Окружили его вельможи, стали обнимать его колени. «Не бросай нас, — молили. — Куда пойдешь — возьми с собой, научи, какой дорогой идти, иначе мы бессильны!» Заплакал тут царь Коста и молвил: «Успокойтесь, дети и братья мои, внемлите моему слову».

Успокоился царь и снова обратился к своим визирям: «Я был воспитан вами, а не вы мной. Если вы знали, что в последний час ни мать, ни отец, ни жена, ни сын, ни верный и преданный слуга ничем не помогут; ни богатство, ни имущество не спасут человека от смерти; ни гордость, ни жестокость не принесут пользы душе — отчего не вразумили вы меня и не велели все, что я имею, раздать нищим?! Я был введен дьяволом в заблуждение, а вы ни единым добрым словом не остановили меня. Вчера наконец сжалился надо мною господь и показал мне истинный путь, но и тут вы едва не помешали мне».

Рассказал царь о том, какой он видел сон, поведал об уходе своем из этого мира. Ничего из его богатств не принесло ему пользы, кроме одной сокровищницы, отданной нищему. Все сгинуло — царство, города и крепости, бесчисленные рабы и прислужницы, бесполезными оказались вельможи и князья. «Из стольких богатств и такого величия пригодился мне один только холщовый саван, — сказал он. — Теперь вы сами знаете, как вам надлежит поступить».

Сказав это, вошел царь к царице и сообщил ей обо всем, ничего не скрывая, и тотчас вручил свою душу ангелу — после полудня, как и было ему велено.

Таков закон этого мира, что человек должен печься о душе, а не о мирском, ибо не помогут ему ни сыновья, ни дочери, ни близкие, ни слава, ни престол, как не помогли они царю Косте.

Отчего же ты, Русудан, убиваешься? Ни печалью, ни радостью нам не изменить приговора божьего, и никто не может тягаться с ним, послушный же ему удостоится благодати.

И молвил восьмой брат: «Кое-что удивительное видел и я у царя балхибухарского. Не так давно отправил меня повелитель-батюшка мой по одному делу в Балхибухар[68] и дал мне в проводники ученых мужей, ибо не знал я тамошнего царя и не видел никогда его страны. Много дорогих товаров послал он со мной в дар государю и просил передать ему следующее: «Я постарел и не могу более служить тебе, потому посылаю своего сына, может, удостоится он чести целовать прах от твоих ног и пожертвовать собой, рабски служа тебе». Отправился я в путь, встречался и с радостью и с бедой, всего не счесть, ибо длинным станет мой рассказ и скучным и тому, что желаю я вам поведать, не станете вы тогда внимать».

Долго я шествовал по владениям [царя], истомился и сказал: «В чем дело? Неужто половина суши принадлежит этому человеку?» На это мои проводники отвечали: «Что же ты скажешь, когда увидишь самого государя! Не половиной суши владеет он, а недостает ему меньше трети». Шли мы и прибыли туда. Увидели мы страну и город, разукрашенный, подобно раю, и царя, богатством своим превосходящего многих и над прочими государями возвеличившегося, так что говорили о нем: «Как господь на небесах, так и он на земле не имеет себе равных. Найдется ли государь, подобный ему?!»

Как только узнали при дворе о моем приходе, вышли мне навстречу мужи, которые знали моего отца, осыпали меня почестями и милостями, отвели к себе, привечали и угощали. Дали мне отдохнуть пять дней. А после отправили государю мои дары и передали просьбу моего отца. По нраву пришлось это государю, изъявил он благодарность и велел привести меня. Отвели меня к нему. Принял он меня по царскому обычаю. Уж не стану говорить о тех милостях и почестях, которых даже равные ему не были достойны, [а не то что я].

Провел я месяц в пирах и утехах. И не слышал жалоб ни от кого, никого не видел удрученным. Не знали забот вельможи, ни в чем не нуждались простолюдины. Всяк наслаждался жизнью и радовался, как ему подобало, не нарушая закона и порядка. Издавна был заведен у государя такой обычай: что бы ни сказал он — доброе или дурное, никто не смел ему перечить, он требовал, чтобы с ним соглашались прежде, чем он произнесет слово. Не имел он других детей, кроме единственной дочери. И была она такова, что на земле не было ей подобной. И сказал царь в сердце своем: «Дочь моя наделена красотой, и слава о ее красе столь велика, что цари узнают про нее и будут к ней свататься. Отдать дочь я не в силах, ибо, кроме нее, никого у меня нет, не отдавать — она сама будет гневаться на меня. Что бы мне такое придумать, чтобы не разлучаться с дочерью и многих царей оставить, подобно себе, без сыновей?»

