Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Декстер, сэр! Прежде чем меня убивать, послушайте! У меня есть, что вам сказать!

– Чушь!

– Я желаю вам добра, сэр. А жить я и так не хочу. Вы мне будете потом благодарны. Ведь вы так много сделали мне добра.

– Ладно, ладно. Не пытайся меня разжалобить, – ответил польщённый убийца.

– Знаете ли, как я узнал все эти секреты?

– Понятия не имею. Я ведь удалил все записи в доме с видеокамер. Ты, вероятно, их каким-то образом сумел восстановить.

– Да. Именно так. Всё благодаря приложению на телефоне. Оно помогло мне восстановить эти записи. Вам нужно его деактивировать.

– Ненавижу все эти смартфоны и прочие гейские штучки. А не просто ли мне его просто выкинуть в реку или размозжить ударом молота, как твои мозги?

– Нет. Данные всё равно останутся на облаке. И на облаке Itunes, и на облаке Google. Я записал сразу на два облака.

– Ах ты гадёныш!

– Но вы сейчас можете деактивировать.

– Ну? Говори, как?

– Нажмите на экране на приложение «Справедливость. Цой».

– Сейчас найду. Нашёл! Ну? Нажал!

– Теперь поднесите смартфон к моему лицу.

– Подношу.

И когда смартфон оказался перед лицом Тейлора, он крикнул:

– Сила! Power!

Зашипело, заклубилось облако в подвале пыток, и из него медленно возникли Цой и Юрий.

– Ну, что ж, наконец-то мы можем познакомиться, – улыбнулся опешившему Декстеру Цой. Взял, поигрывая, хромированный молоточек со стола для пыток, поигрался им в руках…

– Вы кто? Вы на территории моей частной собственности, – сказал Декстер, пряча стилет за спину и лихорадочно соображая, хватит ли стилета, и где у него спрятан пистолет. – Вы нарушаете федеральный закон.

– Пистолет тебе не понадобится, – чисто произнёс, совершенно понятно для Декстера, Цой, чуть отвернулся в сторону, как бы с любопытством осматривая антураж… И метнул снизу молоточек.

– А-а-а! – взвыл Декстер, держась за коленную чашечку. – А-а-а! – склонился он.

Когда он поднял глаза, в комнате никого не было, кроме него и Тейлора. Только Тейлор уже не лежал на столе, а сидел в кресле напротив и с любопытством смотрел на отчима.

– Я сдам тебя полиции, Декстер, – сказал Тейлор.

– Погоди, Тейлор, погоди, – ответил опешивший Декстер. Стилет валялся где-то на полу, он его поискал глазами. – Я себя плохо чувствую. Я не отдаю отчёта тому, что со мной происходит. На меня просто что-то нашло.

– Это понятно, – улыбнулся Тейлор. – Меня интересует только одно. Как вы смели убить моего отца? Ведь это мой отец! Мой!

– И поэтому ты хочешь донести на меня в полицию? Но погоди, Тейлор, погоди… Это всё дела взрослых. Ты ещё слишком мал и не понимаешь… Не понимаешь, Тейлор! – с торжеством воскликнул Декстер, разглядев свой стилет на полу у ножки стола.

– Почему же не понимаю?

– Тебе нужно прекратить пользоваться интернетом. От интернета все беды.

– Почему? Причём здесь интернет? Причём здесь взрослая жизнь!

– Ты не понимаешь, Тейлор, – ответил маньяк, тихо, бочком, подвигаясь к столу и к стилету. – Жизнь человека священна. Частная жизнь священна. То. что происходит между взрослыми, это частная жизнь.

– Не так уж и священна, – ответил Тейлор. – Нас в школе учили, что ребёнок и подросток имеет как минимум те же права, что и взрослые, а иногда, в силу меньшей зрелости, ещё и больше прав.

– Засунь себе в зад свою ювенальную юстицию, – закричал маньяк, кидаясь на пол, чтобы схватить стилет.

Декстер успел схватить нож.

Когда он поднял глаза, на него смотрело дуло с глушителем. Его держал в руке незнакомый подросток, говоривший странно, как робот. Декстер не знал, что Юрий активизировал приложение на телефоне, которое синхронно переводило его речь. Этого узнать ему так и не довелось, потому что:

– Как же я всегда ненавидел таких, как ты, – презрительно выдавил Юрий. – Даже нет желания дискутировать. Мой аргумент прост, – и Юрий нажал на курок.

