то же у нас в активе…

Глава 3.

А в активе совсем не густо оказалось…

Нет, господа с широкой дороги похоже были ребятами невероятно запасливыми, но касалось это исключительно оружия и амуниции.

Совсем не то, что необходимо человеку, который волею судьбы сам по себе был оружием.

— Груда хлама. — бросив очередной автомат в кучу с другим, подобным железом сказал Алви.

— Урка согласен, это совсем не подходит для еды…

— Ну, по крайней мере живца у нас теперь полно. — «обрадовал» монстра в своей голове Алви.

Методом переливания до полной тары, удалось избавится от части фляг. Что существенно сократило количество дополнительной поклажи. Однако всё равно, даже после того, как Алви распихал всё по карманам рюкзака, и разгрузки, осталось три фляги, которые и положить было уже некуда и в руках нести не хотелось. Проблем с тяжестью не было абсолютно, Алви мог нести кратно больший вес, проблема была лишь в удобстве. Идти предстояло большое расстояние, пока что даже не понятно на сколько. Так как направление Алви знал лишь приблизительное, следовательно ему предстоял непростой путь в неизвестность. По черноте. Страха Алви не испытывал, но некую досаду, от того, что всё у него в очередной раз пошло через задницу, он чувствовал в полной мере. В результате связав из шнурков низку (прим. авт. — нанизать), Алви привязал на неё горлышки фляг и перекинув через плечо шагнул в черноту.

Тишина. Лишь мерный хруст чёрной травы, рассыпающейся от лёгкого прикосновения. Тусклое марево с сотней теней, унылый пейзаж, без намёка на сменяемость. Выбрав направление, придерживаясь самого яркого ориентира в этом царстве графита, Алви шёл вперёд. Первый час ему казалось, что он доберётся до цветных кластеров достаточно быстро, что они вот-вот покажутся ему на глаза. Но сотни метров сменяли друг друга без намёка на цветные участки. В связи с холмами, замёрзшими домами, машинами и даже людьми, что словно рисунок карандашом на широком ватмане бумаги замерли в позе для художника. А также, с неровностями рельефа, впадинами и рвами, приходилось регулярно поправлять направление. В результате, казавшийся ему в первые минуты прямой маршрут, до возвышающейся над иным пейзажем холма, был извилист словно новогодняя гирлянда, которую только что достали из коробки. Всё в нём перепуталось, всё вблизи оказалось не таким как ранее. В какой-то момент он даже хотел сменить столь неудачный ориентир. Но какая-то уверенность, и нежелание сходить с намеченного направления, так как оно казалось оптимальным, не давали этого сделать.

Третий час к ряду он шёл по черноте, без возможности отдохнуть и перевести дух. Лишь незначительные остановки, для приёма живчика, который, к слову, потреблялся значительными дозами, разбавляли это скучное пешее путешествие. Помимо постоянно давящей черноты, в голову начали пробирается нехорошие мысли, ранее он не обращал на них внимания. Но с каждой новой сотней метров, сил сопротивляться становилась всё меньше. Слабость, апатия, грусть, уныние и какая-то обречённость, развивали своё влияние на Алви. Урка, как всегда, при нахождении в черноте был не доступен. Он как будто закрылся в коконе, не пуская в него давящие миазмы кластера и присущую Алви апатию. Сложно передать словами то, как Алви видел Урку в повседневной жизни. Его монстр был как будто осязаем в его голове, но в то же время незрим, как призрак или дух. Порой Алви видел маленькую копию некогда огромного монстра, но лишь внутри себя. А иногда он ощущал Урку стоящим за своей спиной, в такие моменты ему казалось, что стоит только повернутся, как сразу упрёшься своей головой в грудь могучего заражённого… Но сейчас, он ощущался в подсознании, как яркий шарик, не больше среднего апельсина. Таким он его видел и раньше, как когда приводил своё тело в порядок после линьки, под чутким руководством Наставника. Только лишь свет, излучаемый монстром, был в разы ярче того, каким Алви помнил его после линьки. Яркое солнце в миниатюре, грело «внутренний» взгляд и, казалось, саму душу. Однако, постоянно приходилось отвлекаться от столь яркого света, как бы не был он притягателен, а влияние его позитивно, Алви пришёл к выводу, что в эти мгновения он словно забирает у Урки силы. Ему безусловно становилось легче, но при этом совсем на чуть-чуть, и всё же звезда по имени Урка становилась тусклей. Отказаться от влияния этого солнца было сложно, но пока что возможно. Потому вновь оторвавшись от энергетики друга, Алви шёл вперёд, плавно ступая по унылой траве, рассыпавшейся на мелкодисперсную пыль.

