Она попыталась поднять голову. Повернула лицо с завязанными глазами к Иорвету и выкрикнула:

— Убей меня, эльф, добей безболезненно и точно! Хотя бы это ты умеешь, я знаю!

— Я сделаю это для тебя, если ты наложишь на кровь контрзаклинание к тому, которым пыталась убить меня в Лок Муинне. Я обещаю, что сделаю это.

Голова Филиппы опустилась.

— Я не могу даже обезболить себя, глупый эльф, ты хочешь невозможного.

Она затихла, сложив окровавленные руки на животе. Перочинным ножиком я спорола ключ с подкладки медальона.

— Вот и изнанка пригодилась, — сказала я Иорвету и протянула руку. — Пойдём.

***

От подошв расходились круги. Вода? Нет. Мы стояли на поверхности — бесконечной, чёрной. Лежащая Филиппа была едва видима во мраке, с лавки капала тягучая, как расплавленный гудрон, кровь и соединялась с той, что была под ногами. Невдалеке ярко сияла одиноко стоящая дверь.

Мы обошли её — стен не было, и казалось, что дверь не вела никуда. Я вложила в замочную скважину ключ, повернула.

Удар с той стороны распахнул дверное полотно, сшиб с ног, отбросив на Иорвета. Белый вихрь вырвался из проёма, взорвав поверхность под ногами. В лицо били чёрные брызги. Пригнувшись и ухватившись друг за друга, мы прорывались навстречу урагану. Уцепившись за косяк, я подтянулась, и Иорвет втолкнул меня внутрь.

Ветер стих. У стены прорисовавшегося штрихами сарая лежала на соломе худенькая девочка-подросток с двумя косичками в стороны. Она не была нарисованной — она была на изнанке светящейся и настоящей, как мы с Иорветом.

— Нет, не наказывайте меня, — она приподнялась на руках и попыталась отползти в угол. — Я ничего не сделала, ничего…

Лицо девочки было в кровоподтёках, на тонких белых руках чернели синяки. Она забилась в угол, съёжилась, закрыв руками голову. Спереди на юбке расплылось свежее кровавое пятно.

— Ты свободна, ты можешь уйти отсюда, — я присела на корточки и протянула к ней ладони, как показывают напуганному зверьку, — ты можешь вернуться… к себе.

Девочка недоверчиво и с опаской смотрела на меня, словно не верила, что кто-то разговаривает с ней.

— Она выгнала меня. Она сказала, что я лишняя.

Иорвет присел рядом и исподлобья рассматривал юную Филь.

— Она поплатилась за это. Ты нужна ей.

Так же, как и я, Иорвет протянул открытую ладонь. Девочка робко подняла свою, заколебалась, будто раздумывая, кому её вручить, а потом решилась и взяла меня за руку.

По чёрной успокоившейся поверхности мы возвратились к Филиппе. Я обернулась — дверь исчезла. Филь отпустила мою ладонь, забралась на лавку.

— Я не виню её, — проговорила она тихо. — Она просто хотела забыть. Чтобы быть сильной.

— Сильной всё это время была не она, — сказал Иорвет, оглянувшись в черноту, где совсем недавно стоял сарай, в котором целую вечность, день за днём, Филь проживала своё прошлое.

Она улыбнулась ему едва заметно и застенчиво, подвинулась на лавке и улеглась в нарисованное тело чародейки.

***

— Держи ноги! — скомандовал Иорвет, обхватив Филиппу, которая брыкалась и билась на лавке, разбрасывая снопы искр.

— Зачем?! — кричала она. — Зачем вы это сделали?!

Тело её выгнулось, а искры на этот раз не исчезли, а скопились сияющими облачками около ран. Обмякнув, она перекатилась на бок. Всхлипнула, скорчилась и вдруг зарыдала, тонко подвывая и закусив нижнюю губу. Мы с Иорветом удивлённо переглянулись. Немыслимо было представить, чтобы это была прошлая Филиппа. «Нет зрелища более жалкого, чем плачущая чародейка», — говорила её наставница, Тиссая де Врие, и Филиппа Эйльхарт лучше кого бы то ни было усвоила урок.

— Даже ценой жизни я не сделала бы этот выбор, — проговорила она сквозь всхлипы. — Вернуть память о том, что со мной делали. Вернуть забитую девочку, которой не место в Аретузе… Чтобы стать великой чародейкой, ты должна быть жёсткой, ты должна идти по головам…

Последнюю фразу она произнесла, чеканя слоги и понизив голос, и я поняла, что это тоже были не её слова, а Тиссаи.

