- Ты понимаешь, что даже если вся наша работа будет уничтожена, мы все еще не избавимся от нее. Останутся осколки, осколки, которые можно будет собрать и использовать против нас – осколки, находящиеся в нашей памяти.

Руки Кавина медленно поднялись, словно по собственной воле, приняв защитную позу. – Погоди, Джейс. Что конкретно ты предлагаешь?

- Ты прав в том, что слишком опасно продолжать эти исследования. Но до тех пор, пока у нас остаются эти знания, мы рискуем, а вместе с нами рискуют и все те, с кем мы знакомы. Я не дам втянуть нас в драконью интригу лишь из-за того, что осталось в нашей памяти. Я не стану его пешкой и не дам использовать тебя тем, у кого власти больше, чем совести. Пока я способен все исправить, я им нас не отдам.

- Ты никогда не говорил, что способен на это. И я не уверен, что хочу исправлять свою память.

- Я никому не позволю использовать тех, кто мне дорог. Поверь мне, я знаю, что ты чувствуешь. Ты думаешь, что Равника велика. Но даже если ты уедешь из дома сегодня, и навсегда покинешь Десятый район, те, кто жаждет власти, найдут тебя. Ты станешь разменной картой в их игре, лишь потому, что проявил любознательность, лишь потому, что заинтересовался какой-то тайной. Они воспользуются твоими мыслями, чтобы выследить тебя.

- Разве такое вообще возможно? Разве может кто-нибудь проделать это?

Джейс отвел глаза от Кавина. – Я могу.

Несколько бесконечно долгих минут Кавин не проронил ни слова. Они молча наблюдали, как за окном, из здания их бывшей лаборатории начал струиться дым. В разбитых окнах показались языки пламени. Джейсу показалось, что он видит тень громадной двухголовой фигуры, крушащей все внутри здания.

- Если я отдам знания о шифре, - сказал, наконец, Кавин. – Я лишусь единственного оружия. Откажусь от единственного преимущества.

- Нет, - сказал Джейс. – Ты откажешься стать оружием.

Снаружи послышался громкий птичий крик. Джейс и Кавин повернулись и увидели грифона с двумя наездниками, который, хлопая крыльями, приземлялся посреди улицы. Сидящий спереди наездник держал поводья, управляя своенравным грифоном, пока второй за его спиной выскользнул из седла и спрыгнул на мостовую. Грифон вновь оторвался от земли, взмахами крыльев набирая высоту.

Джейс тут же узнал спрыгнувшую фигуру. Это была Эммара. Она металась перед окутанным дымом зданием лаборатории. «Джейс!» - кричала она сквозь пылающие двери. «Джейс!»

- О, нет. Нет, нет, нет. Не сейчас. – Джейс распахнул окно. – Эммара! – позвал он, маша ей рукой. – Эммара я здесь, наверху!

Эммара обернулась, взглянула в их сторону и бросилась к Таверне.

- Не делай этого, - сказала Эммара, задыхаясь от бега по лестнице. – Не смей.

- Кавин, это мой друг, Эммара, - съязвил Джейс. – Эммара, мы должны. И ты нас не остановишь. Я не влезу в межгильдиевые конфликты лишь для удовлетворения собственного любопытства. И я не позволю использовать Кавина, как пешку в игре дракона. Ты помнишь моего бывшего нанимателя, Теззерета. И должна понимать, зачем я это делаю.

- Джейс, ты крайне важен во всем этом деле, - сказала она. – Ты единственный, кто может мне помочь. Прошу тебя, не отворачивайся от меня. Только не после всех тех раз, когда я зашивала тебя по кускам, только не после всех бед, которые ты обрушил на себя… и меня. Ты не можешь бросить меня сейчас, когда ты мне нужен. Когда ты нужен всем нам.

- Я не хочу вмешиваться именно из-за того, что я причинил тебе столько бед. Теззерет подослал своих людей, чтобы убить тебя. Я не могу позволить, чтобы подобное произошло еще раз. Я не допущу этого.

- Прошу прощения, - сказал Кавин, - но Вы Селезнийка, не так ли? Какое отношение к происходящему имеет Ваша гильдия? Как это касается Конклава?

