— Шиша, вы там ебанулись? — громко прокричал шеф, при этом вытаскивая из кобуры пистолет. Малюта переняв настрой начальника, тоже достал свой ТТ.

— Чё то лажа какая… — мямлил Малюта.

— Хрень происходит, или заражённый на борту, или гости поопасней… — предупредил заместителя шеф.

— Выстрелов не было, урчания тоже вроде…

Постепенно напрягаясь, вольные рейдеры всё же решили подняться в рубку. Шакал, стоя внизу, держал под прицелом выход из рулевой. А Малюта тем временем поднимался по ступеням, одна, вторая, пятая… поднявшись до уровня входа, и аккуратно заглянув, он увидел по крайне мере один труп, принадлежащий маленькому Шише.

— Шишу кончили, шеф — повернувшись к месту, где стоял начальник, сказал Малюта. Однако там уже никого не было. Всего десяток секунд назад там был Шакал…

— Шеф? Тихо позвал начальника Заместитель. Никто не ответил.

Аккуратно спускаясь, при этом максимально приготовившись к бою, Малюта активировал поддерживающие физическую мощь навыки один за другим. Спустившись, он рассмотрел на палубе полосу крови, тянущуюся от места, где ранее стоял его шеф, куда-то за угол. Плавно, но быстро, так как находился под усилением Малюта преодолел расстояние до поворота, однако полоса крови обрывалась сразу за бортом судна, ступив в сторону борта Малюта вдруг ощутил, как на него что-то обрушилось. Изо всех сил он пытался скинуть нападавшего, а сил его навык давал изрядно. Но тот, как клещ, вцепился в шею. Наконец Малюта решил, что нужно активировать его секретный навык, на несколько мгновений растворишься в тенях, тем самым сбросить с себя противника, и наверняка его дезориентировать. Но навык молчал. Все дары молчали. Словно пропали из души, полностью и без остатка. Осознание собственной беспомощности то, без чего более не мыслил свою жизнь. Пришло внезапно и вместе с этим пониманием у него случился приступ апатии. Руки сами собой опустились. Вместе с частичкой души пропало желание жить, бороться… последнее что он увидел, это рукоять ножа, вошедшего в его грудь, и монстра, стоящего перед собой, красного от ног до головы, с лёгкой неуместной улыбкой и холодными как лёд глазами…

Пришлось изрядно повозиться, чтобы попасть на берег, лодка никак не хотела спускаться, а когда всё же это действо увенчалось успехом, Герольд чуть её не упустил. Не желая светиться для всех заражённых за километры вокруг, Гер полностью разделся, отмылся от грязи и крови, нашёл чистую одежду и выбрав себе оружие, (своих вещей найти не удалось) Спустился на воду. Преодолев необходимое расстояние до берега, он плавно и как всегда спокойно преодолел последние километры до стаба. Ему предстояло отметится у Шанца, возможно, если он захочет ответов на кое-какие вопросы, рассказать про свою специализацию. И наконец выпуститься из уже изрядно приевшейся школы. Эту главу своей жизни он предпочитал считать оконечной…

Ещё подростком, в том, светлом и счастливом мире, Алви, будучи пытливым юношей, как-то раз задал себе интересный вопрос. «Каков механизм рождения фобии?» Не просто страха, а всеобъемлющего, сковывающего движения и даже мысли Страха. Как выяснилось, вполне ожидаемо, механизм рождения фобии прост. Надо лишь скрестить личный опыт и осознать последствия. И вуаля, личность приобретает новое, ранее не изученное свойство организма. Не бывало ранее приступов истерики? — Получите. Не было судорожного, беспричинного тремора конечностей, при виде вполне обычного предмета, такого, как например скальпель? — Распишитесь…

Первые дни пребывания на ферме, по началу казались незабываемыми. Приходили люди, что-то спрашивали, кормили, иногда делали замеры культей. Порой удивлялись, вероятно Алви что-то упускал, и его регенерация всё-таки пока не сильно, но заинтересовала внешников. Иногда его выволакивали из места временной прописки, и устраивали странные опыты, просвечивали рентгеном, замеряли вес, рост и даже уровень объема испускаемой мочи. К слову единственное, чего было в избытке это вода. Поили принудительно, каждые три часа в течении дня, приносили литровую бутыль воды, и при этом объясняли, если он не выпьет предыдущую воду, последствия ему не понравятся. Плохой, но всё же живчик тоже приносили. Раз в пару дней по сотне миллилитров. Окочуриться не получится, но и ощутимых приливов сил, тоже ждать не приходилось. Скука, апатия, боль от самолично истязаемых конечностей. Так себе спутники при восстановлении. Но всё же присутствовала Надежда, и Вера в собственные силы. Всё вернётся, его сила, дары Стикса и конечно дорогой Урка.

