В понедельник он отправлялся во второй дворец, где ждали его все жалобщики. Царь садился, усаживал рядом визирей и судил больших и малых без мзды, так что жалобщики не смели подносить даже даров! Если жалобщик приносил что-нибудь, то его били и изгоняли из судилища. Так творил он суд правый до девяти часов. А когда после девяти все жалобщики отправлялись по- домам, царь садился и пировал.

Во вторник шел [царь Караман] в третий дворец, призывал своих приближенных и щедро одаривал каждого: кого землей, кого городом, кого селами, так что никто не оставался обделенным.

В среду приходил он в четвертый дворец, приказывал открыть многочисленные сокровищницы и делил драгоценности между великими и малыми, каждый получал столько, что не мог всего унести. Все вельможи в Уруме стали равными царям, а простолюдины уподобились вельможам.

В четверг Караман приезжал в пятый дворец, приказывал пригнать породистых скакунов и принести конскую сбрую и боевые доспехи — кольчуги, панцири, мечи, палицы, шлемы, щиты и прочее. Дарил он каждому — простому и знатному — по коню в драгоценной сбруе и всякое оружие; одаривал всем, необходимым в бою.

В пятницу приходил он в шестой дворец и играл со своими вельможами в мяч. А когда кончалась игра в мяч, приказывал принести охотничьих птиц — соколов, ястребов, кречетов — и делил их между придворными.

В день субботний входил он в дивные чертоги со своей супругой-царицей, приглашал жен и детей всех своих вельмож и справлял в седьмом дворце такой пир, что человеческое око не видело ничего приятнее. Тешили приглашенных дивные зрелища, каких человеческое око прежде не видывало и о каких человеческое ухо не слыхивало, а языку не под силу было выразить им хвалу. Усаживались по одну сторону стола красавицы-женщины, а по другую — мужчины, и было веселье, и танцы, и пение. И приказывал царь в тот день вынести множество украшений из драгоценных камней и жемчуга, а также много бесценного оружия и одаривал украшениями женщин, а всяким оружием — вельмож, никого не отпускал без даров. Так в пирах и утехах проводили они тот день.

В следующее воскресенье царь выходил в поле и приказывал разбить палатки и шатры, собирал воинов и отправлялся охотиться, и всю неделю они охотились и веселились. Ровно через неделю возвращался Караман домой и вновь справлял прежний порядок.

Все свои дни он проводил по этому обычаю, и не было другой заботы в его сердце.

Но случилось так, что дожил он до седых волос и не имел ни сына, ни дочери и ежедневно молил бога даровать ему наследника. Прошло время, и внял ему господь и обратил к нему милостивый свой лик.

Когда узнали о беременности царицы, началось во всем государстве великое веселье и раздали нищим несчетные богатства. Девять месяцев, установленных господом, весь народ ликовал, пел и веселился, царь велел щедро одаривать бедняков. На девятый месяц, согласно своему обычаю, царь отправился на охоту. Когда он утешался и развлекался на охоте, вдали показался гонец на быстро скачущем коне. Соскочил он у царского шатра.

Гонец вошел и поздравил царя с рождением сына. Узнав о появлении на свет наследника, царь вскочил, сложив молитвенно руки, возблагодарил господа, вестнику радости наполнил рот алыми яхонтами и облачил его в свои одеяния. Подарил ему большой город и множество богатств. Призвал Караман всех вассалов и вельмож и своими устами поведал им радостное известие: «Вельможи мои! Знаю, что вы разделяете мою радость. Осчастливил меня господь, отпустил мои несчетные грехи и даровал мне сына. Господу ведомо, что в душе моей гнездилась печаль: не о бездетности своей я сожалел и страдал, а о своих вассалах, взращенных мною, подобно родным детям. Кто знает, кто занял бы мое место и кто соблюдал бы установленный мной порядок? Теперь же даровал мне бог сына, и потому я радуюсь, и вы радуйтесь и веселитесь вместе со мной, ибо мы удостоились великой милости господней».