— По головам ты пришла с выколотыми глазами на пыточную лавку и едва не отдала концы на костре, — жёстко сказал Иорвет. — Теперь ты можешь жить.

— Каково это — в моём возрасте встретиться лицом к лицу с прошлым, которое должно было быть прожито и забыто пару веков назад? — она комкала ткань нижних юбок у груди. — Каково знать, что источник силы потерян безвозвратно, что ты никогда больше не сможешь достичь вершин?

— Ты можешь начать всё с начала, — сказала я.

Со стоном она села на лавке, прикоснулась к изуродованным стопам, поправила мокрую насквозь повязку на глазах.

— Начать с начала… — прошептала она горько. — С телом калеки, с больной душой… Есть только один вариант.

Мы молчали, и даже Иорвет не торопил её. Он слил кровь из пузырьков в колбу побольше и ждал.

— Принесите мне одежду.

Голос Филиппы зазвучал властно. Я пожала плечами и подала ей платье.

— Пусть эльф отвернётся, а ты помоги мне, — велела она. — Я знаю, что нужно сделать.

***

В кромешной тьме мы покинули замок Охотников за Колдуньями. Крыша трапезной рухнула, стены горели и местами завалились внутрь. Никто не встретил нас: все Охотники ушли на встречу с Вечным Огнём.

Действие эликсиров закончилось, и Иорвет тащил еле стоящих на ногах меня и Филиппу к лодке под руки — двух женщин, одну из которых любил, а другую ненавидел. Но я знала, что он не бросит чародейку и сделает всё так, как мы уговорились — в его сумке лежала колба со смешанной из трёх частей кровью, на которую Филиппа, или скорее Филь, наложила нужное контрзаклинание. Там лежал мой путь домой.

Филиппа уселась на корму лодки и с тихими проклятиями стянула с ног сапоги, изъятые у жреца. Свои изящные кожаные туфли на каблуке она не смогла надеть на забинтованные ноги, но взяла с собой. Я улеглась на носу, Иорвет оттолкнул лодку от берега. Над водой по правому борту зажёгся огонёк.

— Следуй за ним, — строго сказала Филиппа, расправляя бархатные складки юбки.

Она набросила на плечи одеяло, которое выдал Иорвет, укуталась и вцепилась в сложенные на коленях туфли. С тихим плеском вёсла погрузились в воду. Я смотрела в чёрное небо. Грудь болела. Жизнь вытекала из меня, я чувствовала это. «Осталось последнее дело. Я успею», — думала я и боялась не успеть. Не успеть попрощаться.

— Не вздумай умирать раньше времени, — Филиппа щёлкнула пальцами, и по венам побежала энергия, будто я, как в игре, выпила волшебный пузырёк маны. — Левее.

Я приподнялась на локтях и смотрела на спину Иорвета, который размеренно наваливался на вёсла. Хотелось прикоснуться к нему. Хотелось не отпускать. Вдалеке за кормой маячил зубчатый край башни, подсвеченный маревом пожара. Усмехнулась про себя, подумав, что свет на острове не привлечёт ничьего внимания — вместо трапезной в замке должен был гореть костёр с Филиппой, а до этого горели костры с другими чародейками. Обычное дело.

Следуя за огоньком, летящим над водой, мы лавировали по узким протокам между островами. Местами лодка цепляла днищем песок, а на вёсла накручивались водоросли.

— По этой системе озёр можно добраться до моря, — сказала Филиппа. — Скоро покажется Коломница, там держись южнее.

Протоки вывели на большую воду. Небо посветлело. Перед рассветом из тумана показался затопленный лесистый берег с торчащей из него деревянной башней.

— Мышиная Башня проклята, — пояснила чародейка, безошибочно махнув рукой на остров. — Рассадник чудовищ и призраков, и поэтому никто не знает, что на соседнем крохотном островке около места силы живёт отшельник. Впрочем, он должно быть помер лет сто как.

Остров отшельника встретил острыми камнями, которые, как зубы злобной собаки, охраняли от высадки, и между ними закручивалась в омуты и хлюпала озёрная вода. Вслед за еле светящимся огоньком Иорвет, подруливая одним веслом, направил лодку за скалу в бурливое узкое устье ручья. Над головой спутанными колючками сплелись еловые лапы.