— А люди еще считают Суперов ненормальными.

— Люди самые странные из всех, — сказала я. — По крайней мере, у нас есть магическое оправдание. Расскажи нам больше.

Возможно — ладно, почти наверняка — это было не Чудовище Оватонны. Но не исключено, что как и многие другие байки, эти истории действительно имеют какое-то происхождение. Может, мы сможем найти в этих историях какую-то разгадку.

— Это хищник. Любит кур — они чаще всего пропадают, когда Чудовище выходит побродить. Летом оно более активно. Зимой вообще не проявляет активности.

«Подобно медведю в спячке», — подумала я.

— Предпочитает охотиться после часа ночи, в так называемый «колдовской час».

— Это что-то вроде глухой ночи?

— Опасной, — произнесла Петра, — как и в случае с Чудовищем, которое избирательно в том, что оно ест.

— Что значит «избирательно»? — спросил Коннор. — Оно ест только самых толстых и мягких людей?

— Проверенный план нападения, но нет. Оно избирательно с моральной точки зрения. Жертвы Чудовища всегда совершали какие-то злодеяния. Среди них браконьер, убивавший оленей, страховой мошенник, женщина, которая управляла финансовой пирамидой и обманом лишила десяток миннесотцев их пенсий.

Коннор лишь закатил глаза.

— Выходит, Чудовище наказывало за экономические преступления.

— Ты говоришь скептически, — сказала она вполне разумным тоном. — И я это понимаю. Но если вы готовы поверить в питающихся людьми чудовищ из Нортвуда, лучше, чтобы они заодно творили добро, избавляя мир от злодеев.

Хотя я все еще была на 90 % уверена, что Чудовище Оватонны — это сказка, но в ее словах был смысл.

«Возможно, нападение на Лорена было случайным, результатом действий какого-то животного, которого мы еще не определили. Но если это была не случайность, не просто нападение, значит, кто-то его выбрал. Кто-то специально на него напал. Почему? Из-за чего-то, что он сделал? Чего-то, что знал? Из-за страха нападавшего, что он может сделать?»

Я подумала о насилии, совершенном над его телом. Это выглядело как наказание. «Так кто же захотел наказать Лорена? И за что? И имеет ли Пэйсли к этому какое-то отношение?»

— Спасибо, что поискала, — через мгновение сказала я. — Мы очень признательны.

— Если найдете еще какие-нибудь улики, шлите их сюда. И, Элиза?

— Да, Петра.

— Остерегайтесь парней из правительства в плохо сидящих черных костюмах. Мало ли кто еще может искать Чудовище.

Потом она завершила звонок, такой себе драматичный жест в стиле «Секретных материалов»[28]. Я убрала экран обратно в карман и, прочистив горло, посмотрела на Коннора. И увидела на его лице ожидаемое выражение всезнайки.

— Нам нужно было спросить, — сказала я. — И если не брать во внимание Чудовище, она исключила всех местных животных. Так что это уже прогресс. И мы будет следить за федералами, мало ли что.

Он лишь закатил глаза.

* * *

Сегодня в хижине было больше магии, просачивающейся сквозь закрытые двери, как дым от очень сильного огня. Она не была испорченной, но в ней чувствовался жар, а это говорило о том, что дискуссии о поминках Лорена проходят не так гладко.

Оборотни даже не поднялись наверх, а столпились в прихожей — Кэш, Джорджия и Эверетт стояли перед камином, а оборотни вокруг них выкрикивали свои вопросы.

Мы протиснулись с краю толпы, Джорджия слегка кивнула нам в знак признательности, и увидели, как молодой оборотень сделал то же самое с другой стороны этого сборища. Лет девятнадцати, высокий и худощавый. Он был бледным, но у него была загорелая кожа и светло-каштановые волосы, зачесанные вперед и падающие на лицо. Карие глаза, обрамленные густыми бровями, квадратная узкая челюсть, широкий рот с тонкими губами.

— Лорен не заслуживает поминок, — сказал он, жестко глядя на них. — Он не принес клану ничего, кроме неприятностей.

— Пацана зовут Трэйгер, — прошептал Коннор.