Вышел царский приказ, и собрали всех золотых дел мастеров, какие были во владениях царя, и велел им царь возвести золотой дворец, на удивление всем, чтобы пол, стены и кровля были из чистого золота. Сначала царь сам отдал все золото, какое имел, потом повелел всем — знатным и незнатным, богатым купцам — принести ко двору все золото. Но и этого оказалось мало. Тогда собрали все оружие и украшения, и не осталось в стране ни кольца золотого, ни пуговицы.

В целом царстве нельзя было отыскать золотинки даже весом с горошину. Дворец был почти закончен, когда обнаружилось, что недостает двух-трех литра золота. Но больше золота не было нигде. Драгоценных камней, жемчуга и серебра — не счесть, а золота — ни крупинки. Не хотел царь с другими царствами меняться, а у него все золото вышло. Закручинился царь: «Если не будет возведен дворец, не сбудется мое желание». Взял он со всех своих подданных клятву, что не утаили они золота, и пригрозил, что тот, у кого обнаружат хоть крупицу, не избежит его гнева. Однако это не помогло. Царь все равно не верил и придумал одну уловку. Велел он своему евнуху: «Выбери самую красивую наложницу из моего гарема, проведи по городу. Кто даст тебе золотую монету — тому и отдай ее».

Вывел евнух одну очень красивую женщину и повел по городу. Но не оказалось у горожан ни единой монеты. Из страха перед царем никто не смел взглянуть на красавицу.

Был в том городе некий безбородый юноша, сын Ходжи Али, владевшего немалым имуществом. Царский дворец наполовину был выстроен из его золота. Как увидел юноша ту женщину, едва рассудка не лишился, взял ее за руку, привел к своей матери и сказал так: «Не губи меня, матушка, если не выкупишь эту женщину, я умру!»

Поклялась мать, что нет у нее ни единого плури. «Погляди, сколько серебра и жемчуга у нас, — сказала она. — Отдай все и выкупи ее».

На это евнух отвечал: «Зачем мне это? Это все есть у царя. Он велел отдать женщину тому, кто даст золотую монету».

Как повел он красавицу из дома, упал замертво юноша. Пронзительно вскрикнула его мать и стала рвать на себе волосы. Заклинала она евнуха: «Нет у меня никого на свете, кроме единственного сына, не губи меня, верни эту женщину!» Вернулся евнух с наложницей — и юноша пришел в себя. Как собрался уводить ее — он снова упал, как услышал, что они вернулись — пришел в себя.

Пригорюнилась его мать и говорит: «Что делать, сынок, запало тебе в голову такое, что ни жизни своей, ни дома своего ты не пожалеешь. Но, бог свидетель, нет у меня того, что ты просишь. Лежит одна тайна у меня на сердце. Но коли скажу я о ней, перед богом грешна буду и перед твоим покойным отцом. И грех свершу перед царем, которому клятву давала. Выкупим женщину — нас убьют, не выкупим — ты сам на себя руки наложишь…» Отвечал сын: «Ты только не убивай меня, матушка, своей рукой, а царь пусть что хочет делает». Как услышала это мать, сказала: «Что мне делать, сынок? Кроме тебя, нет у меня никого. Если ты умрешь, я буду очень несчастна. Я раскрою тебе свою тайну, а ты поступай как знаешь. Есть одна-единственная монета, и лежит она на устах твоего покойного отца. Если решишься выкопать усопшего — достанешь ее, а больше я ничем помочь не в силах».

Как услышал эти слова юноша, радостный, побежал на могилу отца, раскопал ее, достал монету, могилу снова засыпал и — домой. Отдал монету евнуху, а женщину оставил себе.

Отнес евнух монету царю. Тот спросил: «Кто дал ее тебе?» — «Сын Ходжи Али», — ответил он. Разгневался царь, огонь извергали его уста. «Привести его сюда!» — велел он.