Я понимаю его недоверие. Кажется, что понимаю, но в то же время неприятно оттого, что он мне не верит.

— Нет. Это было сказано искренне. Именно поэтому тебе нужно держаться от меня подальше. От меня одни неприятности. Ты разве сам не видишь? Я не оправдала твоих ожиданий…

— Откуда ты знаешь, какие у меня были ожидания и были ли вообще?

— Я никчёмный человек! Набитая дура! Оставь меня, брось! Я не стою тех усилий, что ты тратишь на меня, Демид. Так будет лучше.

— Для кого лучше?

— Для нас обоих. Ты избавишься от неподъёмного груза, а я научусь думать своей головой. Постараюсь, по крайней мере. Я привыкла жить, надеясь на кого-то. На отчима, на мужа, потом на тебя. Так я никогда не повзрослею. Мне больно оттого, что я мучаю тебя. Я нуждаюсь в помощи, но не от тебя. Мы же просто изводим друг друга. Может, хватит, Демид?

Демид снова молчит, пронзая меня своими льдинками. Я понимаю, что ему тоже непросто, но он должен понять, что расставание — вынужденная мера. К тому же у него есть любимая женщина. Какая разница, сейчас мы разбежимся или позже?

— Мне сложно с тобой, Оля, но я уже принял решение, что не брошу тебя. Согласен, это странно, учитывая, что толку от моей заботы ноль. Рад, что ты осознала свои ошибки. Я тоже был во многом неправ. И я не хочу, чтобы мы расставались. Я готов принимать тебя такой, как ты есть. Прошлой ночью у меня было достаточно времени, чтобы о многом подумать. Это взвешенное решение. Я никуда тебя не отпущу. Не сейчас точно.

А когда? Когда надоем? Мне приятно слышать слова Барсова, который несмотря ни на что, готов подставить мне своё твёрдое плечо, и в то же время больно от неизбежности расставания. Когда-то всё же придётся расстаться с этим мужчиной, и это будет очередной удар для меня.

Мысли разбежались в разные стороны, как тараканы. Я снова буду жить в подвешенном состоянии? До каких пор?

— Если ты хочешь отругать меня, Демид, то сделай это сейчас. Не нужно потом сто раз напоминать мне об этом кошмаре.

— В этом нет необходимости, Оль. И… Я больше не буду тебя воспитывать. Это бесполезно. Поддерживать, да, но не воспитывать. Я просто буду рядом. Хорошо?

— Зачем тебе это, Демид?

— Таково моё решение, Лёля. Можешь считать мою поддержку компенсацией за те годы, что мы были в контрах. Тебя устроит такой вариант? Я больше ни к чему не стану принуждать тебя. И к сексу тоже. — Демид придвигается ближе и целует меня в губы. Осторожно, ласково, долго, так что кружится голова. — Пойдём, малыш, я покормлю тебя.

Барсов поражает меня своей внезапной переменой. Может, ему тоже необходимо очистить совесть, как и мне? Пока что я пребывала в очередном шоке от поведения Демида. Его предложение было весьма заманчивым, но что скрывается за ним? Он придумал какую-то новую игру?

Оля ушла в ванную, а я отправился на кухню, загруженный по полной программе. Снова её не понимал. Она жаждала сблизиться со мной, столько времени пыталась меня разговорить, призналась в любви. И всё ради чего? Чтобы я её бросил?

Зря я пообещал ей, что изменю своё поведение. Я теряю её, чувствую, что теряю. Оля отдалилась от меня, и мне это совершенно не нравилось.

Что, если она отвергнет мою помощь и уйдёт? Что я смогу сделать? Ничего. Мне больше нечего ей предложить. Пока она была зависима от меня, я был спокоен, но за одну ночь всё переменилось. Не в мою пользу. Бессилие навалилось на меня, сводя с ума. Завтрак готовил на автомате, на панике.

Нужно успокоиться и придумать, как быть дальше. А чего я сам-то хочу от Оли? Хороший вопрос.

Если я решил быть с ней, я должен предложить ей что-то более серьёзное, чем совместное проживание. Пока Оля просто моя любовница, а для неё очень важен статус и положение в обществе. Я понимал, что мне нужно сделать ей предложение, сделать её своей во всех смыслах этого слова, но сейчас был не совсем удачный момент. Оле необходимо время, чтобы прийти в себя после пережитого ужаса, да и мне тоже.

