На следующий день Лекс все утро провел в госпитале, помогая Ормсу и Ирин. Но чем дальше продвигалось дело, тем меньше в нем нуждались. В конце концов, Сион понял, что толку от него здесь немного и отправился домой обедать. После обеда погулял немного по поселению, пришел к выводу, что, все-таки ему исключительно не нравится это безликое серое место, больше похожее на лагерь беженцев, чем на деревню, и снова направился в госпиталь, проведать Миру.

На пороге алхимик столкнулся, с идущими куда-то, Цельсией и Ваном. Мальчик о чем-то увлеченно говорил, не сводя с Винары влюбленного взгляда, заметив Лекса, он радостно сказал: «Здравствуйте!», и вернулся к разговору с женщиной. Цельсия же явно получала удовольствие от удивленного вида алхимика. Проходя мимо, она приблизилась к Сиону и игриво прошептала на ухо:

— В чем дело, думаешь, только ты обладаешь шармом?

Подмигнув, Цельсия направилась к выходу, а Лекс поймал на себе строгий и обиженный взгляд Вана, но через секунду, мальчик услышал, как хлопнула входная дверь, и поспешил за Винарой. Алхимик же округлил глаза еще больше и помотал головой, будто, отгоняя наваждение.

Мира лежала на койке и безучастно смотрела в потолок. Выглядела она, пожалуй, хуже, чем вчера: появились новые пятна на шее и руках, лицо еще бледнее, взгляд, как будто подернут дымкой.

— О, Лекс, доброе… — женщина на секунду задумалась, — утро?

— Почти вечер, — улыбнулся алхимик. — Я столкнулся с Ваном, он, наверное, только от вас. Может, я зайду в другой раз, вы, должно быть, устали.

— Нет, все в порядке, — запротестовала Мира. — Не хочу быть одна. И не хочу, чтобы мой мальчик помнил меня такой, поэтому не даю ему долго сидеть здесь. Глупо, наверное, думать о таком?

Лекс ничего не ответил, он взял стул и сел поближе к койке.

— Знаете, Лекс, я ужасно боюсь смерти, — зашептала Мира, словно в горячке. — Всегда боялась. Однако, находясь в таком состоянии, проводя здесь часы в одиночестве, я поняла, что боюсь до жути. Но еще страшнее — оставить Вана одного, без родителей, — голос женщины дрогнул, и она на секунду замолчала, вздохнула и продолжила более спокойно:

— Это несправедливо. Он не заслужил… Я такая трусиха, не могу поддержать даже собственного сына. Я слышала, что госпожа Мирсет, ваша подруга придумала способ помочь. У Вана начальная форма заболевания. Она сказала, что у него много шансов поправиться. Я уверена, с ним все будет хорошо, он вырастет прекрасным человеком… Жаль я не увижу этого… Знаю, это эгоистично, но ничего не могу с собой поделать, — Мира слабо улыбнулась. — Лекс, а вы боитесь смерти?

— Да.

Женщина минуту помолчала, собираясь с силами, затем посмотрела алхимику в глаза и виновато произнесла:

— Я знаю, что не имею права просить, но не могли бы вы побыть со мной… до конца… Я чувствую… это скоро… — Мира прервалась и устало посмотрела в потолок.

— Я буду здесь.

— Будем бояться вместе, — попыталась пошутить женщина.

— Нет, — улыбнулся Лекс, — лучше расскажите о вашей жизни.

И она рассказывала. Слабым тихим голосом, который постоянно прерывался, чтобы набраться сил и снова зашелестеть, отгоняя тишину этого мрачного места. Рассказывала о детстве, о первой любви, о родителях. Много говорила о супруге, еще больше — о сыне. О своей работе. О грустных и радостных событиях. О потерях и обретениях. О страхах и надеждах. О прошлом и будущем. Лекс улыбался, хмурился, о чем-то спрашивал, но, в основном слушал. Голос становился совсем слабым, он слабеньким огоньком боролся со смертью. Очередная пауза затянулась слишком надолго. Лекс обеспокоенно посмотрел на женщину. Мира неподвижно лежала, слепо уставившись в потолок. Грудь еще мерно вздымалась и опускалась, но сознание уже покинуло ослабленное тело. Лекс просидел еще несколько минут, пристально вглядываясь в восковое лицо. Очень не хотелось оставлять ее так, с распахнутыми в жутком удивлении глазами, но алхимик знал, что спазм не даст векам сомкнуться. Лекс вздохнул, неуверенно погладил Миру по руке и отправился домой.

