— Если я уйду, Лёля, что ты будешь делать? — жестко перебил мои мысли Демид.

Что-то в его голосе мгновенно поставило меня в тупик.

— Делать?

— Да, Лёля, делать. В мире, чужом для тебя, — задиристо добавил он. — Не сейчас. Я говорю о завтрашнем дне, следующей неделе, вообще о будущем. О твоём будущем.

Слово «будущее» вселяло в меня панический страх, и я старалась об этом не думать. К чему эти разговоры? Внезапная тяжесть навалилась на мои плечи, сковала шею. Стремясь избавиться от неприятного ощущения, я подняла руки над головой и потянулась. Демид наблюдал за мной с видом играющего с мышкой кота.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил он.— Честно говоря, я ещё не задумывалась о будущем. Я только вчера похоронила мужа, если ты забыл. — Я говорила с Барсовым не оборачиваясь, поймав его взгляд в отражении на оконном стекле. Я давно привыкла жить одной минутой, так мне легче было переносить трудности, поэтому реально не думала о том, что со мной будет. — Поеду за границу, — внезапно нашлась я. — В Париж или Рим.— Зачем?— Буду путешествовать, любоваться памятниками старины. А для чего же ещё туда ездят?

— А по-моему, ты собираешься повторить судьбу своей матери.

— Что ты имеешь в виду?

— Хочешь найти за границей богатенького старичка, который будет исполнять все твои прихоти?

— Моя мама любила дядю Юру, а он любил её! Поэтому он исполнял её прихоти!

— Твоя мать была шлюхой. О какой ещё любви ты говоришь?

Господи, да где эти менты запропастились? Я уже несколько раз мысленно убила Демида. Если полицейские не поторопятся, они рискуют приехать к реальному трупу Барсова.

— Не говори так про маму! — заорала я и всё же повернулась.

— А как мне называть женщину, которая еблась со всеми подряд, будучи замужем? Тебе это никого не напоминает?

— Когда я с тобой трахалась, я не была замужем, если тебя это успокоит. Позволь поинтересоваться, есть ли у тебя доказательства того, что моя мама изменяла твоему папе? А про мои измены Антону? Если нет, извинись немедленно!

— Я могу поискать доказательства, если хочешь, но ты и сама знакома с некоторыми любовниками Натальи. Спроси у своего садовника.

Про меня он предпочёл промолчать, потому что измен не было и доказательств, соответственно, тоже. Мне уже было всё равно на себя, потому что мерзкие обвинения в адрес мамы делали мне больнее в тысячу раз.

— У дяди Алика?

Нашим садовником был довольно взрослый армянин. Никогда бы не подумала, что он и мама…

— Помнишь аниматора на твоё тринадцатилетие?

— Фея Вингс?

— Нет, она была на четырнадцать лет, — поправил меня мужчина, и я поразилась точности его памяти, потому что я в упор не помнила таких подробностей из детства. — То был Человек-Паук. Пока Юрий Карлович вместе с детишками уплетал тортик, аниматор развлекал твою мамочку, загнув раком на втором этаже. Она так визжала, что удивительно, как весь дом не слышал этого блядства?

— Какой же ты козёл! Думаешь, я поверю в эту грязь?

— Наталья и ко мне приставала. Она так настойчиво предлагала мне потрахаться, наглаживая мою ширинку…

— Ты спал с моей мамой? — в отчаяние воскликнула я, готовая снова разреветься.

— Успокойся, Ольга! Я этого не делал. Правда. Я всегда был разборчив в половых связях.

Я хотела ему сказать, что мне всё равно, что мне наплевать на то, с кем он трахается, но тут была замешана моя мама, и мне было не всё равно. Демид не врал сейчас, я это чувствовала на подсознательном уровне. Сейчас, вспоминая некоторые отрывки из прошлой жизни, я могла поклясться, что была свидетельницей маминого недвусмысленного флирта с другими мужчинами. Я была слишком счастлива, чтобы такое замечать, слишком беспечна и наивна.

Я жила под каким-то стеклянным колпаком, будто тепличное растение, а теперь этот купол разбился. В одно мгновение. И теперь я погибаю…

Мне протянули вроде бы руку помощи, но разве я могу её принять? Это не рука. Это член помощи.