Возрадовались дидебулы и старейшины и воскликнули так: «О государь! Радуемся мы твоему счастью! Не скроем, печалились мы доныне, ибо ты уже сед, а все мы, дети Адама, рождены для смерти, и, если бы с тобой что приключилось, все царство было бы разорено. Мы этого боялись. Теперь же даровал нам господь такую милость, как же нам не радоваться!» С этими словами каждый щедро одарил доброго вестника.

Возрадовался царь и в тот день там же, на охоте, устроил пир. Назавтра он повелел визирям и звездочетам: «Посмотрите по планетам, какая судьба ждет моего сына». Пришли мудрецы и философы и предсказали царевичу многие подвиги, но не все они могли предугадать.

Доложил первый звездочет: «Родился мальчик, подобного которому человеческое око никогда прежде не видывало. На диво прекрасный, нравом безупречный, исполненный всяческих добродетелей, много стран присоединит он к твоим владениям».

Второй доложил: «Такой будет из него богатырь-палаван, что подобный ему нигде на свете не рождался, он выиграет много битв, и многие львы-герои будут повержены его рукой».

И сказал третий старец, звездочет по имени Джимаз: «Знай, государь, что такой умный правитель еще не являлся на свет божий и никогда не явится. Ликом светлее он самого яркого светила, так что даже солнце не может сравниться с ним блеском, а мощью и силой превосходит он всех героев и голиафов[55], станет он победителем дэвов и драконов, истребителем богатырей. За свою жизнь он проведет много сражений, никто не сравнится с ним в битве, много стран он покорит. Но осмелюсь доложить еще об одном, если не прогневаешься, а так я говорить более не в силах». Повелел царь: «Скажи все, что прочел ты по звездам». Джимаз сказал почтительно: «Большую печаль и горе причинит вам царевич, так что всякий скажет: вымер дом Карамана! По некоей причине он исчезнет на некоторое время, и мы ничего не будем о нем знать. В конце концов все обернется хорошо для тех, кто доживет до того времени».

Огорчился царь, но виду не подал. Вернулся домой, поздравил царицу и осыпал ее драгоценными камнями и жемчугами, раздал много сокровищ нищим и много пожертвований принес господу.

Показали царю младенца в колыбели. Открыли лицо. Такой излучал он свет, что затмил само солнце. Прекрасен он был и безупречен. С самого рождения сопровождало его это дивное сияние, и однодневный походил он на месячного, а месячный — на годовалого, так быстро он рос. Дивился царь, благодарил господа и решил вновь призвать звездочета Джимаза, велел снова предсказать судьбу наследника. Доложил старец: «О царь, я уже сказал тогда тебе: сперва он разрушит твой очаг, а впоследствии всех сделает твоими рабами».

Царь сказал: «Если сначала он такое горе нам причинит, то кто же доживет до счастливых времен? Неужто господь за грехи мои даровал мне сына, который ввергнет нас в такую беду? Постараемся, чтобы бог не вспоминал о моих прежних грехах и избавил от новых напастей. Стану я растить сына в таком месте, чтобы он ничего не знал об этом мире, пока не станет зрел разумом. Тридцать лет я буду содержать его там, а после поглядим, что сделает с ним господь».

Повелел Караман построить под землей небольшой город, зажечь там свечи и поселить младенца и с ним нянек и мамок, а также детей знатных вельмож. Царь нарек сына Каисаром[56]. Когда исполнился ему год, какого ребенка трех-четырех лет он ни схватит, ударит с такой силой, что одному руку сломает, другому ногу. Запрещала ему кормилица такое творить, но он не слушался.

Когда царевичу исполнилось два года, умел он стрелять из лука, играть в мяч, веселился и тешился ежедневно. Если же прерывал игры и стрельбу из лука, то усаживался и пировал со своими приближенными и сыновьями знатных вельмож.

Ему исполнилось всего четыре года, а ростом он превосходил всех и красой был подобен солнцу. Держал всегда при себе музыкантов, заставлял их играть и петь. Слушая их, он наслаждался. А когда читали они нараспев стихи, восхваляя небо и вселенную, или складывали божественные или любовные стихи, он внимательно слушал, уносился мыслями вдаль и пребывал в задумчивости.