— Ты, что ли, Бэллу спрашивал? Зачем? — хрипло поинтересовался брюнет, окидывая меня оценивающим взглядом. На Скворцову он глянул лишь вскользь, и на лице его мелькнуло лишь лёгкое недоумение.

— С кем имею честь?

Говорил я подчёркнуто спокойно, положив руки на стол.

— Ты отвечай, когда спрашивают, — неприязненно огрызнулся главарь. — Откуда узнал про собрание?

— Это я! — вмешалась Катерина.— Я к Бэлле. Она сама меня пригласила. Я ей книги принесла… Вот.

Она показала перевязанную бечёвской стопку.

— А этот?

— Со мной. Страшно одной идти. Время позднее…

Брюнет, кажется, чуть расслабился. Но продолжал сверлить нас подозрительным взглядом.

— У нас тут не танцульки, дамочка. Понимать надо! И тащить сюда первого встречного…

— Я не первый встречный, ­— перебил его я. — И сам вызвался сопроводить. Заодно посмотреть, что у вас тут закружок по интересам.

— А смотрелки не запотеют? — выдвинулся из-за плеча брюнета тот, что помоложе —невысокий скуластый парень с явной примесью азиатской крови.

В моем старом мире я бы предположил в нём якутские или бурятские корни, но не уверен, что здесь эти народы сохранились в том же виде, как там — слишком уж места их поселений близко к эпицентру Ока зимы.

— Что-то имеешь против?

— Имею! Двигай давай отсюда, пока цел. Барышню проводил — и свободен. Гуляй!

— Не-а, — покачал я головой, откровенно потешаясь. — Погуляю я потом. А сейчас… с красоткой вашей черноглазой познакомиться хочу.

Я улыбнулся, глядя ему в глаза, хотя сдерживать внутреннего волка было сложновато. Под Аспектом Зверя я становлюсь более вспыльчивым. Да и вообще, после всего пережитого за последние недели я уж точно не собирался терпеть хамство от какой-то шпаны. Он даже не Одарённый. И не понимает, на кого вякает. Один удар заряженным эдрой кулаком — и у него ведь черепушка лопнет, как арбуз.

Поймав себя на этих мыслях, я невольно поморщился. А ведь такое отношение к обычным смертным, наверное, типично для нефов. И в сочетании с дворянским положением тем более превращает их в жутко высокомерных засранцев.

Неужели и я становлюсь таким? Или это неизбежно?

— Ты чё нарываешься?— вспыхнул «якут». — Ты кто такой вообще?

— Сибирский. Богдан Сибирский. Слыхал, может, про такого?

— А должен?

— Ну, если читать умеешь,— пожал я плечами и ободряюще подмигнул Скворцовой, которая сидела напротив, прижимая книжки к груди и от страха, кажется, дышать перестала. Глаза — что две плошки, уже скоро больше оправы очков будут.

— Остынь, Батыр, — осадил младшего главарь, потому что тот уже, кажется, готов был на меня кинуться. — Шума не надо. Тем более сейчас.

— Да какой шум? — буркнул молодой.— Он один и без оружия. Скрутить и выпнуть его через заднюю дверь, никто и не заметит.

— Как бы крутилка не отвалилась от натуги, — усмехнулся я. — Давайте уже заканчивайте этот цирк и проводите нас наверх. Мы немного опоздали к началу. Но, может, что-то интересное ещё застанем.

Брюнет, набычившись, шагнул ближе к столу, и продолговатый предмет в его кармане недвусмысленно навёлся в мою сторону.

— А я тебе говорю — убирайся отсюда по-тихому, — процедил он.

— Иначе что?

Повисла напряжённая пауза, в тишине лишь отчётливее стали доноситься звуки из соседних закутков и с первого этажа. А ещё я отчётливо расслышал сухой металлический щелчок из кармана брюнета.

Внешне я выглядел расслабленным, но внутренне подобрался, готовый рвануть в сторону, а потом вперёд. Рефлексы у нефилима гораздо лучше человеческих, а уж под Аспектом Зверя тем более. Но хватит ли их, чтобы увернуться от выстрела, если этот тип шмальнёт вот так, в упор? Впрочем, даже если нет — одна-две пули меня не остановят. Наверное.

Проверять, если честно, не очень хотелось.

— Остыньте, мальчики, ­— раздался за моей спиной спокойный женский голос, а на плечи мне опустились изящные ладони с ярко-красным лаком на ногтях. — Козырь, убери пушку.