Стоило бы ухватиться за него обеими руками и зубами и всем, чем только можно, но гордость не позволяла.

— Я когда-то обижал тебя, Оля? — продолжил пытать меня Демид. — Вот чтобы прям конкретно, а не та истерика, когда я разбил нечаянно твой айфон?

— Ты сделал это специально, чтобы я в клуб не пошла! — напомнила я.

— Но ты всё равно пошла…

Барсов говорит чистую правду. Зла он мне не делал и в том, что со мной случилось, он тоже не виноват.

Может быть, мне согласиться на его шикарное предложение, раз он всё равно считает меня шлюхой? Мне его не переубедить. Да и зачем?

В дверь позвонили, и я подскочила на месте. Наконец-то приехали полицейские. Сейчас всё закончится. Неважно чем, только бы поскорей.

Нина открыла ворота, а затем парадную дверь, впуская в дом полицейский наряд. Я все губы себе искусала от волнения. Что, если Демид не блефует и выставит меня из дома прямо сейчас? Куда я пойду?

Полицейских было трое. Двое с автоматами и капитан с чёрной папочкой под мышкой.

— Добрый вечер! — обратилась я к капитану. — Меня зовут Бондаренко Ольга Юрьевна. Я хозяйка этого дома. А этот мужчина, — я указала рукой на Барсова. — Никак не хочет уходить. Помогите, пожалуйста.

— Представьтесь, молодой человек, — подошёл к Демиду капитан.

Тот даже не поднялся с места, даже штаны не застегнул. Сидел, как царь, уверенный в своей безнаказанности.

— Сначала вы, капитан.

Полицейский представился и предъявил своё удостоверение, только после этого Барсов пошевелился.

— У нас тут с девушкой вышел небольшой спор, товарищ капитан, — начал описывать ситуацию Демид, потянувшись к портфелю. — Видите ли в чём дело… Я купил этот дом. — Он протянул полицейскому свой паспорт и какие-то документы для ознакомления. — А госпожа Бондаренко пытается выгнать меня, не отдавая себе отчёт в том, что её действия незаконны, что её жалкие попытки остаться здесь — всего лишь женская истерика.

Я стояла, обняв себя за плечи, пока полицейский в полнейшем молчании проверял документы. Я уже поняла, что Демид говорит правду, и мне стало страшно, как никогда в жизни. Сейчас меня попросят освободить помещение. Ведь так?

Капитан закончил просматривать бумаги, вернул их Демиду, поправил фуражку и вопросительно уставился на меня.

— Что прикажете делать с гражданочкой?

— Я предложил ей условие, чтобы она могла остаться, так что я думаю, мы дальше сами разберёмся, — с видом победителя ответил Демид.

— Какое, позвольте спросить? — покосившись на расстёгнутую ширинку Барсова, поинтересовался полицейский.

— Я попросил немного любви у этой девушки. Ну, вы понимаете, о чём я?

Теперь он унижает меня ещё и при полицейских, которые смотрят на меня, как на ничтожество, как на глупое недоразумение. Демид был просто уродом. Впрочем, полицию я сама вызвала, мне и расхлёбывать.

— Вы согласны, Бондаренко? Мы не можем уехать, не убедившись, что в отношении вас не применяются противоправные действия. Гражданин Барсов пристаёт к вам с домогательствами? Возможно, вы хотели бы заявить об этом?

Четверо мужиков уставились на меня, как на какую-то проститутку. Я готова была сгореть со стыда! Нужно было что-то ответить, чтобы полиция уехала поскорей.

— У нас всё в порядке, капитан, — сквозь зубы выдавила я. — Этот козёл меня ни к чему не принуждает. Просто пользуется моим безвыходным положением. — С этими словами я начала раздеваться. Сняла кофту, швырнула её в лицо Демиду. Он же этого ждёт? — Потому что он скотина! — В угол полетела обувь, а потом я начала стаскивать с себя штаны. Демид ржал, полиция стояла в полнейшем недоумении, не зная, как реагировать на мой истеричный стриптиз. — На, подавись! — Бросила я штаны в Демида, и теперь на мне осталось только бельё.

— Мы это… Пожалуй пойдём, раз у вас всё в порядке! — начали пятиться к двери полицейские.