— Что так неожиданно? Поесть спокойно не даете.

Полковник остолбенел от такой наглости.

— А что вы здесь делаете?! — наконец, спросил он.

— Обедаю, ёпрст! А вы врываетесь.

— Может вы ещё и поселитесь у меня?

— А неплохая идея! Я подумаю…

Разгневанный Ткачёв прошёл в комнату. За столом Хмель вовсю работал ложкой в тарелке с борщом.

— Присоединяйтесь, полковник. Тут целая кастрюля. А ваша соседка вкусно готовит. Курица так пахнет, что я не сдержался. Простите.

— Вы слопали всю курицу?!

— Нет, — улыбнулся Хмель, вытирая губы рукой. — Только борща налил. И кусок хлеба отломил. Давайте быстрее присаживайтесь. Ещё всё горячее — она приходила минут десять назад.

— И она вас видела?!

— Нет. Я её видел. Хорошая женщина, правильная.

Ткачёв удивился такой оценке.

— Что значит правильная? — он налил в тарелку борща, сел и вдохнул аромат.

— Симпатичная, фигура хорошая, готовит вкусно и вопросов не задаёт лишних. А если ещё и…

— Не надо пошлить, поручик Хмель!

— А вы о чём подумали, Андрей Викторович?

И они рассмеялись, чувствуя, что их отношения немного смягчаются в дружескую сторону. Делить с соратником кусок хлеба — многое значит.

— Ну, что ваша беседа с первым секретарём? — Хмель отставил тарелку в сторону.

— А вы откуда знаете, что я пытался с ним поговорить?

— Я наблюдал, как вы вошли в здание горкома.

Ткачёв поперхнулся хлебом, откашлялся.

— Вы следили за мной?

— Нет, наблюдал. Полковник, вы до сих пор не представляете, что такое агент иностранной разведки, засланный для диверсии. Это убивец. Если он почувствует, что вы представляете угрозу, то уберёт вас без малейшего сожаления. Хотя ваш поход в горком его немного расслабил.

— Это почему?! — Ткачёв быстро выхлебал порцию и потянулся за добавкой.

— Потому что, посчитал, что направил вас по ложному и запутанному следу. А вы купились.

— Разве отработка связей Шмелёвой это ложный след?

— Поиск этих связей в горкоме — ложный след. Вы зациклились на первом секретаре, как любовнике и попали в лабиринт аппаратных отношений, вместо того, чтобы искать убийцу.

Ткачёву борща расхотелось. Хмель одной фразой поставил полковника в дурацкое положение.

— Но я предвидел это, — гордо сказал агент, — и запросил личное дело Шмелёвой, а также проник в её квартиру и немного пошуровал там. Бумаги по Шмелёвой я скоро получу, и вечером мы с вами подумаем, где найти её убийцу.

— А что ценного в её квартире? — проникновение без санкции в жилище было противозаконным, но Ткачёв был уверен, что у Хмеля, как сотрудника КГБ, такие санкции были.

— Много чего интересного. И очень зря, что вы не провели там обыск.

— На каком основании. У меня нет прямых фактов, что Шмелёва входила в преступную группу.

Хмель задумался, но ненадолго.

— Здесь вы правы. Когда такой факт появится, надо провести обыск немедленно.

— Но вы-то там чего нашли? — от нетерпения Ткачёв забыл про курицу.

— Мне показалось, что в квартире следы тайника. Но открывать его я не решился. Это могло спугнуть главаря.

— Шмелёв главарь?!

— А почему нет?

— Убийство Шмелёвой тогда не логично.

— Полковник, вы мыслите условностями советского человека, а главарь — совсем не советский человек, — усмехнулся Хмель.

— Но коньяк он выпил очень по-советски…

Агент не сдержал смеха.

— Мне не смешно, — пробубнил Ткачёв, отламывая ножку курицы. — У меня остался день, а я топчусь на месте. А тут вы ещё подсовываете мне фантастическую версию: подполковник МВД СССР — агент иностранной разведки. Андропов Щёлокова порвёт в клочья перед Брежневым.

Хмель сыто отмахнулся.

— Не порвёт. Та игра, что мы затеяли, рассчитана на то, чтобы агент остался жив. А через него мы будем гнать дезинформацию.

— А если он не согласится работать на вас?

