— Ну ладно, идите. — Денвер щелкнул ногтем по краю шляпы. — Если что, ты знаешь, где меня искать.

И он пошел дальше, заложив большие пальцы за пижонский кожаный ремень. Я проводил его взглядом и высказал вслух вертящуюся в голове мысль:

— А ведь там, где была банда, осталась куча стволов. Может, сказать им, пусть заберут? Я смотрю, у них тут с оружием совсем плохо.

— Не заберут. — ответила Скит. — Даже если скажешь. Оружие это тоже механизм, и, как любой механизм, чем дольше оно контактирует с дикой природой Аномалиона, тем выше шанс, что из него в итоге вылупится технобиот.

— Это как? — не понял я. — То есть, если ствол лежит на траве в городе, то с ним все нормально, а если за стенами — то может превратиться в технобиота?

— Нет, он в любом случае может превратиться в технобиота, просто вероятность меньше. Даже в стенах города никто ни от чего не застрахован, но если притаскиваешь из-за стен долго лежавший там механизм, то вероятность того, что в ближайшие несколько часов он отгрызет тебе голову — крайне велика. Опять же — не ищи логику, просто прими как факт — скопления людей каким-то образом уменьшают шансы механизмов ожить, а долгое нахождение вдали от живых людей — увеличивает их. Так что если и лутать врагов, то максимально быстро.

Это что получается — все, что висит на мне, тоже в один прекрасный момент может превратиться в механического кадавра, желающего например задушить меня оружейным ремнем? Да уж, перспективка… Хоть вообще не пользуйся огнестрелом после такого. Лук и стрелы, а еще лучше — праща и камни, вот замечательно будет.

А Скит уже шла дальше по узким, зажатым между разнокалиберными зданиями улицам, изредка обмениваясь кивками со встречными. Через несколько десятков шагов она остановилась возле одной из дверей и повернулась ко мне:

— Погоди тут, я быстро.

Я не стал спорить и привалился к стене, перенося на нее вес тела, чтобы дать отдых ногам.

Но отдохнуть не получилось — Скит и правда выпорхнула наружу уже через минуту. В руках она держала пачку яркой, переливающейся на свету, бумаги.

— Держи. — она не глядя отхватила от пачки примерно половину и сунула мне. — Твоя доля.

— За что? — не понял я.

— За хады. — Скит сложила свою пачку пополам и убрала в маленький подсумок на лямке разгрузки. — Я их продала. Ну, те, которые слутала с бандитов.

— А их что, покупают? — удивился я.

— Да только их и покупают! — фыркнула Скит. — В Аномалионе можно произвести почти все, кроме новых хадов. Вернее будет сказать, что и новые хады тоже можно произвести, но они огромные и совершенно бесполезные — в них нет и четверти тех функций, что предоставляют устройства «Кроноса», а они всю дорогу поставлялись из-за тумана, и, сам понимаешь, сейчас это роскошь. Поэтому хады — это чуть ли не самое дорогостоящее, в переложении на единицу веса, что ты можешь загнать торгашам. И спрос на них есть всегда.

— Здорово. — я тоже спрятал пачку бумаги в набедренный карман, потом одумался и переложил в карман куртки. — Буду знать.

— Только прежде чем сдавать чужие хады, обязательно пошарься по ним — люди много чего интересного хранят. Если повезет, наткнешься на координаты чужого лутбокса, а это порой выгоднее, чем просто продать хад… Особенно при условии, что хад ты все равно потом продашь. — Скит хихикнула.

— Что такое лутбокс?

— Тайник, загашник. Нычка, в которой люди что-то оставляют либо на всякий случай, либо чтобы не спалили, либо потому что унести не могут по тем или иным причинам. Короче, как и все остальное в Аномалионе — лутбокс это все что угодно. Не угадаешь.

— Ясно. — я кивнул. — Что дальше?

— А дальше мне надо к медику. — Скит снова показала на руку. — Стим уже все, снова болит зараза. Потом поищу техника, который возьмется за машину. А ты куда?

Я задумался — а действительно, я куда? Вивик говорил только о том, чтобы добраться до СС-13, а что делать дальше — предстояло определиться на месте. И в первую очередь мне нужно добыть информацию о «панацее».