— Лорен был старейшиной, — произнес Кэш.

— Не потому, что клан этого хотел, — настаивал Трэйгер. — Он даже не волк. Значит, он не часть Стаи. Не по-настоящему.

Даже я знаю, что это не является правилом; Брексы — пантеры, а Джефф Кристофер — очень большой тигр. Все они являются частью Стаи. Но в толпе послышался одобрительный ропот.

— Я койот, — сказал Эверетт. — Это тоже не имеет значения, и ты это знаешь. Мы во всех отношениях семья.

— Он — часть Стаи, — согласилась Джорджия. — По выбору и по крови. Стая — это не только волки. — Она посмотрела на Коннора в поисках подтверждения.

Коннор поглядел на Кэша, оказывая ему любезность тем, что попросил его одобрения, прежде чем вступать в спор, и, получив кивок, посмотрел на Трэйгера.

— Она права, — произнес он. — Стая — это территория, самоопределение. Он оборотень на нашей территории, говорит, что член Стаи, значит, он — член Стаи.

— Отлично, — проговорил Трэйгер. — Значит, он часть Стаи. Тогда он не часть клана. Он не член нашей семьи. Не по крови. Он сюда вклинился. Это ни черта не значит.

— Это все формальности, — сказал Кэш с явным разочарованием в голосе. — Мы понимаем, что у тебя с ним были разногласия, Трэйгер. Но он был частью нашей общины, одним из наших старейшин. Он трудился для клана, и его смерть была насильственной. Самое меньшее, что мы можем сделать — это оказать ему почтение после смерти.

Трэйгер разочарованно фыркнул и покачал головой.

Я думала, меньшее, что они могут сделать — это найти его убийцу, но, может, так считала только я. Несмотря на всю вчерашнюю нервотрепку, клан, казалось, не очень интересуется выяснением причины безвременной кончины Лорена. «Это игнорирование? Чувство вины?»

Я посмотрела на Трэйгера, гадая, насколько глубока его неприязнь — и какие «осложнения» мог вызвать Лорен. И мог ли гнев Трэйгера подтолкнуть его к убийству. Учитывая количество ран и объем травм, кто-то был очень, очень зол на Лорена.

Трэйгер казался достаточно злым для убийства. Но мы все когда-то на кого-то злились, и очень немногие из нас действительно совершали убийство. И нет никаких доказательств, связывающих Трэйгера с убийством, по крайней мере, пока. Но, возможно, мы сможем перекинуться парой слов…

— Поминки состояться, — сказал Кэш, что вызвало новую волну шума в толпе. Кто-то одобрял, кто-то был в гневе. — Мы обсудим детали — почтут ли его память песней, магией, жертвой — на частном совете. — Его взгляд остановился на мне, полный недоверия. — Сейчас не время и не место для подобных дискуссий.

Кэш отвел глаза и обвел взглядом всех оборотней.

— Клан признает, что насилие неизбежно. У природы характер не мягкий, и у нас тоже. Природа жестока, а сила вознаграждается, и иногда мы должны бороться за то, чего хотим.

Я взглянула на Коннора, задавшись вопросом, что он думает о либеральном отношении клана к насилию, и увидела в его глазах холодное неодобрение.

— Из-за этого, — продолжал Кэш, — мы держим шерифа — человеческую систему правосудия — на расстоянии, чтобы клан мог принимать собственные решения. Но нанесенные Лорену увечья не были разрешены кланом, и никто не представил доказательств того, что их одобрили. И если я узнаю, что кто-то из вас в этом замешан, будут серьезные последствия.

На этот раз холодного взгляда Кэша удостоился Трэйгер. «Может быть, Кэш тоже считает, что Трэйгер на это способен».

Но холод в его глазах исчез — погас — когда помещение начало погружаться в молчание, и в итоге воцарилась абсолютная тишина. А за ней последовала холодная волна магии.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я узнала эту магию.

Вампир.

Я обернулась и увидела, как расступается толпа, плавно, как по лезвию кинжала.

Он прошел через них, оборотни одарили его жесткими взглядами и предоставили достаточно пространства, пока он шел к Кэшу.