Более семи часов изнурительной ходьбы. Сколько было преодолено километров? Алви совсем сбился со счёту, его путь постоянно петлял, он трижды терял первоначальный ориентир, долгие минуты смотрел по сторонам, при этом не понимая куда и зачем шёл. Вспоминая, усилием воли и забирая очередную порцию «света» у Урки, продолжал свой путь. Ноги существенно заплетались, губы потрескались, и то ли из них, то ли изо рта постоянно капала кровь. Но чёртов холм всё никак не хотел приближаться. Вокруг ощутимо темнело, что ещё более гнетуще сказывалось на его сознании. Похоже световой день подошёл к концу, и в ближайший час на эту местность упадёт настоящий мрак. Переживаний и беспокойства отчего то совсем не было, постоянно хотелось сесть и заснуть, но какое-то внутреннее упрямство, казалось, чуждое ему, заставляло продвигаться всё дальше и дальше. Некогда яркое солнце, что находилось где-то внутри, и ранее давало свет, почти погасло. На нём начали проявляться чёрные пятна. И их становилось всё больше и больше. Однако Алви не понимал, что происходит, мысли были вязкими и поверхностными. В какой-то момент, он споткнулся обо что-то, последовало закономерное падение, ну а после наступила настоящая благодать. Наконец желание остановиться, сесть и уснуть совпало с невозможностью передвигаться. Чернота обогатилась очередным своим изваянием.

Ночь, граница черноты.

— Когда бабки отдашь, утырок? — спросил лысый мужчина в серой спецовке.

— Зёма, не гони, отыграюсь потом… — отвечал ему высокий тип с рыжей бородой, и косым взглядом.

— Хрен тебе, пока текущий долг не закроешь, я с тобой играть не сяду. — продолжил лысый мужчина, при этом выглядывающий что-либо ценное в перевернутой машине.

— Зёма, не будь гнидой, дай отыграться…

— Заткнись, там мертвяк. — проговорил Зёма, при этом взяв его на прицел.

— Тащит что-то… — проговорил рыжебородый, повторяя действие напарника.

Через десяток секунд раздался спаренный выстрел короткой очереди, мертвяк до этого тащивший какой-то груз, повалился на землю и конвульсивно задёргал ногами.

Рейдеры в сером, оглядываясь по сторонам, подошли к мертвяку.

— Охренеть, третий год в Улье, а такого не видел… — проговорил рыжебородый.

— Ржавый, я пятый год топчу эти земли, поверь это точно херня какая-то. — немного волнуясь проговорил Зёма.

— Почисти потроха, я этого обшмонаю, вроде из иммунных, может живец есть или ещё что. — проговорил Ржавый.

— Давай, только быстро, не нравится мне это.

— ОХ ТЫ Ж ЁБ… — прокричал Ржавый — Зёма, он живой…

— Так прикончи…

— Дым, Второй группе, что там телитесь? — раздался позывной и вопрос из рации.

— Шеф тут дичь лютая — отвечал на заданный вопрос Зёма. — мертвяк из черноты терпилу какого-то вытащил, лицо и руки обглодал ему.

— И что? — нервно ответил голос из рации. — кончили мертвяка, потроха собрали и обратно. Вас нахрена посылали?

— Посмотреть, что как, мы глянули, в этой стороне ничего ценного шеф. — отвечал Зёма.

— Ну так какого…

— Да нет же шеф, терпила то живой оказался, ты мне сказать не даёшь нормально…

— Заткнись кретин, живой, значит продать можно, тащите. Отбой связи.

— Сука, нахера ты про него шефу сказал…

Пробуждение было не из простых, казалось, что подобное как-то раз уже выпадало на долю Алви. Чувства были схожи с линькой, но при этом без потери массы. Затруднения в движении, отсутствие возможности пошевелить чем-либо и конечно его «любимая» боль. Это то, что сейчас было в физическом плане бытия, но не только в этом ситуация была схожа. Полное опустошение, апатия, уныние и страх за Урку. Вновь, целым калейдоскопом чувств его приветствовало пробуждение. Воистину всё в мире циклично…