– Знаем, – ответили ученики. И все молча подумали одно. Мы на правильном пути. Космос на нашей стороне.

– Мы на правильной волне! – криком высказал всеобщие чувства один из учеников.

– А, может быть, я просто скачал правильное приложение? – задал риторический вопрос Виктор Цой.

Как вдруг Сорайя одновременно схватилась за сердце и голову и застонала.

– Что, болит? – участливо спросили остальные.

Сорайя продолжала беззвучно стонать.

– Мне просто стало вдруг страшно, что сейчас я бы могла быть убитой и замученной…

– Так радуйся, что ничего этого не произошло!

– Мы все здесь могли бы быть убиты!

– Раз мы ещё живы, то, значит, нам везёт!

– Я не трус, но я боюсь, – призналась честно Сорайя. И во всеобщем молчании продолжила:

– Нас ведь тоже могут убить.

– Кто?

– Родственники убитых. Друзья.

– Ты думаешь, кровная месть? – спросили у Сорайи.

– Я ничего не думаю. Я просто боюсь.

– Я тоже, – вдруг сказал Шэнли.

Остальные, молча обдумывая сказанное, вдруг почувствовали, что ощущают то же самое, что Сорайя и Шэнли.

– Как-то уж слишком долго мы остаёмся безнаказанными, – выразил всеобщие чувства Юрий.

– Вы все говорите ерунду! Своим безответственным трёпом вы притягиваете невезенье и несчастья! – выпалил Тейлор. – Мы должны думать наоборот, как всё хорошо! Вы что, лузеры? Вы хотите быть лузерами?

– Я думаю, Сорайя права, – продолжал гнуть свою линию Шэнли, и все к его тихому голосу поневоле прислушались. – Существует закон воздания. Как ты к миру, так и мир в итоге отнесётся к тебе самому. Ты убиваешь – тебя убьют.

– Это буддизм? Или конфуцианство? – спросил Юрий.

– А что, это так важно? – с вызовом ответил Шэнли.

– Важно, – сказал Цой. – Заёмный опыт никогда не бывает до конца истинным, потому что он никогда до конца не бывает понятен. Хотите заёмных мыслей? Их есть у меня. Встретишь Будду – убей Будду, как вам такая восточная истина, – с непонятным вызовом сказал Цой, и все подумали, как же неприятно он говорит, и уж не накличет ли он на себя и на нас всех беду этими словами. Ведь мы находимся на Востоке, и не пристало выпендриваться на здешних богов, хоть на того же Будду, ещё хрен знает, чем оно обернётся.

Всем невольно захотелось возразить Цою, но никто этого делать не стал. Зато все подумали: как же всё-таки неприятно, что между нами пробежала непонятная, невидимая, чёрная тень взаимного недоверия и непонимания.

Однако времена везенья и чудес продолжались.

Под ослепительным солнцем на берегу рядом с потоком вознеслась раскидистая смоковница, давая обществу мудрых подростков благую тень. Положив рюкзаки и объединив их в большую чудесную скатерть, пирующие разложили посланную им космосом снедь. Отраженное солнце очень правильно отсвечивало на заднем плане, отскакивая бесчисленными бликами от ребристой движущейся поверхности бегущих новых струй воды живой. И когда подростки преломили хлеб и отпили из пластиковых бутылок, Цой поднялся во главе всех и заявил:

– Недолго мне ещё быть с вами.

– А что так, учитель?.. Почему?.. Зачем?.. Ты куда?.. Что такое он говорит? – возгласили жующие школьники.

– Всему своё время, – ответил Цой.

– Только не говори нам, что есть время разбрасывать камни и собирать камни, – парировал понахватавшийся от разных проповедников широко вещающих по телевизору в его родном краю умненький Тейлор, продолжая жевать. – Пожалуйста, не будь банальным.

–Чего случилось-то такое, а? – продолжали вопрошать ученики Цоя.

– Ещё не случилось, – ответил Цой. – Но случится.

И тут он, продолжая стоять, повернулся вокруг своей оси, взмахнул, как птица, белым плащом, который вдруг превратился в плащ чёрный, а потом опять в белый.

– Прикалываешься? – спросили ученики. – Что за фокусы?.. Что, и это всё? Это то, что должно было случиться?

– Видите, какие вы стали бурые, – ответил Цой. – Никакого уважения к учителю.

– Ладно, ладно, – сказали ученики. – Мы пошутили.