Прикосновение было мягким и даже приятным — незнакомка, погладив меня по плечам, легкими массирующими движениям прошлась по шее. Но в то же время меня бросило в жар от ужаса.

Не нужно быть гением, чтобы понять, кто за моей спиной. И подобралась она совершенно бесшумно. Ко мне. К Пересмешнику под Аспектом Зверя.

Внутренний волк не просто оскалился — он зарычал, поджимая хвост и выгибая спину дугой, как испуганный кот. На несколько мгновений обрушилась тишина — полнейшая, не стало слышно никаких звуков извне. А вот изнутри прорвался знакомый шёпот, на этот раз вполне разборчивый.

«Беги… Беги-и-и-и!».

Впрочем, бегство сейчас выглядело бы максимально нелепо. Тем более что именно этой встречи я и добивался. И даже имел на неё некоторый план.

И первая часть плана — как можно быстрее перехватить у этой Бэллы её Дар, чтобы получить иммунитет к Аспекту Морока. Вот только странно — я не чувствовал её ауры. Вообще. Будто бы она была простой смертной. Да ну, бред какой-то. Просто нужен прямой визуальный контакт…

Я взглянул на её руки. Красивые, ухоженные, с витиеватыми золотыми колечками на средних и безымянных пальцах. Особенно выделялось одно — широкое, в виде змейки, в несколько витков опоясывающей фалангу. Но по-прежнему не разглядел ни следа нефилимской ауры.

— Так значит, Богдан Сибирский собственной персоной? — продолжила незнакомка и, шурша юбками, обошла меня справа, продолжая касаться одной рукой. — Ну-ка, ну-ка, дай на тебя взглянуть…

Я сам искоса оглядел её. Взгляд выхватил сначала пышную атласную юбку в чёрно-красных тонах, скользнул выше по фигуре, не смог не зацепиться за весьма выразительное декольте… Пытаясь рассмотреть её ауру, я даже сбросил Аспект Зверя и влил чуть больше эдры в восприятие…

Что-то нащупал! Но не полноценная аура нефилима, а просто какой-то очень размытый, призрачный силуэт. Эдра вокруг Бэллы была больше похожа на колышущийся, сильно нагретый воздух, искажающий её очертания. При этом я не мог ухватить никаких подробностей, и сам Аспект перехватить — тоже.

Что за чертовщина⁈ Она как-то маскирует свою ауру, скрывает Дар? Что-то похожее я видел у Кудеярова-старшего, но у этой стервы защита гораздо сильнее. Не могу пробиться! Вместо этого взгляд, как назло, цепляется за детали её физического образа.

Действительно хороша собой, чертовка. Невысокая, с точёной фигуркой, не лишённой приятных округлостей. Блестящие локоны угольно-чёрных волос обрамляют смуглое лицо с полноватым яркими губами… Что-то в ней чувствуется южное. Не то цыганское, не то кавказское, не то греческое…

«Беги… Беги, или будет поздно», — шелестел в ушах чужой голос.

— Вот так конфуз! — улыбнулась Бэлла, блеснув идеально ровными жемчужными зубами, и шагнула ближе. — Наш юный убийца чудовищ, кажется, оробел?

И тут я совершил непростительную ошибку. Взглянул ей прямо в глаза.

Мансарда ресторана Хаймовича представляла собой огромный неутеплённый чердак, частично переоборудованный под кладовки и прочие служебные помещения. Сверху торчал ничем не прикрытый деревянный скелет из стропил и балок, поддерживающих кровлю. Служивший утеплителем толстый слой шлака на полу тоже был не везде укрыт, и поверх него были прокинуты дорожки из дощатых щитов, похожих на сходни. Но на обжитых участках имелся уже вполне приличный пол, а между вертикальными балками сооружены деревянные перегородки, похожие на переборки в трюме парусника.

Собрание «Молота свободы» проходило на одном из таких облагороженных островков, прямо напротив витражного слухового окна — здоровенного, выше человеческого роста, и из-за круглой формы похожего на огромный циферблат.

Здесь было просторно — скат крыши был сделан так, что потолок хоть и был скошен к одному краю, но не сильно, и это не сразу бросалось в глаза. А лунного света из окна было достаточно, чтобы, не зажигая ламп, видеть лица собеседников. Впрочем, небольшой эмберитовый фонарь здесь всё же был, но его из соображений конспирации снабдили непрозрачным конусовидным абажуром, направляющим пучок света на импровизированный стол, сооружённый из деревянных ящиков. На столе были разложены какие-то газеты и карты, и собравшиеся окружили его плотным кольцом.