Больше всего я боялся, что Оля не примет моё предложение, посмеётся над моими чувствами, как в тот раз, когда я едва не признался ей в любви.

Что до её признания… Я и верил ей, и не верил. Возможно, она сама не понимает, что вкладывает в понятие любовь. К тому же вчера она была не в себе. Нужно переждать этот кризис и тогда уже…

— Не знала, что ты умеешь готовить, — раздаётся за моей спиной нежный голос Оли.

Я отворачиваюсь от плиты, провожу девушку взглядом, пока она идёт до стола. Оля крадётся, как мышка, с любопытством озираясь по сторонам. Несмотря на красные от слёз глаза, она кажется мне невероятно красивой и такой… домашней. Влажные после душа волосы свободно рассыпаны по плечам, на ней простая майка и шортики, но выглядит она чертовски соблазнительно и уютно. Мы уже несколько дней не занимались сексом и я чувствую невероятный голод по отношению к девушке. Подавляю в себе желание взять её немедленно. Сейчас нельзя её трогать. Пусть сама захочет. Может, ей вообще не нужен секс со мной, может, это нужно только мне?

Ловлю себя на мысли, что Оля замечательно смотрится в моей квартире. Я привык жить один, но сейчас мой комфорт не был нарушен. Напротив, мне нравилось то, что она здесь, со мной, что я теперь не один.

— Если яичницу с беконом можно назвать блюдом, то да, я умею готовить, — отшучиваюсь я, возвращаясь к сковороде. — Как тебе моя квартира? Нравится?

— Да. Очень стильно, дорого-богато. Другого я и не ожидала. Но на мой вкус, слишком холодно.

— Я могу включить отопление.

— Я не об этом, Демид. Не обжито, что ли, неуютно, как во дворце. Так понятнее?

— Если хочешь, можем что-то поменять на твой вкус, — с лёгкостью иду навстречу. Мне хочется, чтобы Оле здесь было хорошо, чтобы она не захотела уходить.

— Зачем? Я же здесь не навсегда, — пожимает плечами она, и мне снова становится страшно. — А где я буду жить? В какой спальне?

— Я думал, ты будешь жить со мной, спать в моей постели?

— Спасибо за гостеприимство, но я бы предпочла отдельную комнату. Так у нас у каждого будет личное пространство.

Ну, вот, о чём я и говорил. Сначала я держал эти границы, выгоняя её из своей кровати, теперь мне это аукнулось. Что ж, я не должен давить на Олю. Пусть будет, как хочет она.

Раскладываю еду по тарелкам, достаю из холодильника сок и сливочное масло для тостов. Приходится всё делать одной рукой, поэтому на стол накрываю медленно.

— Давай я помогу, Демид? — подхватывается Оля.

Следующей мыслью было осознание того, что мне нравится делать что-то вместе с ней. Присутствие Оли рядом больше не напрягает меня, не сводит с ума, меня больше не выворачивает наизнанку, когда она находится на расстоянии вытянутой руки. Мне хорошо и спокойно, несмотря на то, что проблем до жопы.

Меня вообще перестаёт волновать всё, что не касается этой девушки. Всё тлен. Я справлюсь с чем угодно, только не с расставанием с Олей. Вот на чём мне следует сосредоточиться — на ней и наших отношениях. Потому что я не выдержу ещё одного удара в сердце. Теперь, когда я знаю, каково это — обладать ею, я просто сдохну и всё.

— Очень вкусно, — Оля пробует яичницу и улыбается, а мне кусок в горло не лезет. Так есть хотел, а теперь приходится с силой засовывать в себя еду. — Мне ещё ни один мужчина не готовил завтрак. Это так мило.

Оля внезапно начинает реветь от нахлынувших эмоций, и мне тоже начинает щипать глаза. Я милый? Серьёзно?

— А я никогда не готовил завтраки для девушек, — признаюсь я, и Оля перестаёт плакать. Она принцесса. Ей важно быть особенной. — Хочешь, я буду каждый день готовить для тебя?

— Хочу, но разве не должно быть наоборот? А я… Я ничего не умею, Демид.

— Я мог бы научить тебя, хочешь?

Оля кивает, а я ведь реально готов каждое утро делать это для неё, приносить в постель. Это романтично, наверное? Девушки любят такое…

Я готов быть милым. Только бы она не плакала.