Декстера утилизировали в печи, которую он сам когда-то задумал и убедил мать Тейлора организовать для их жертв.

Не только вождь бывает всесилен

Огромный кричащий красный плакат на школе словно бы предостерегал, разъяснял, советовал, что без любви к стране и к вождю здесь лучше не появляться, задавая молчаливый вопрос, что, если уж ты такая сволочь и не любишь, то стоит ли тебе вообще тут с нами жить.

А что же творилось внутри? Много что. Дети учились. Так оно было во всех классах за исключением одного. В этом классе с ещё одним красным плакатом и портретом вождя на стене было полно учеников, класс, как все классы, был переполнен, ведь страна стремится к знаниям, начиная с младых ногтей, а внешние и внутренние враги не дают стране развернуться, поэтому и учителей не хватает, и помещений, и классы переполнены.

В этом особенном классе не учились, не твердили формулы и рифмы, но здесь царило весёлое оживление. Большинство сидело, как приказано: локоть на кисти, кисть другой руки на локте – хотя обстановка в классе предполагала команду «вольно!»

Директор, человек старше средних лет в дорогом мешковатом костюме, сшитом в мастерской для продвинутых чиновников, стоял перед школьником, безвольно опустившим руки.

– Одень атрибуты позора и покайся! – дружелюбно увещевал педагог. В руке у него был зажат дурацкий колпак, который он протягивал к подопечному.

– Ага, если я одену, вы меня заставите ещё и плакат малевать, – кивнул школьник на уже подготовленный рядом стол с листом бумаги и шаблоном «предатель». Рядом в стакане стояли фломастеры и карандаши, предполагая процедуру «раскрась сам».

– Ну, конечно, дурашка, – ответил ласково педагог под одобрительно-издевательский хохот класса. Класс одобрял директора и издевался над одногодком. – И потом ты повесишь его себе на шею, вот веревочки, – кивнул директор. – Не бойся, мы тебя вешать не будем! – весело сказал педагог под смех класса.

– Нет, – твёрдо ответил школьник. – Да хоть вешайте, – пробормотал он.

– Ты должен быть с нами, – голос директора посерьёзнел и окреп. – Будем вместе строить светлое будущее. – Ты ведь хочешь быть с нами, а, Шэнли? Или ты забыл, что счастье возможно только вместе с коллективом!

– Я всё помню, – нагло ответил Шэнли, и директор кивнул, а в ответ на этот условный знак из-за парты вскочил здоровый школьник, подскочил и дал под смех класса школьнику саечку, ударив слегка снизу вверх по подбородку, а потом уже увесисто отвесил по щеке смачную оплеуху. Лицо Шэнли качнулось, здоровяк под одобрительный смех класса и восхищенные аплодисменты уселся обратно за парту, а директор сказал:

– Ты же видишь, Шэнли, мы хотим тебе добра.

– Я всё вижу, товарищ директор, – сжавшись и боясь повторного применения метода физического воспитания, ответил Шэнли.

– Это твоё последнее слово? – и директор кивнул на дурацкий колпак и фломастеры, приглашая к необходимой для виновника процедуре покаяния.

– Так точно, товарищ директор.

– Ладно, мы сейчас пойдём ко мне в кабинет. Учитель сможет продолжить урок, – кивнул директор ещё одному педагогу, сидевшему в углу за столом и протоколировавшему собрание. – А напоследок мне скажи: в чём была твоя ошибка?

Шэнли поколебался, хотел было отказаться отвечать. но, взглянув на уже приготовившихся к очередному применению метода физического воздействия одногодков-здоровяков, что напружинились в ожидании команды директора, – передумал:

– Я неправильно ответил на вопросы анонимной анкеты.

– Правильно, – поощрил его директор. – В нашем обществе все люди – братья и сёстры. Здесь нет этой дурацкой анонимности старого общества с его ненавидящими друг друга социальными классами. Ведь мы же не эксплуатируем здесь никого, не унижаем, а? – директор обратился к классу, и класс опять одобрительно засмеялся. – Мы только лишь дружески увещеваем, да, Шэнли?

– Да. – ответил Шэнли.

– Так что же ты сделал, а? Обрисуй. Расскажи своим товарищам. Своим братьям и сёстрам.

9
{"b":"851110","o":1}