— А мы его не собираемся ловить. Нам надо чётко его установить. Все его каналы, связи и так далее.

Ножка курицы полетела обратно в тарелку.

— Я ничего не понимаю, — грустно сказал Ткачёв.

— Андрей Викторович, неужели вы думаете что наш заход в Афганистан это выполнение какого-там интернационального долга. И что американцы действительно посчитали что СССР применило агрессию и насаждение коммунистических идей. Да им наплевать на идеологию. Афган — это место, где формируется наркотрафик по всей Европе. А наркотики — это куча денег, без серьёзных вложений и с моментальной отдачей с разницей в тысячу процентов! В Афгане килограмм сырья стоит сто долларов, а на рынке грамм героина — сто долларов. И эта хренотень растёт на земле, как сорняки. А вы знаете, что в начале семидесятых производство наркотиков увеличилось в двадцать семь раз. И это на волне революции «хиппи» и разных там молодёжных течений, типа битломании. А тут русские хлоп, и перекрыли каналы. И уничтожили кучу производств. А тащить наркоту из Колумбии и Мексики в Европу весьма недёшево и опасно. Там африканские пираты и кубинские ракеты.

— Вы так соображаете в геополитике? — удивился Ткачёв

— А что там соображать? Идея, как таковая — это только прикрытие для неких амбиций. Капитализм, социализм, коммунизм — это лишь термины, которые оправдывают эти амбиции.

— Хорошо, прекратим эти философские размышления. Значит, Зареченск планируется сделать таким опорным пунктом для нашего контингента в Афганистане?

— Конечно. Географически это выгодно. Не зря тут построили и мясокомбинат, и молокозавод, а в перспективе — нефтезавод. Много предприятий как легкой промышленности, так и некоторых специфических. Поставить неподалеку военную базу и вот, готов плацдарм с инфраструктурой. Почему тут и сделали отделение Госбанка.

— Ладно, что-то проясняется в общем. Но вы же сами направили иностранного агента в Зареченск?

Хмель встал и решительно махнул рукой, будто разрубал воздух.

— Конечно, сами! Мы не стали ждать, что сюда пришлют неизвестного нам персонажа, которого потом замучаешься искать по большому городу. А тут вот, приставил к нему «ножки» и издали осторожно наблюдай. Все его связи будут простыми исполнителями. Но сейчас самое время найти агента, то бишь — Главаря. Пока у него отрублены все связи и снабжение. Он даже из города уйти не может.

— А зачем вы тогда проводили операцию с третьим эпизодом инкассаторов? Зачем выманивали его на открытое пространство?

— Мы его выманивали из логова. Он должен был быть где-то близко, на случай, если всё получиться. Но он, скотина, перехитрил нас. А я потерял двух людей. Мы думали, что с Исполнителями справимся, а Главарь засветится неподалёку. И именно я должен был увидеть Главаря. Но благодаря Информатору всё пошло не так — ребят «раскусили» ещё в банке. Как?! Не знаю.

— Стоп, стоп, стоп, — поднял ладонь полковник, до которого стала доходить суть происходящего. — Так что получается? Меня сюда послали, чтобы я вышел на банду, потом Главарь убирает всех, на кого я вышел, а потом вы выходите на Главаря? Но оставляете его в Зареченске?

— Приблизительно так, — кивнул Хмель.

— Так вот почему здесь все такие спокойные, а я один ношусь, как пес, высунув язык?

— Вы умнее, чем кажетесь, полковник.

Ткачёв обхватил голову ладонями. Он стал понимать, что от него требовалось. Вычислять участников банды и наводить на них Главаря, пока он всех не шлёпнет. Но самого Главаря надо только вычислить, не показывая этого. И всё это ради чего?

— И всё это ради контроля над оборотом наркотиков? — вслух спросил он.

— Наркотики и лекарства — это одна из форм манипуляции. Попробуйте оставить наркомана без дозы, так он за дозу чего хочешь сделает. А попробуйте оставить больного без лекарства… Именно эти два рынка и есть самые рентабельные и доходные. Не удивлюсь, если в недалёком будущем будут специально выдумывать болезни, чтобы делать под них лекарства.

Ткачёв помотал головой, словно хотел освободить её от мозга.

— Почему вы думаете, что Шмелёв подходит на роль Главаря?