— В подземельях нет ветра, — засмеялась я.
— Э-э-э, да ты не спорь — смотри!
Тит аккуратно окунул крохотный черпачок на длинной ручке в бочонок с замешанным ребисом пополам с аером. Высыпал зелёный порошок на дно котла. Потом из-под верстака достал квадратную бадью из травленой жести и влил в котёл немного чёрной маслянистой жидкости.
— Махакамская смесь, — сказал он, помешивая на дне котла черпаком. — Лучшая приправа для любого блюда.
Закончив, взял длинную лучину, поджёг и опустил в котёл. Глянцево-чёрная с зелёными блёстками лужица на дне затянулась пламенем, по поверхности побежали пузыри, которые лопались и разбрызгивались, и через миг кипящая, бурлящая жидкость, размазываясь по стенкам котла, поползла вверх.
— Видела, ты это видела?! — закричал Тит, когда один из горящих языков перебрался через стенку, капнул и, пузырясь, начал растекаться по полу.
— Липнет, как девица! — с восторгом добавил он. Лужица прогорела, и на камнях осталось уродливое, точно раздавленный паук, выжженное пятно. — Ну, вот и всё.
— Убойная штука, — сказала я.
— Вот и я так подумал.
Кузнец взял с верстака кожаный мешок, похожий на тот, в котором носили монеты, и протянул мне. Мешок был мягким и тяжёлым, и из замазанного смолой горла торчал фитиль.
— Внутри бомба, а снаружи бычий пузырь со смесью. Бросаешь, и всем гнёздам кранты. Главное — бросай подальше и беги, — по раздумье добавил он.
Я поблагодарила Тита. Придуманная им смесь действительно могла быть полезной в тоннелях, ставших гнездовьем трупоедов. Однако всё же попросила его сделать половину бомб по оригинальному рецепту — уничтожать одиночные гнёзда по старинке казалось более безопасным.
— Добро, — проворчал он не слишком любезно. — Завтра будет готова первая партия.
Уходя, я позаимствовала у него горелку и принадлежности для варки эликсиров. Мне хотелось навести порядок в ведьмачьем хозяйстве. Занесла добытое домой, благо мне всего лишь нужно было пересечь площадь и подняться по ступенькам, и вытащила с полки самоучитель Старшей Речи. Пришло время навестить мать Несы.
***
Эйлин удивилась моему приходу, но приветливо поздоровалась и пригласила войти. Квартирка родителей Несы была меньше моей, но, войдя, я не смогла сдержать вздоха восхищения — только эльфы могли превратить каменную коробку макахамского жилища в таинственный волшебный уголок. Через расписанный листьями и цветами витраж над окном лился радостный свет и ложился разноцветными узорами на выбеленные волчьи шкуры на полу. Стены украшали шёлковые зеленовато-бежевые гобелены с тонкой вышивкой переплетённых лоз. Мягкий свет ламп на полу и в нишах стен прикрывали белые тканевые экраны, и рисунок на них повторял растительные орнаменты гобеленов.
Эйлин вернулась за стол, за которым вышивала гладкое покрывало, жестом показала на стул напротив. Заплетённые в две толстые косы пшеничные волосы эльфийки спускались почти до пола.
— Мона сказала, что ты учишь детей… — начала я.
— Школу временно закрыли, поэтому сейчас я подрабатываю, чем умею, — вздохнула она и приподняла вышивку. — В школе разместили скоя’таэлей. А дети и рады…
— А где Неса? — спросила я.
В квартире кроме нас с Эйлин никого не было.
— Ты пришла её навестить? — улыбнулась она. — Эту егозу не так-то просто застать — с утра до вечера она на улице, верховодит стайкой ребятишек. Уже два дня дома не ночевала — строят где-то в лесу дом на дереве. Знает, что мне это не нравится, да разве её убедишь? И отец ей потакает…
Эйлин показала рукой на заправленную кровать в нише, спрятанную за полупрозрачной завесой из нитей с нанизанными стеклянными бусинами.
— По правде сказать, я пришла к тебе, — я выложила на стол самоучитель Старшей Речи. — Ищу учителя.
Взяв книжицу, Эйлин перелистнула несколько страниц и фыркнула от смеха.
— Я никогда не учила взрослых Старшей Речи. Я учу детей всеобщему. Учу читать, писать и складывать числа.
— Но ты же знаешь Старшую Речь и умеешь преподавать. Клянусь, я буду послушной, как ребёнок!
