Я стремился в укрытие, и достиг целой кучи укрытий. Только укрываться уже нет нужды.

Напарница все так же сидела, погруженная в себя, не шевелилась и даже дышала будто бы через раз. Она явно знала об этом месте что-то, чего не знаю я. То есть, она знала несравнимо больше меня, потому что я совершенно точно не знал об этом городе ничего.

— Как тебя зовут? — спросил я первое, что пришло в голову. Просто чтобы заставить ее ответить, чтобы расшевелить ее сознание.

— Скит. — тихим бесцветных голосом ответила напарница.

— Скит? — усмехнулся я. — Что за имя такое?

— Это позывной, очевидно же. Кто же будет свое имя говорить?

— Ну я бы, например, сказал. — я пожал плечами. — Не вижу смысла делать из него тайну?

— Да ну?

Кажется, я добился цели — в глазах Скит появился какой-то интерес. Она впервые за последние минуты шевельнулась — подняла голову и взглянула мне в глаза:

— И как же тебя зовут?

И тут я понял, что не отвечу на вопрос. Не потому, что у меня какие-то предрассудки насчет своего имени, как у Скит.

А потому что я не знаю, как меня зовут.

Да я вообще ничего не знаю. Или, вернее сказать, не помню. Если до сего момента этот факт как-то смазывался и терялся на фоне общей напряженной ситуации, то сейчас я это осознал в полной мере.

Я ничего о себе не помню. Ни возраста, ни имени, ни даже как выгляжу.

Хотя вот последнее, может быть, и получится выяснить.

— У тебя есть зеркало? — спросил я у Скит.

— Макияжик проверить? — хмыкнула Скит.

— Вроде того.

— Красавчик, можешь не сомневаться. Есть зеркало, только оно тебе не поможет.

— Почему?

— Потому что оно линзованное.

— Нахрена? — изумился я. — В него же ничего не увидишь!

— А зачем в него что-то видеть? — Скит пожала плечами. — Оно же сигнальное, и в таком виде прекрасно исполняет эту роль. А если надо — его можно отсоединить от отражающей подложки и использовать как линзу для разведения костра, это же очевидно.

— Отлично. — я вздохнул. — А хоть что-нибудь отражающее у тебя есть?

Скит на секунду задумалась, потом помотала головой:

— Даже нож вороненый.

Ладно, вопрос с внешностью пока отложим. С одеждой, понятное дело, тоже, хотя и в моем грязном и драном тряпье, когда-то, видимо, бывшее камуфляжем расцветки зеленый атакс, было не особо приятно. Тут переодеться банально не во что.

А вот вопрос с гложущим чувством голода, которое начало давать о себе знать, едва только мы оказались в безопасности, может быть, и можно решить.

— Скит, а у тебя есть еда?

— Угу. — все так же односложно ответила Скит. — В рюкзаке. Сам возьми.

Я пожал плечами, встал с асфальта и принялся копаться в небольшом рюкзаке, не снимая его со спины Скит. Литровая бутылка с водой, упаковка патронов для ее вектора, веревка, маленький фильтр обратного осмоса, компактно сложенный кусок шуршащего полиэтилена, складное силиконовое ведерко, котелок, в который была сложена портативная газовая горелка… Черт, да эта девчонка упакована получше иных выживальщиков! Понятия не имею, откуда у меня знания обо всех этих предметах, если уж я не знаю собственного имени, но это вопрос из разряда, откуда у меня в голове компьютер, просчитывающий вероятности событий и выдающий информацию о любом оружии за долю секунды.

— Чего так долго? — впервые за все время проявила какие-то эмоции Скит.

— Не могу найти. — признался я.

— В наружном подсумке. С патчем в виде вилки. Очевидно же…

Снаружи рюкзака было два подсумка. Один отрывной, на трескучей велкро, с красным крестом — ясно-понятно, аптечка, второй — с той самой вилкой. В нем оказалось два бежевых шуршащих пакета.

Так я и сделал, уже не удивляясь точности не только формулировок, но и руководств к действию — есть хотелось сильнее, чем удивляться.

