На следующий день по приходе в Акапулько Кирос вместе со всей командой высадился на берег и сразу же направился к церкви. Их окружили горожане и сопровождали до самой церкви. Моряки несли королевский штандарт. Впереди процессии шли мальчики-аборигены Южной Земли, получившие христианские имена Педро и Пабло, одетые в новые костюмы (на европейский манер). Прослушав мессу, экипаж вернулся на корабль.

Кирос довольно быстро убедился, что у него имеется немало недоброжелателей, распространявших в Мексике всякие инсинуации относительно его самого и только что закончившегося путешествия. В свою защиту Кирос отправил вице-королю Мексики маркизу Монтес Кларосу письмо, в котором описал свое плавание. Одновременно он спрашивал у вице-короля, что делать с «Сан-Педро-и-Сан-Пабло». Последовал приказ маркиза передать судно властям в Акапулько, поскольку оно — собственность испанского короля. Выполнив это распоряжение, Кирос в первый день 1607 г. покинул Акапулько, взяв с собой мальчиков-аборигенов Педро и Пабло. Через семнадцать дней он прибыл в Мехико, где был принят вице-королем. Маркиз Монтес Кларос встретил его дружелюбно, ведь они вместе прошли через тяжелые испытания, когда корабль, на котором они плыли из Испании, разбился у южноамериканских берегов. Маркиз тогда только еще должен был вступить в свою должность вице-короля Мексики. Теперь же он заканчивал свою деятельность здесь, получив назначение в Перу тоже вице-королем.

Маркиз, выслушав подробный доклад Кироса о плавании и открытии Южной Земли, остался довольно равнодушным, дав понять, что все это дело относится к компетенции центральной власти в Мадриде. Он лишь обещал Киросу всяческую помощь в Перу с организацией новой экспедиции к Южной Земле, если тот успеет вернуться в Лиму с соответствующим приказом из Испании до ухода маркиза с поста вице-короля Перу.

Кирос узнал, что недалеко от Мехико живет ушедший на отдых дон Луис де Веласко, который был вице-королем Перу, когда Кирос впервые предложил плавание к Южной Земле. Кирос отправился к нему. Дон Луис приветливо его встретил, с интересом выслушал рассказ о плавании, но признался, что практически ничем не может ему помочь.

Убедившись, что ни в Мехико, ни в Лиме не удастся добиться разрешения на организацию новой экспедиции, Кирос решил, не теряя времени, отправиться ко двору испанского короля.

В это время, к великому горю Кироса, один за другим умерли его любимцы Педро и Пабло, В глубокой печали Кирос покинул Мехико и направился к атлантическому побережью Мексики.

Кирос опять был без гроша в кармане, и ему не удалось бы добраться до Сан-Хуан де Уллоа, если бы не доброта некоего капитана Гаспара Мендеса де Веры, ссудившего Киросу небольшую сумму.

В Сан-Хуан де Уллоа вновь доброта людская помогла Киросу сесть на корабль, шедший в Испанию. Его взял как бесплатного пассажира капитан этого судна Леонардо де Ориа. Через месяц корабль был в Кадисе. Кирос сошел на берег, продал часть вещей и на вырученные деньги добрался до Севильи. Там он продал все свои пожитки, одолжил у двух своих знакомых 500 реалов и направился в Мадрид. 9 октября 1607 г. Кирос, истратив все до последнего реала, вошел в городские ворота столицы Испании.

Опять добрые люди помогли ему, дав кров и деньги. И Кирос начал новую битву с испанской бюрократией за Южную Землю. Ему надо было иметь дело главным образом с двумя могущественными ведомствами Испании: Советом по делам Индий и Государственным советом.

В течение первых одиннадцати дней пребывания в Мадриде Кирос никак не мог добиться приема у графа Лемоса, председателя Совета по делам Индий. «Наконец он принял меня, — писал потом Кирос, — прочитал мой доклад и сказал: «Какие права мы имеем на этот район?» Я ответил: «Те же самые, на основании которых мы владеем другими»». Кирос еще несколько раз встречался с графом Лемосом и все безрезультатно. В конце концов тот посоветовал ему добиваться аудиенции у короля, для чего предварительно посетить герцога Лерму, председателя Государственного совета.

Началось многомесячное хождение Кироса по канцеляриям, писание бесконечных памятных записок, раздаваемых членам Государственного совета, Совета по военным делам, Совета по делам Индий и т. п. «Многие из них, — писал Кирос, — относились с вниманием к моим запискам, видя их ценность. Но это не продвигало дела». Напротив, когда герцог Лерма переслал 6 марта 1608 г. подробную записку в Совет по делам Индий, Киросу сообщили, что ответ он получит через одного из членов Совета — дона Франсиско де Теяда. Последний же порекомендовал Киросу вернуться в Перу и там добиваться от вице-короля решения по своему делу. «Я ответил ему, — писал с возмущением Кирос, — что нельзя посылать меня в столь далекое путешествие по столь важному делу, не дав мне никаких распоряжений». И опять Кирос сел за составление новых записок. Но теперь у него появилась надежда, что ему все-таки удастся добиться положительного решения. В июне 1608 г. в Мадриде было получено письмо Торреса, направленное из Манилы, в котором он подтверждал открытие новой земли.

Но ожидания Кироса не оправдались. Тянулись месяцы, а решения все не было. «Я, капитан Педро Фернандес де Кирос, настоящим сообщаю, что послал уже восемь записок относительно организации поселения на земле, открытой в Australia Incognita, но до сих пор никакого решения или ответа мне сообщено не было, не было даже дано какого-либо знака, что я могу надеяться получить их, — писал Кирос королю в конце 1608 г. — Я уже четырнадцать месяцев нахожусь при дворе и четырнадцать лет я занимаюсь этим делом, не получая ни денег, ни какой-либо другой выгоды, думая лишь об успехе предприятия. Я прошел по суше и морю 20 000 лиг, истратив все мое состояние и страдая множество раз от таких страшных вещей, что мне самому они кажутся неправдоподобными; я прошел через все это только для того, чтобы эта угодная богу и благородная работа не прекращалась. Во имя этого и во славу божью я почтительнейше прошу ваше величество разрешить мне после столь большого и продолжительного труда собрать плоды его...