Альт возвел очи горе и раздражённо сказал:
— Ну ты же знаешь, любой уважающий себя сектант считает своим долгом, описывать ритуалы, предсказания и прочую деятельность своего культа, максимально пафосно, завуалированно и, желательно, в стихах. Но поверь мне, перевод достаточно точный, я многое перепроверил и сравнил с другими источниками.
— Верю. Если убрать все шелуху о великих предназначениях, могучих дланях и грешных душах, то выходит весьма странная картина.
— Ну-ну, — подбадривал Альт. Так у них было заведено с самого начала. Лекс всегда должен был разъяснять свои умозаключение учителю так, будто тот ничего не знает об изучаемом феномене.
— Ритуал активируется посредствам четырех ключевых объектов. Как там сказано? — Лекс начал листать страницы тетради. — Вот. И реки предназначения… так, так… великое наследие отцов… нет, это все мусор… Ага, вот. «Символ солнца, подаренный Богиней Жизни, укажет путь к восхождению». Речь, видимо, о Сфере рассвета. Она должна быть размещена на северном пьедестале, — юноша ткнул пальцем в рисунок и задумался. — Второй, я не очень понял. «Камень грехов, изрыгнутый из земли»… Изрыгнутый… Разве есть такое слово?
— Есть, — кисло ответил учитель. — Речь идет о Камне страданий — артефакте способном увеличивать атмосферное давление.
— Кажется — это священная реликвия сумеречных?
— Так и есть, но, по моим сведениям, камень похитили.
— Ага, — Лекс что-то пометил в своем блокнотике. — Дальше интереснее. В ритуале должно учувствовать два человека. Про первого сказано, — Лекс пробежался глазами по тексту, — «странник, познавший суть Мира, зрение его два глаза определят, цветом, обладающие, разных начал». Очевидно, речь идет про алхимика, но детали не ясны. Как было в оригинале?
Учитель задумался, посасывая мундштук, затем произнес чуть нараспев:
— Гиден моро ист вель элсо, аринт Илин есте, артос дель вас анон уртас… Дальше, не знаю.
— Ага, — Лекс нахмурился, потирая лоб, — артос дель вас… два глаза, направленных, указывающих? — бубнил Сион. — Анон уртас. Два начала, два цвета? Очевидно же, что не любой алхимик подойдет.
— Очевидно, — согласился Альт.
— Может, имеется ввиду не обычное зрение и зрение алхимика, а, в прямом смысле, разные глаза? — Лекс оживился. — Гетерохромия! Я слышал, она встречается у алхимиков.
Учитель кивнул, затянулся и, выпустив вверх струйку дыма, медленно сказал:
— Да, пока это единственная моя рабочая версия. Алхимик с разным цветом глаз. Однако ничего необычного в этом феномене нет. Какими-то выдающимися способностями такие алхимики не обладают. Кстати говоря, у Императора гетерохромия. Один глаз золотой, другой светло-зеленый.
— Да? — удивился Лекс. — Не знал. И что, он талантлив? Носитель платинового знака как-никак.
— Пф, какое там! Посредственность. Уж, кому, как ни тебе знать, что медальки и значки редко что-то определяют. Император вряд ли отличит глину от арцита.
— Понятно, — Лекс опять обратился к тетради. — И последний объект. Тоже многое не понятно. Где это… так… вот. «Творец, основы меняющий, путь жизни способный отразить в изнанке миров…». Вообще ахинея какая-то, — даже как-то обиженно проговорил Лекс. — О волшебнике, похоже, говорится, но, что все это значит, я так и не понял.
— Да, тут я тоже в тупике, — Альт вытряхнул пепел с остатками табака и принялся чистить трубку. — Эмьен из лист — это и отразить или перенаправить, и заглянуть с другой стороны, а в сочетании с раил ин форэ, можно перевести как «реки вспять» или «поток наверх». Вариантов тьма, не хватает контекста. Но в одном уверен и согласен с тобой, речь идет о волшебнике. Основы меняющий, «ламатир ирал», так в древности называли чародеев. Итак, — Альт убрал трубку и потянулся, — что мы имеем? Ритуал с четырьмя основами. Сфера рассвета, Камень страданий и два человека, которые должны, видимо, проводить ритуал: алхимик, предположительно, с гетерохромией и какой-то волшебник. Так?