За несколько минут еда разогрелась и я принялся наворачивать лапшу с курицей пластиковой вилкой, идущей в комплекте к рациону. Не думаю, что в подобных консервированных обедах еда действительно хорошо приготовлена, но в моем состоянии мне было все равно — я вкуса все равно не чувствовал. Просто заглатывал все, что оказалось после тычка на вилке, даже, кажется, не жуя. На половине пакета я вспомнил, что есть еще и сыр, и накрошил его в пакет. Получилось вообще отлично.

Когда основное блюдо почти закончилось, я волевым усилием оторвался от него и покосился на Скит:

— А ты не голодна?

Скит пожала плечами. Промолчала. Она все так же сидела на заднице, положив вектор на колени, и молчала. Все так же смотрела вдаль, словно пыталась просмотреть в пейзаже города дыру.

Покончив с едой, я открыл пакет с крекерами и принялся хрустеть ими. Почему-то именно это наконец заставило Скит проявить хоть какие-то эмоции — она протянула ладонь ко мне:

— Дай.

Я отсыпал себе горсть крекеров и отдал оставшийся пакет ей, с любопытством наблюдая, как она ставит пакет у себя между ног, снимает с рук тактические полуперчатки, вытаскивает крекер, и, держа его обеими руками, как мышка, мелко и часто грызет.

Взгляд ее все еще был прикован к горизонту, но теперь в нем стало как-то меньше обреченности и тоски.

Я решил попробовать прояснить ситуацию:

— Скит, что происходит?

— Мы подыхаем, вот что. — она равнодушно пожала плечами.

— А почему?

— Потому что мы в Климовске. Это же очевидно.

— Для меня — нет. — я вздохнул. — Давай представим, что я ничего не знаю о Климовске. И ты расскажешь с самого начала.

— Давай представим. — Скит вытащила новый крекер. — Только тут рассказывать нечего. Климовск это бесконечный пространственный пузырь, в который мы, по твоей воле, попали. Без начала и конца. Со входом, но без выхода. Никто из тех, кто в него попадал, не выходил обратно.

— А много людей попадало?

— Много. Никто не вел точный подсчет, потому что никто в здравом уме даже приближаться не станет к Климовску, но иногда все же происходит такое, что в него попадают лутеры на глазах других лутеров. Стоит им перешагнуть границу материализовавшегося Климовска — и все, нет человека. А город тут же исчезает, будто больше ему ничего и не нужно.

— Звучит так, словно он живой.

— Может, и да. А может, и нет. Никто точно не знает, но очень на то похоже. Сам посуди — на картах нет и никогда не было города Климовск, говорят, был только такой район и то где-то далеко-далеко отсюда, а города не было. К тому же, посмотри на здешнюю архитектуру — тебя ничего не смущает?

Я внимательно осмотрел ближайшие дома — в них действительно что-то было не так. Даже плевать, что все как на подбор — небоскребы, другое что-то коробило…

— Магазинов нет. — осенило меня.- Вообще не видно помещений нежилого назначения. Все дома — коробки с подъездными дверями.

— Ты ж моя умница. — невесело усмехнулась Скит. — Все верно, здесь совсем нет никаких других зданий, кроме этих высоток, стоящих совершенно одинаковыми кварталами пять на пять домов. Мало того — если зайти в любую из них, то окажется, что внутри есть только лестница, никаких лифтов, а если подниматься по лестнице то будешь раз за разом миновать совершенно одинаковые этажи с совершенно одинаковыми рядами дверей, ни одна из которых не открывается и не выбивается. На крышу здания ты не попадешь, даже если будешь идти по этой лестнице несколько суток.

— Мистика какая-то. — признался я. — Город, который никто не строил… Город, в котором пропадают те, кто в него попадает… Но откуда тогда такие подробности про его строение, а?

— За двадцать лет все же был один человек, который выбрался из Климовска. Его назвали Картограф, и, к сожалению, сейчас он бесповоротно сошел с ума. Он с еще семью друзьями попал в Климовск и только он один смог выбраться где-то через две недели, повредившись при этом умом. Пока он еще более или менее мог связно излагать мысли, он описал Климовск и все то, что с ним происходило — как его товарищи один за другим стрелялись от безысходности, как они вынуждены были есть трупы, чтобы сэкономить свои запасы и растянуть их на подольше, как он дрался с лучшим другом за последний оставшийся паек и как вынужден был убить его…