Но на второй неделе все эти мысли, были перемолоты жерновами сурового мира. При очередном визите сотрудников, ему вкололи какую-то дрянь, и после того, как Алви поплыл, грубо закинули на кушетку и повезли. Волнение постепенно нарастало, разные мысли, посещали сознание иммунного. Многое он по-прежнему наблюдал воочию, но при всём этом был абсолютно недвижим ниже шеи. Конечно, плохие мысли сбывались, череда событий, происходящих определенно указывала на то, что его начинают «разбирать» ещё до полного восстановления. Особенно пугала внутренняя пустота. Слабость. Зависимость от чужой воли…

К силе, ловкости, скорости привыкаешь очень быстро. Ещё быстрее привыкаешь к тому, что ты словно супергерой, обладающий сверхспособностями. «Дай человеку крылья — первый месяц он будет падать, но улыбаясь вставать и учится вновь. Через два — он будет словно птица порхать в небе, не зная бед и несчастья. Отбери их через год, и человек покончит с собой. Потому как ходьба для него ныне, будет вселенской мукой…» отсутствие естественных атрибутов иммунного в Улье — обескураживает. Чувство несправедливости, тоски и беспомощности погрузило Алви в апатию. Но это была лишь прелюдия.

Яркий свет от трёх ламп, ощущался физически. Их постоянный жар беспощадно сушил кожу, и заставлял щуриться и моргать. Запах какой-то химии и собственного, давно немытого тела…

Фобия начала своё рождение с простого унижения. Тремя уверенными движениями, с Алви срезали и содрали одежду. Абсолютно нагим он всё больше и больше погружался в свой новый Страх. После, сотрудник разборочного цеха — Седой, как для себя его запомнил Алви, уверенными движениями обрил ему всё, что было ниже пупка. Выключив машинку, он обработал всё спиртом, и что-то расчертил маркером. Стоило ему закончить подготовку, как медленно сходящий от страха с ума Алви — лицезрел нового сотрудника. Высокая женщина, возможно даже привлекательная, в таком же как у Седого, белом халате, маске респираторе и двойных перчатках. Она о чём-то поговорила с ассистентом, и быстро пролистав предоставленные в папке документы, подошла к «пациенту».

Алви пытался достучаться до своих даров, как много он готов был отдать лишь за один атакующий навык, но вместо привычной податливой силы, он ощущал лишь пустоту. Страх. Беспомощность.

— Хорошенько тебя чернота потрепала. Организм как будто сам себя истощил… Но ничего, ничего…

После чего, она выбрала скальпель и начались болезненные «роды фобии». Вскрывая брюшину, сотрудница внимательно следила за действиями помощника. Маниакальная бережливость, направленная на сохранение крови, прослеживалась в её действиях. Ни капли! Она не упустила ни капли крови. Все бережно собиралось дренажной системой, её ассистентом. На этом этапе стало понятно, для чего отрабатывали кожу спиртом, конечно, не ради «дорогого» пациента, а чтобы извлечённый продукт был чистым.

Что она вырезала из живота — Алви не понял. Он чувствовал абсолютно всё, и при этом ничего не мог поделать. Даже кричать не получалось, так как Седой предварительно нацепил кляп. После, когда на верхний надрез были наложены несколько куцых стежков, она приступила к лобку. В этой области она провела значительно дольше времени, постоянно цокая и вздыхая, она производила какие-то манипуляции внутри, и без того истерзанного тела. Но фобия родилась, как и положено, в самом конце. Когда она закончила с лобком, началось поистине страшное действо. До самого последнего момента Алви верил, что яички брили для удобства. Но нет. Они были грустным финалом. Вскрыв мошонку, медленно и деликатно она извлекла оба сгустка…