Чувствую спиной «поддерживающий» взгляд Якуна и не могу удержаться от сарказма.

«Да уж, встреча на Эльбе! Клубок добрых друзей!»

Князь останавливает коня в шаге от меня, и я встречаю взгляд не по-детски серьезных глаз.

«Мальчишке только десять лет, ему бы с друзьями во дворе мяч гонять, а его править городом отправляют. — Приветствую Ярослава, а в голове совсем другие мысли. — Хотя он всего лишь представительская ширма, а по-настоящему интересы его отца здесь поручено охранять… — Поднимаю взгляд и оцениваю лица ближних княжих бояр. К своему сожалению, прихожу к неутешительному выводу. — Печально, но по всему главой сей почетной делегации назначен наш недобрый друг Акинфий Ворон».

Выслушав меня, юный князь чуть пригнулся, всматриваясь в мое лицо.

— Я много слышал о тебе, Иван Фрязин, и представлял тебя совсем иным. — В его глазах появляется тень разочарования. — Я думал, ты богатырь, а ты… — Он сбивается, подбирая слова. — А ты совсем обычный.

Развожу руками, мол не взыщи, какой есть, и вновь склоняю голову в поклоне, чтобы скрыть улыбку.

«Ребенок, он еще совсем ребенок! Хотя есть и плюсы. Видно, что честный и привык говорить, что думает».

Князь двинулся дальше, а слуги тут же подвели мне и боярам коней. Разросшийся город делает встречу у ворот совсем не той, что раньше. Теперь от южных ворот до княжего терема почти километр и пешочком уже не пройдешься.

Усаживаюсь в седло и пристраиваюсь вслед за князем. Едем в старый город. С этого дня княжий терем в кремле уже официально не моя резиденция, а дом юного Ярослава. К этому вынужденному выселению я начал готовится еще с середины лета, а к ноябрю уже полностью освободил чужую жилплощадь. Мой новый дом стоит на углу центральной площади нового города и главной улицы, без затей прозванной Южной.

Большой, двухэтажный, деревянный дом, обшитый снаружи камнем и кирпичом. Белый известняк и красный кирпич делают его ярким и нарядным, а на фоне некрашеных, почерневших бревен боярских теремов он смотрится, как шикарный фрегат посреди замызганных речных барж.

Крыша полностью крыта глиняной черепицей, а торчащие в небо трубы накрыты бронзовыми искрогасителями. Этот дом, по моему замыслу, должен символизировать для горожан тот уровень комфорта и богатства, к которому они должны стремиться. Высокие потолки, большие окна, и центральная системе отопления сделали его предметом восхищения и зависти большинства зажиточных людей Твери.

«Зависть чувство плохое, но зато хорошо стимулирующее не сидеть сиднем на жопе!» — Иронизируя, проезжаю мимо своего дома, и в это момент замечаю, как новоявленный князь смотрит на мое творение.

Глядя на его приоткрытый от удивления рот, я невольно корректирую свою мысль.

«Кроме тех случаев, когда зависть возникает у твоего начальника!»

Въезжаем в ворота старого кремля и правим прямиком к княжьему терему. Конюшенные уже наготове и подхватывают под уздцы княжеского и боярских коней.

Акинфий Ворон, взойдя на крыльцо, по-хозяйски оперся на резные перила.

— Княже с дороги отдыхать изволит, а кады надумает прийти на заседание думы, то известит вас, бояре.

«Другими словами, пошли вон холопы, не до вас!» — Мысленно перефразировав позу и тон Ворона, решаю, что не гоже оставлять последнее слово за этой спесивой мордой.

В этот момент из возка слуги выгружают тяжелый сундук и, не удержав, грохают им о землю. Скучающая маска на лице юного князя враз сменяется тревогой, и он кричит на нерадивых.

— Аккуратнее, бестолочи, там же книги!

Этот его вопль души останавливает мое желание ответить спесивому боярину и наталкивает на интересную идею. Выждав, пока мальчик-князь поднимется на крыльцо, легонько тыкаю свою кобылу пятками и надеваю на лицо свою самую радушную улыбку.