– И я пошутил, – ответил Цой. – Хорошо же, – и он присел по-восточному в позу распускающегося и никак не могущего распуститься лотоса, да сделал это так оригинально, что ученики перестали жевать, уставившись на учителя.

– Чего сказать-то хотел? – нагло спросила Сорайя, и остальные одобрительно загудели, поддерживая её вопрос.

Цой поднял указательный палец вверх. и все замолчали. И только тогда увидели, что палец был не указательным, но средним, как в фильме «Игла» при общении с бортпроводницей вагона. Однако они не протестовали. Тихий ангел пролетел по собранию юных бунтарей.

– Силы зла беспредельны, – тихо промолвил Цой. – Мы хотели воевать с мировым злом, но времена изменились.

– Как так? Что такое?

– Мы должны были проникнуть в самое сердце зла. В пульт его управления, откуда зло дёргает мир за верёвочки. И разрушить это сосредоточие лжи и неправды.

– Зачем?

– Никто не должен управлять миром, – ответил Цой. – Знаете ли, что вас объединяет?

– Что? Что ты хочешь сказать?

– Вы все участвовали в манкуртовском проекте «Ожерелье».

– Серьёзно, что ли? Мы все?

– Да, – ответил Цой. – Что за проект, знаете? Хоть чуть-чуть?

– Я так понимаю, что твой вопрос риторический, – ответил за всех Тейлор.

–Риторический… Мне нравится, что вы становитесь независимыми. И не уважаете никого, ни учителей, ни родителей, для вас не осталось авторитетов, даже я теперь не авторитет. Я бы мог сказать «но», но я не буду говорить «но». Вы молодцы. Я горжусь вами.

– Только не подлизывайся, – ответил Цою Шэнли. Однако Цой, как подлинный учитель, проигнорировал наезд, продолжив рассказывать:

– Проект «Ожерелье» призван поставить мир под контроль. Не сразу, но со временем, когда всех выпускников стали бы оцифровывать специальным невидимым штемпелем, форматирующим их мозги.

– То есть этот проект супер-супер экспериментальный? А мы самые везучие, что в это последнее слово науки попали? – спросил Юрий.

– Экспериментальный сто процентов, а везучие, что ж, можно сказать и так.

– И что мы должны были бы сделать по твоему плану?

– Поубивать всех, кто хочет поставить Землю под контроль, – отозвался Цой. В ответ школьников прорвало:

– Вот ты говоришь «поубивать», и мы уже много кого поубивали.

– По твоей наводке!

– Но ведь это же нехорошо.

– Каждый человек должен нести добро людям.

– Так нас учили в школе.

Цой прервал возражения учеников:

– Песец, я обалдеваю, как вы были счастливы в ваших школах. В ваших семьях, как Сорайя и Тейлор, и так далее. Вам напомнить? – Цой взмахнул полой переливающегося из чёрного в белый плаща, а перед глазами собравшихся, как в кинотеатре, пронеслось их недавнее прошлое:

– стрёмные одноклассники и их битье Юрия,

– стрёмные учителя и их желание сдать Шэнли для тестирования лекарств против COVID-19,

– братья по вере, которые хотели надругаться, а потом убить Сорайю,

– отчим Тейлора, чуть его не убивший, и мать, которой было на всё наплевать, кроме себя.

Картинка исчезла. Школьники продолжали молчать. Потом кто-то из них возразил:

– Нас учили тому, сему, пятому-десятому. А ты пришёл и нас переучиваешь. То есть ты самый умный, да?

– Да, – скромно согласился Цой.

– Что ты этим хочешь нам сказать?

– Самого главного ушами не услышишь, глазами не увидишь. Зорко одно лишь сердце, – отвечал учитель.

– Допустим… – продолжили троллинг ученики.

– Да ничего не допустим, – прервал Цой. – Значит, так. Короче! Мы, возможно, ещё встретимся! Для этого вам нужно стать не такими, как ваши родители, и не такими, как бунтарь и оболтус Виктор Цой, а самими собой. Хотелось бы сказать, что это зависит только от вас, но я не ваш школьный учитель, и не буду вам лгать. Это, как и всё что угодно в мире, много от чего зависит. Но и от вас тоже. Заповедь новую даю вам: любите друг друга. И помните: нет больше той энергии, что аккумулируют правильный образ мыслей и правильный образ действий. Она пробьёт стены! Она уничтожит мир. Злой мир! А мир всегда злой. Это вам будет почище, чем эффект глобального потепления!..