— А вот этого не надо! — расхохоталась она. — Тогда я точно с тобой не справлюсь.
Эльфийка ещё посопротивлялась для приличия некоторое время, но я видела, что новая идея увлекла её. Я пустила в ход всю свою силу убеждения и мешочек с новиградскими кронами, чтобы развеять последние сомнения, и вскоре мы ударили по рукам. Эйлин ушла в заднюю комнату и вернулась с парой книг.
— «Aen N’og Mab Taedh’morc» — пособие начинающего барда. Эльфийские баллады на Старшей Речи и перевод на всеобщий, — её голос сделался строгим. — К вечеру изучи первую страницу, и начнём.
— Договорились! — сказала я, принимая из её рук увесистые тома.
Распрощалась с Эйлин, попросила передавать привет Несе и направилась домой, попутно размышляя о том, зачем я вообще в это ввязалась, и одновременно прикидывая, успею ли осилить страницу до полудня, когда ожидалось прибытие невесты Скалена.
***
Длинные алые полотнища украшали отвесные стены западного подъезда к Вергену и заодно прикрывали некрасивые потёки смолы, оставшиеся от битвы с нильфгаардцами. К массивной арке Махакамских врат в торжественной тишине, в которой слышался только хруст ободов по мелким камешкам дороги, неторопливо приближались гружёные подводы. Каждую повозку тянула пара саврасых пони с мохнатыми головами в богато украшенной металлическими бляхами сбруе. Поверху стен выстроилась бригада Ярпена Зигрина, и от начищенных кольчуг, нагрудников и топоров разбегались в стороны солнечные зайчики.
Сесиль Бурдон стоял посреди площади за вратами и время от времени нервно вытирал ладони о полы парадного зелёного камзола с пышными складками на рукавах. Киаран, Ярпен и я стояли за его спиной в первом ряду встречающих. Казалось, что на площади собрались всё краснолюды Вергена, включая женщин и детей, и лишь за их спинами, поодаль, да на вершинах лестниц толпились люди и редкие эльфы.
— А где Иорвет? — шёпотом спросила я Киарана.
— Я вместо него, — улыбнувшись, ответил он.
— И то дело, — встрял Ярпен, — нечего кривой рожей невесту пугать. У Сесиля чёткий план — подмешивать эльфов в панораму по чуть-чуть, как горькую пилюлю.
— Как сладкий десерт, ты хотел сказать? — Киаран посмотрел на Ярпена сверху вниз.
— Если бы хотел, так бы и сказал, — осклабился краснолюд. — А то наша Брунимора ни единого эльфа в жизни не видала, в Махакаме их не водится.
— Ни один уважающий себя эльф не ступит на махакамскую землю, — сказал Киаран.
— И правильно! — воскликнул Ярпен.
— Тише! — прошипел Сесиль, обернувшись на него.
— А я что, я молчу. Это всё этот, — Ярпен мотнул чубом на Киарана, — десерт, мать его…
Обоз миновал врата, пони сделали полукруг по площади и остановились. С передней повозки чинно ступили на вергенскую землю первые делегаты: четверо мощных краснолюдов с длинными косматыми волосами и бородами, за которыми не видно было лиц. С плечей махакамцев и до пят спускались мохнатые шубы рыжего меха, перетянутые на объёмных животах поясами из металлических пластин.
— Дядья… — шёпотом пояснил Ярпен.
Вслед за ними спустился Скален Бурдон, и рядом с будущими родственниками выглядел он в своём пурпурном камзоле и неизменном берете как подкидыш какаду в совином дупле. Вторая в цепочке повозка была закрыта тентом, а на веренице следующих громоздились сундуки и баулы, и на козлах сидело по паре тяжеловооружённых краснолюдов.
Приблизившись к старосте, дядья выстроились шеренгой. Бойцы Ярпена на стенах синхронно вскинули к губам короткие гнутые рожки, и тишину взорвал троекратный зычный гудок, похожий на блеяние. Махакамцы и Сесиль склонили головы, тщательно следя, чтобы угол наклона бороды ни у кого не был больше другого.
— Приехал бы сам Брувер Гоог, тогда бы его Саския встречала, — шепнул мне Ярпен и многозначительно показал бровями в сторону гружёных повозок. — Приданого привезли — мама не горюй! Мы-то на свадьбу всей общиной скидывались, а в прибыли один Сесиль останется.