- Это касается всех нас, - сказала Эммара. – Или скоро коснется. Что бы не замышляли Иззет, все это обрушится на гильдии именно тогда, когда они относятся друг к другу с особым недоверием. Нив-Миззет очень стар и невероятно алчен. Возможно, дракон планирует нечто ужасное. Он может стремиться к силе, которая ранее была немыслима – пока Пакт Гильдий не был уничтожен.

Глаза Кавина округлились. – Переворот! Вы говорите о государственном перевороте!

- Даже, если он его не планирует, вам не кажется, что другие гильдии будут ожидать именно этого? Они вооружатся для межгильдиевой войны. Нам нужно объединиться. Пришло время достучаться до каждого. И мне нужна твоя помощь.

- Нет. Я не стану принимать в этом участие. – Покачал головой Джейс. Он понимал, к чему это вело. Его заставят сражаться во имя укрепления мира, а потом сильные мира сего используют его как инструмент в их собственных войнах. Чем больше он знал, тем более ценным он был для дракона, и, возможно, для всех остальных. А поскольку он был беззащитен перед ними, он мог предвидеть, как эти властные личности будут рассматривать его друзей. Кавин и Эммара станут не более, чем разменными монетами, объектом торгов за то, что находилось у Джейса между ушей. Ему не хотелось сдаваться перед прихотями дракона, или бросать свои исследования. Но он сказал себе, что дело не в этом. Меньше всего он хотел уничтожать информацию, стирать с трудом добытые знания – но выбора не было. Для всех было лучше вообще ничего об этом не знать.

- Кавин, объясни ты ему, - раздраженно сказала она, указывая на Джейса. – Все выйдет из-под контроля и причинит вред многим, очень многим людям. Сейчас не время отступать.

- Я не могу, Эммара, - сказал Джейс. – Не могу. Не сейчас. Кавин, прошу тебя, сядь.

И с этими словами, он приступил к заклинанию по уничтожению воспоминаний.

В чужом разуме Джейс чувствовал себя, как дома.

С тех пор, как он овладел искусством волшебства, он следовал пути ментальной магии. Он исследовал пределы сознания и окунался в мутные глубины памяти. У него даже был опыт полного уничтожения разума. Когда он работал на Безграничный Консорциум Теззерета, меж-мировой картель мироходцев и наемных убийц, он превратил многих людей в безмозглых слюнявых примитивных существ, оправдываясь тем, что это было лучше, чем убийство. Он не гордился тем, что мог наносить людям непоправимый психический вред. Но когда ему приходилось это делать, он делал это профессионально.

Он осмотрел разум Кавина, паря своим внутренним зрением над ментальным миром ведалкена, словно орел над морской гладью. Он заглянул в воспоминания своего соратника, отслеживая проблески тех недель, в течение которых, они с Кавином работали над шифром. Джейс использовал собственное сознание, как скальпель, срезая тончайшие слои прошлого, отрывая их, словно паутину, от общей памяти. Через некоторое время оторванные воспоминания растворялись полностью; по мере его прохождения сквозь разум Кавина. Джейс активировал особые колебания ментального разрушения, позволяя им пройти через все ассоциации, метафоры, и сравнения, способные привести Кавина обратно, к опасным мыслям.

Спустя некоторое время, по ощущениям, длившееся несколько дней, Джейс вышел из мыслей Кавина. Он не смог отыскать ни одного кусочка памяти, относящейся к шифру, их исследованию, или лабиринту. Уничтожение было завершено. Разум Кавина остался целым, но уже не содержал никаких следов знаний, способных причинить ему вред. Джейс позволил своему сознанию перетечь обратно, в свой разум.

Он очнулся, лежа на боку на кровати в комнате «Быстрого Отдыха», опустошенный и весь вспотевший от ментальных усилий. Оттолкнувшись, он сел на кровати. Эммара была рядом, в ее глазах читалась тревога. Кавина, тем не менее, в комнате не оказалось.

- Куда… - Джейс вытер пот с лица. - Куда он ушел?

Эммара не могла скрыть своего ужаса. – Джейс. Он чувствовал все. Он чувствовал все, что ты делал. Сначала он был спокоен и сидел здесь, рядом с тобой, но затем вскочил и убежал, бормоча что-то неразборчивое. Что ты с ним сделал?