Сопартийцы опять собрались в «женском» доме, в этот раз, чтобы поужинать и обсудить события прошедшего дня. Лекс от встречи уклонился. Сославшись на усталость, он отправился прямиком в свою комнату. Не зажигая свет и, не раздеваясь, юноша завалился на свою неудобную, жесткую тахту. Сознание долго плавало на границе сна, то погружаясь глубже, то тревожно возвращаясь в реальность. И только Лекс почувствовал, как видения отступают, становясь более бессмысленными, дверь в комнату распахнулась, и через закрытые веки замаячили отблески света.

— Алхимик, вставай, — раздался тревожный голос Цельсии, — мне нужна твоя помощь.

Женщина поставила керосиновую лампу на стол, поспешно сняла куртку и начала стягивать штаны.

— Цельсия, я, конечно, все понимаю, — Лекс присел на тахте, сонно потирая глаза, — но тебе не кажется, что это слишком?..

— Заткнись и подотри слюни, я не за этим!

Винара приспустила штаны до верхней части бедра, сунула в руки Лекса лампу и взволнованно сказала:

— Я, кажется, заразилась. Посмотри.

Она указала на верхнюю часть правой ягодицы. Лекс приблизился к Цельсиии, отгоняя от себя мысли о том, удобно ли в походе носить батистовые ажурные трусики (разумеется, черные) и какая в них необходимость, тем более, если они почти ничего не скрывают.

— Ну, что там?! — поторапливала Винара.

Лекс осторожно провел рукой по коже. Цельсия вздрогнула.

— Вот черт!

— Что?! — испугалась Цельсия. — Что?!

— Ты только не паникуй. Похоже, это, — Лекс серьезно посмотрел на женщину, — следы от укусов крапивы.

Цельсия удивленно смотрела на алхимика, силясь осознать сказанное.

— Что? — наконец, выдавила она.

— Крапива, — спокойно повторил Лекс, отодвигаясь от женщины. — Удивительно, два дня прошло, а следы еще остались. Похоже, это аллергическая реакция.

— Крапива?

— Да.

— «Только не паникуй», да? — Цельсия презрительно посмотрела на Лекса. — Очень смешно.

Лекс виновато развел руками.

— Выходит, только зря задницей светила, — ворчала Винара, натягивая штаны.

— Выходит, зря, — согласился Лекс.

Цельсия с минуту внимательно смотрела на алхимика, что-то обдумывая, затем, как бы неохотно начала:

— Мы, ведь сильно рискуем, находясь здесь?

— Ты о болезни? — Винара кивнула. — Сложно сказать. Никто толком не знает условия заражения. Опасно находиться в непосредственной близости от шва, но по моим ощущениям, он примерно в тридцати километрах от нас. Это далеко. От человека к человеку, болезнь точно не передается, если ты к этому клонила.

— Угу, — неопределенно ответила Цельсия, глядя куда-то в сторону. — Слушай, Лекс, — пожалуй, она впервые назвала алхимика по имени, — а тот мальчик и его мать…

Открылась входная дверь, и послышались тихие голоса Неила и Ларка.

— Мм? — Лекс призвал Цельсию продолжать.

— Нет, забудь, — раздраженно ответила она и вышла из комнаты.

Лекс затушил лампу, и устало повалился на тахту.

Наутро, отряд быстро и без лишних разговоров, собрался и никого, не ставя в известность, отправился в путь. Идти решили пешком, лошади с фургоном вряд ли смогут преодолеть непроходимую скалистую местность у подножья гор. На выходе из поселения их ждал глава и двое охранников. Все внутренне напряглись, ожидая неладное, но староста подошел к Сариде протянул талисман в виде цветка и вежливо сказал:

— Госпожа магистр, не желаете заодно заглянуть в святилище?

— Зачем? — раздраженно отмахнулась Сарида, — Сфера рассвета и так работает через жопу. К чему усугублять?

— Как пожелаете, — глава убрал талисман в карман. — Будем молиться за ваш успех и скорейшее возвращение.

— Ага.

— Подождите, пожалуйста!

— Какого хрена! — в сердцах воскликнула Сарида. — Мы сегодня хоть сдвинемся с места?!

К группе подбежал запыхавшийся Ван, он смущенно потупился под пристальными взглядами собравшихся, подошел к Цельсии и протянул ей свою фигурку дельфина: