Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Иорвет отложил полено, поднялся.

— Нельзя спешить, когда делаешь непоправимые дела. Я бы дал тебе эликсир, если бы… если бы понял, что ты действительно умираешь. Клянусь! Но ты не умирала.

— Умирала!

— Много раз я видел эту болезнь в своём отряде, особенно на болотах, особенно зимой, — он подошёл, присел на край широкого дощатого настила, на котором была расстелена шкура. Махнул на плошку с кашицей. — Не знаю, как называются эти растения… Наш лекарь, Кассис, знал. Он показал их мне, когда я и сам ей болел. Твои симптомы были смазаны мешаниной из эликсиров, но ошибиться было сложно.

— И где сейчас Кассис? — тихо спросила я, зацепившись за незнакомое имя.

— На Авалоне, — Иорвет поднялся, налил в чашку кипятка из жестяного чайника на плите над очагом, плеснул холодной воды из кувшина.

Вернулся, добавил лекарства из плошки, размешал.

— Пей, — протянул мне кружку. — Я хотел, чтобы ты сама, в сознании, приняла эликсир Эйльхарт, когда будешь готова.

Я глянула на пузырёк — что же, мне не хватало времени на прощание, и оно у меня появилось. Наверное, Драйк Кин, как и Борх, считал, что прощание — совершенно необходимое дело перед расставанием. Сладкий горячий напиток пах мёдом и шалфеем, и от горькой рябины вязало на языке.

— Расскажи, — я мотнула головой на окно. — Я опять спала неделю?

— Нет, — засмеялся Иорвет, встал и распахнул дверь. — Всего три дня. Смотри.

За дверью шёл снег. Лежал сугробами на пушистых сосенках, укрыл землю, запорошил следы, ведущие к озерцу под скалой.

— Я успел сплавать на остров Охотников за Колдуньями до снегопада, — Иорвет закрыл дверь, и поток свежего холодного воздуха растворился в тепле комнаты. — У них оказалась весьма впечатляющая коллекция бомб и взрывающихся растяжек.

— Ты её изъял? — полюбопытствовала я.

— Neen, — он усмехнулся и снова присел рядом, — изъял я другое: травы для тебя, вино, освящённое Иерархом Хеммельфартом, прекрасные сыры, запас муки и круп, капусту, яблоки, вяленое мясо, колбасы и специи. Даже засахаренные орехи! Охотники знают толк в деликатесах. Знали… А после этого я заминировал замок. Довольно скоро в Новиграде обнаружат исчезновение отряда Виллимера, и я подготовил тёплый приём для гостей.

— Пламенный, — дополнила я.

— Сногсшибательный!

Мы рассмеялись. За окном шёл снег. Я покрутила в руках кружку с лекарством и поставила на ящик. Взяла пузырёк с кровью. Иорвет сцепил руки на коленях, смотрел в пол и молчал.

— Ну что же, я в сознании…

Всё, что должна была сказать, я уже сказала, когда думала, что умираю. Повторяться было бы навязчивым, а ответа от него мне не требовалось — все необходимые слова Иорвет произнёс в Дол Блатанна. То, что было между нами, мы знали без слов. Иорвет знал. И я знала.

— Вот этот момент и настал. Это была славная охота, Иорвет, — сказала я и, склонившись, попыталась подцепить ногтем пробку.

Иорвет вскочил, прошагал к двери и обратно. Остановился, глядя на меня.

— Не уходи, — сказал он.

Так и не открытый пузырёк выскользнул из вмиг ослабевших пальцев.

— Что?

— Останься, — он опустился у лежанки на колени, сжал мои руки в ладонях. — Теперь, когда у тебя есть выбор — остаться или уйти, я прошу тебя, останься. Я хочу эту скверную сказку про любовь со счастливым концом, Яна.

— Я не могу, ту меня ждут… — прошептала я.

— Мы поняли слова Драйк Кина неправильно. Я подозревал это, но осознал в полной мере только тогда, когда выхаживал тебя. Когда оказалось, что ты не умираешь, — он махнул в угол, где у стены стояли мои мечи: — Ты до сих пор несёшь Розу Шаэрраведда.

— Этого не может быть, весь мой путь тут…

— Аэлирэнн дала тебе не только миссию, она дала и награду. Поверь мне, не уходи.

Он порывисто сгрёб меня в охапку, и я прижала к груди его голову и целовала пахнущие дымом тёмные волосы, и была слабой, и мне очень хотелось верить ему.

— Знаешь, что я испытал, когда собственноручно вёл тебя, чтобы ты ушла? Колебался каждый миг и каждую секунду хотел повернуть назад, и забрать тебя с собой. Сейчас ты можешь уйти, но я прошу тебя — останься, потому что здесь у меня дыра.

Он высвободился из объятий и, приложив к груди мою ладонь, испытующе смотрел в глаза и ждал. Пришибленная и совершенно оглушённая, я чувствовала себя человеком с болезнью в терминальной стадии, который в последние дни промотал состояние, безумствовал и смирился, попрощался с кем только можно, лёг умирать, а ему сказали — живи, диагноз был ошибкой. Я смотрела на меч, на серебряную эльфийскую розу в навершии, точно такую, как была на кулоне, отданном Францеске. Будущее, вдруг появившееся, не вмещалось в меня. Подбородок дрожал, я мямлила что-то и, не в силах сдерживаться, заревела.

— Ты бы только знал, как я хочу остаться, но это лишь отсрочит неизбежное. Ты не должен, не можешь этого сделать… — всхлипывала я. — Не хочу сломать тебе жизнь, как та маленькая конопатая дхойне сломала жизнь твоему отцу.

— Я всё решил сам, уже давно, не плачь, пожалуйста, не плачь.

Но я плакала в его руках.

— Не знаю, сколько времени мне осталось. Может быть мне придётся уйти завтра, может быть через год.

— Я хочу всё это время.

За окном шёл снег, в окне синел вечер. Я затихла, сняла с шеи цепочку с обручальным кольцом и надела кольцо на палец. Свернулась на руках Иорвета, обнимала и не отпускала. Он уложил меня, накрыв одеялом, прилёг рядом и нашёптывал на ухо, касаясь волос у висков губами, самую лучшую сказку — сказку про любовь со счастливым концом.

ВЕСЬ МИР. Уроборос кусает свой хвост

Часы в браузере ноутбука показывали 19:18:23. Полторы минуты. Вся моя жизнь в ведьмачьем мире уложилась в полторы минуты в этом. Белый свет, заливающий экран телевизора исчез, там остановился кадр — Геральт доставал из ножен меч, а перед ним разгибался охваченный огнём голем. Та Яна не изменилась — сидела, одеревенев, с закатившимися глазами и сжимала геймпад. Казалось, что в тех же позах остались и домашние — они не заметили ничего. Пока. Я опустилась на пол у дивана перед мужем и сыном.

— Я не буду оправдываться, хотя очень хочется, — тихо сказала я. — Но вы должны знать, что я — не она, а что-то лишнее, что не принадлежит этому миру. Я прошу у вас времени. И прошу прощения, что придётся ещё немного подождать. Я обещаю, что она вернётся к вам, и вернётся без лишней части, которую отправила в другой мир. Без меня. Я обещаю.

Мне показалось, что ухо кота, лежащего на коленях сына, дрогнуло. Я обняла семью, которой никогда не принадлежала и к которой не могла бы вернуться никогда. Подошла к креслу.

— Надо поговорить, — сказала я второй мне.

Она молчала.

— Кабус же был прав? Я отрабатываю что-то, не так ли? — спросила я. — Что? Твою мечту?

Я прикоснулась к её руке — тёплой, неподвижной.

— Как бы то ни было, я благодарна тебе. Ты дала мне жизнь. Клянусь, я вернусь прежде, чем станет слишком поздно. Клянусь.

Плед на полу ждал. Спать хотелось неимоверно. Я улеглась и, закрыв глаза, стала падать в сон, и тихий шёпот со словами любви, неуместный здесь, в этой комнате, вновь зазвучал в ушах. Пора отправляться обратно — в мой мир.

***

А снег всё шёл и шёл. Сугробы у хижины наполовину закрыли окна, белый лес отяжелел под снежными шапками, а вода в озере под скалой казалась чёрной. Странное это было время. Мы были отрезаны от мира, совсем одни, не строили планов и не спешили никуда. Пневмония отпускала, я быстро выздоравливала и через несколько дней начала вставать и помогать Иорвету. Утром, пока я спала, он уходил иногда и возвращался с рябчиком или тушкой зайца, а иногда не уходил — оставался под боком, и такие пробуждения я любила больше всего.

Снегопад закончился через неделю. В то утро Иорвет ушёл на охоту, а я впервые вышла из хижины. Прошла по протоптанной в метровом снегу тропе к озеру. По скале сочился в воду ручеёк, и по каменным трещинам расползлись игольчатые узоры изморози. У мостков виднелась вытащенная на берег лодка, узнаваемая под сугробами лишь очертаниями.

75
{"b":"850189","o":1}