Кобыла у меня на редкость понятливая. Цок, цок, она важно так прошагала вперед и остановилась точнехонько у крыльца. Никто такого не ожидал, и охрана князя замерла в растерянности, а мое лицо на миг оказалось вровень с лицом Ярослава. Глаза в глаза! Я сидящий в седле, и он стоящий на высоком крыльце.

Пользуясь всеобщим замешательством, говорю ему почти на ухо.

— Дабы не скучать в тереме без дела, приглашаю тебя, княже, завтра к себе, в Заволжский острог.

По лицу его вижу, что предложение мое заинтересованности не вызвало и подумал он, скорее всего, о вещах для него обыденных, о пире, или охоте. Усмехнувшись, резко меняю его настрой.

— Не об охоте говорю или о пире, хоть и обещаю угостить тебя на славу. Говорю о вещах более интересных и занятных.

— Каких же это? — Вспыхнул в глаза князя безмолвный вопрос, и я оставляю его заинтригованным.

— Ты мой дом видел, а в Заволжском у меня есть штучки и поинтересней.

Впряженная в сани тройка, звеня бубенцами, несет меня по укатанной дороге домой, в Заволжский. Впереди стелется заснеженная гладь замерзшей Волги. Кутаясь в воротник шубы, я ломаю голову над тем, чем можно заинтересовать десятилетнего мальчика тринадцатого века.

'Вот мне больше заняться нечем, как детей развлекать! — Ворчу я на самого себя, но капризничаю лишь от отсутствия идей. На деле я прекрасно понимаю, что хорошие отношения с этим десятилетним пацаном могут сильно помочь мне в будущем.

На данном этапе я не хочу, да и, честно сказать, не готов к конфронтации с Великим князем Владимирским, а если его сын покинет Тверь, то этого не избежать.

«Думай! — В который раз подстегиваю себя. — Ты же учитель, в конце концов! Тебя этому пять лет в университете учили!»

Проблема в том, что необходимо не просто развлечь титулованного пацана, а заинтересовать его лично как в возвеличивании Твери, так и в моей скромной персоне. Как-то надо ненавязчиво дать ему понять, что без меня ему никогда не подняться до уровня своих старших братьев и, только опираясь на отстраиваемую мною Тверь, он сможет взлететь до таких высот, какие не снились всем предыдущим поколениям Рюриковичей.

«В принципе, если князь не обременен излишними амбициями, то он мне не враг. — Закручиваю рассуждения по новой. — Сейчас ведь во всех крупных городах на Руси в той или иной форме троевластие. Князь, боярская дума и городское вече. В Новгороде бояре диктуют свою волю князю, а во всей остальной земле скорее наоборот. И тут понятное дело все зависит от силы соседствующих сторон и устоявшихся традиции. Вон, скоро Александра из Новгорода погонят, и отец его эту обиду проглотит и не рыпнется. Потому что понимает, нету у него ресурса сейчас тягаться с Великим Новгородом, да к тому же и в своем праве новгородцы, все по закону, да по старине делают».

Вот поэтому-то мне так и нужен этот титулованный паренек. Как он себя поведет сейчас, так дальше и покатится. Ежели ныне Ярослав подпишет положения о разграничении власти, то никто без тотального превосходства в силе их оспаривать уже не будет. Ни братья его, ни тем более дети. Если, конечно, я не облажаюсь по полной.

«Сейчас Руси нужно единение, а не вражда! — Мысленно произношу эту фразу и сам же ее правлю. — Красивые лозунги это одно, а реальность совсем другое. Как объединиться с человеком, у которого ты что-то хочешь отнять⁈ А я пытаюсь отобрать у тверского князя большую часть его полномочий и прав. Задача не из простых! Если только не посулить ему что-нибудь взамен. Что я могу предложить юному князю Ярославу взамен утраченного права взимать налоги и решать судьбу тверичей? Только что-нибудь еще более великое и значительное. Например, вечную славу создателя единого государства русского или пожизненного председателя палаты князей будущего союза городов Русских».

Саркастически хмыкаю в ответ самому себе.

«Да уж, такой подарок просто обязан покорить сердце десятилетнего мальчишки!»

Раскатившиеся сани так сильно тряхнуло на снежном бугре, что, подскочив, я больно приложился пятой точкой.

— Эй, легче там! — Ору на возчика и вдруг понимаю, что и в какой форме надо предложить Ярославу.