— В том-то и дело! — оживился Лекс, увидев, что учитель не улавливает главного. — Когда я хотел получить чистый арцит, но случайно открыл проход, мне пришлось иметь дело с похожими формулами и последовательностями. Я по крупицам собирал данные в библиотеке, опираясь в основном на легенды и сказки о мерцающих. Смотри, — Лекс указал на рисунок, — интегральные каналы перераспределяют энергию преобразования на периферию, — юноша увлеченно водил по рисунку. — Эти формулы усиливают потоки. А здесь, — Лекс энергично ткнул пальцем в середину рисунка. — Энергия аккумулируется и уходит на каналы рассеивания. Формулы преобразование здесь другие, и большую часть я не понимаю, но не важно. Главное — если все оставить так, то ничего не произойдет. Энергия замыкается на себя.
— И что же делать? — осторожно спросил учитель, не отрывая от Лекса внимательного взгляда.
— Нужно добавить в каналы рассеивания энергию жизни, — торжественно сказал юноша.
Лицо Альта стало кислым:
— Ну, тоже мне…
— Нет, нет, нет, — поспешно добавил Сион, — энергию живого человека. Я отдал свою и тогда все получилось. Не то, что я хотел, правда, но тут сам виноват — не понимал, что делаю.
— О, — Альт тяжело задумался, — то есть эти люди, волшебник и алхимик?..
— Их приносят в жертву, да. Это просто элементы ритуала, как артефакты. И вообще, все это отдаленно напоминает мое детище, созданное десять лет назад, только гораздо сложнее и масштабнее. И я тут подумал, не хотят ли эти люди завершить дело Ктара? Соединить миры, если это возможно. Ну, или что-то похожее?
— Мда, — после долгих раздумий сказал учитель, — очень может быть. Соединить, конечно — бред, но что-то тут есть…
Опять надолго замолчали, погруженный, каждый в свои мысли.
— Ввязался ты… — наконец, нарушил тишину Лекс.
— Да, — протянул Альт, снимая очки.
— Что думаешь делать?
— Что и раньше. Искать организаторов.
— Оно тебе надо?
— А какие у меня варианты? При удобном случае, меня убьют. Прятаться по лесам, да горам, как-то, знаешь, стар я для этого. К тому же они затеяли явно что-то опасное, и коснётся это многих, если не весь мир. Надо бы разобраться. Вообще-то, я надеялся, ты мне поможешь, — осторожно закончил Альт.
— Помогу, — ответил Лекс, отдавая папку с бумагами.
— Так просто? — слегка удивился учитель.
Лекс вздохнул и задумчиво посмотрел на небо:
— Почему нет? Похоже, намечается что-то увлекательное.
— Хе, увлекательное? Ну-ну, — Альт аккуратно убрал папку в сумку.
— С чего начнем? — беззаботно поинтересовался Лекс.
— Вообще-то, с твоих связей.
— С моих?! Я думал, ты у нас мастер по связям?
— Не в этот раз, — улыбнулся учитель. — Я вычислил одного из верхушки организации, вернее, уже двоих. Первый — Сельтус Гарагон, магистр, старший советник короля Верисии.
— Ого! — изумился Лекс.
— А я говорил, это влиятельные люди. Сможет ли герцог Рион организовать нам встречу, если ты попросишь?
— Не знаю, — честно ответил Лекс. — Но попробовать стоит. А кто второй?
— О, до этого у меня уже были подозрения, но, когда в дело вмешалась черная бригада, сомнений быть не может. Второй — Ривье Кроне, министр науки Адэ.
— Умеешь ты выбирать врагов, — вздохнул Лекс. — Ладно, начинаем с Баруды и беседы с Рионом?
— Ага.
— Глаза слипаются, пойду, — Сион, зевая, встал и направился к фургону.
— Давай. Я покараулю до следующей смены, — сказал ему вслед Альт.
Лекс устало повалился на свободное место в фургоне и, казалось, только закрыл глаза, как тут же подскочил, в растерянности осматриваясь по сторонам. Все еще спали, но на улице уже светало, значит прошло часов пять. Алхимик прислушался к себе, тревожное, липкое чувство не проходило. Лекс пытался понять, в чем дело. Что-то знакомое, неприятное, давящее на грудь. Юноша протер глаза и вылез на улицу.
У костра сидели Сарида и Ларк. Магистр держала своего телохранителя за руку и что-то тихо, успокаивающе говорила. Мужчина повернулся на шум, глаза его были неестественно красными. Лекс поспешил отвести взгляд, сделав вид, что ничего не заметил.