Кстати…

— А у этого медика вашего нет «панацеи»?

— Нет, конечно! — фыркнула Скит. — Дорогое удовольствие для такого захолустья.

Жаль, конечно, но глупо было думать, что мне повезет с первого раза.

Значит, мне нужно найти место, где люди обмениваются информацией… Или даже не так — место, где люди выдают информацию более охотно, чем в обычной обстановке и где им хочется это делать. Порой — настолько сильно хочется, что они даже не думают о том, чтобы сдержаться. А еще в этом месте должен быть кто-то, кто впитывает и аккумулирует в себе всю эту информацию, банально по долгу службы.

Короче, мне нужно туда, где люди пьют спиртное.

— Отличная идея, я бы тоже выпила, да нельзя пока. — Скит снова показала глазами на руку. — Пойдем, нам по пути, но только на пороге кафе я тебя оставлю, мне туда идти незачем, я лучше к медику потороплюсь.

— Добро. — кивнул я, пародируя саму Скит.

Через пять минут мы дошли до наклонно уходящего под землю кирпичного коридора, освещенного яркими лампами. Железная, крашеная голубой краской дверь, была распахнута настежь и даже подперта камешком, чтобы ветром не захлопнуло.

— Тебе вниз. — кивнула Скит. — Только не ввяжись ни во что, пожалуйста.

Я хмыкнул в ответ и принялся спускаться по бетонным ступеням вниз.

Спускаясь по лестнице, я уже нарисовал себе образ помещения, которое сейчас предстанет передо мной. Прокуренное помещение со стенами из нештукатуренного шершавого бетона, несколько висящих с потолка на голых шнурах лампочек. Столы высотой по грудь, сделанные из деревянных поддонов, положенных на мятые бочки. Несколько сомнительных личностей, прячущих лица либо под капюшонами, либо в клубах сигаретного дыма, все увешаны оружием так, словно на войну собрались. Люди настолько мутные, что даже при беглом взгляде становится понятно — каждый из них просто напичкан тайнами и кусками информации, сложив которые воедино можно сказочно разбогатеть или очень мучительно сдохнуть. За барной стойкой, цельнолитой из бетона, так, что можно в крайнем случае использовать ее как укрытие даже от очень плотного огня, стоит хмурый бармен, сложив руки на груди и гоняя из одного угла рта в другой пожеванную зубочистку. На стойке перед ним стоит несколько мутных бутылок и вскрытые, уже подернувшиеся пленкой застывшего жира, консервы.

Хрен знает, почему именно такая картинка нарисовалась у меня в голове — не иначе, мой механический суфлер постарался. Я-то сам понятия не имею, как выглядят бары, да и слово-то это само собой из меня вырвалось, на автомате. Вполне возможно, что здешний бар будет под стать всему остальному поселению — милый, пушистый и добродушный.

Реальность оказалась примерно посередине между тем и этим. Стены подземного помещения действительно были из бетона, а стойка действительно представляла собой цельнолитую конструкцию, судя по всему, когда-то бывшую стеной, теперь стесанной до половины высоты, но вот все остальное…

Вместо свисающих с потолка лампочек бар освещали лампы дневного света, расположенные вдоль верхних углов, а столы были хоть и простоватые и явно сделанные своими руками, но никак не из бочек и поддонов, а все же из досок. Да и публика была под стать — в баре находилась всего трое мужчин вполне благообразного вида. Один — в оранжевой кепке, бордовой рубашке и зеркальных очках, второй — в белой футболке и обычных очках, третий — с блондинистой коротко стриженой башкой, и в серой майке. В руках у каждого было по рыжей алюминиевой банке и они ежеминутно прикладывались к ним в полном молчании. При этом ощущения напряженной атмосферы, какой-то ссоры или разлада между ними, не ощущалось — почему-то становилось понятно, что они действительно так расслабляются.

Бармен был под стать окружению — майка-алкоголичка, башка с высокими залысинами, и глубокие мимические морщины на лбу, явно образовавшиеся от постоянного вскидывания бровей в удивлении.