Да, они уже молодожены, потому что все эти красивые церемонии проводят только формально — после стандартной росписи в загсе по месту регистрации. И когда я замечаю высокую фигур Олега, перед которой, как перед волнорезом, расступается разношерстная толпа гостей, я с ужасом осознаю, что он теперь — чужой муж. Мужчина, который для меня «вне закона». На которого мне нельзя претендовать даже в своих мыслях.

— Эй, ты куда это намылилась, малышка? — Денис грубо одергивает мою трусливую попытку сбежать за минуту до «расстрела». — Ничего же еще не началось. Или ты реально собираешься отдать этой гадюке свой заслуженный трофей?

— Пусти меня, — шиплю на него, потому что чувствую присутствие Олега всей поверхностью кожи. — Я не знаю… не хочу…

— Если в тебе есть хоть капля смелости — ты останешься, и покажешь размалеванной старой стерве, что она тебе не соперница, — с вызовом бросает Денис. — Или, если ты тряпка и не умеешь бороться за то, что хочешь — вперед, вали на все четыре стороны. Только имей ввиду: если бы на твоей месте была Лебо, она бы выгрызла тебе все кишки, лишь бы только получить то, что хочет.

Внутренний голос подсказывает, что нельзя поддаваться на откровенную провокацию, но… Я глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться — и одновременно с этим в мои легкие просачивается терпкий аромат можжевеловых ягод, приправленных табаком и острыми нотами озона.

Так пахнет мой я личная плаха.

Так пахнет Олег.

Я молча пододвигаюсь к Денису и мы занимаем места в первом ряду, по другу сторону от подруг Дианы и женщины пожилого возраста, которую я идентифицирую как ее мать или родственницу.

— Мне одному кажется это мерзкой показухой? — не особо стараясь заглушить голос, говорит Денис.

Ему плевать, что я одергиваю его за рукав пиджака. Он активно жестикулирует и посмеивается каждый раз, когда нанятый ведущий церемонии пытается вставлять уместные оговорки или комментарии. И Денису так же все равно до того, что спустя несколько минут таких кривляний, на нас начинают недвусмысленно оглядываться.

Я потихоньку освобождаю свою руку из его хватки и, набравшись смелости, смотрю на Олега и Диану, которые стоят друг напротив друга и готовятся произносить брачные клятвы.

К моему огромному удивлению, она в классическом белом платье — приталенном, в пол, без лишних изысков. Хотя с учетом того, что этот брак для Лебо уже третий, было бы странно, нарядись она в пышный подвенечный наряд а ля «герцогиня Кембриджская на ступенях Вестминского аббатства». Вместо фаты — тонкая лента, органично вплетенная в высокую гладкую прическу. Странно, эта женщина никогда не казалась мне высокой, но рядом с Олегом она кажется действительно рослой, потому что легко достает ему макушкой до подбородка, а мне для этого приходилось чуть ли не подпрыгивать на носочках.

Я отгоняю мысли о том, что от нее Олег точно не отмахивается, как от проказы, и тут же исправляю себя: «Не «от нее», Ви, а от жены — законной и настоящей».

Пока ведущий предлагает всем желающим озвучить причины, по которым эти двое не могут вступить в законный брак, я в который раз пытаюсь понять, чем думала, когда соглашалась сюда прийти. Какая бы часть тела не управляла мной тогда, одно совершенно точно — мозгов в ней точно не было.

— Прошу прощения! — неожиданно поднимается Денис, и я оторопело вскидываю голову. — Минуточку, уважаемые! Я как раз имею что сказать!

Впервые за весь вечер Олег поворачивает голову в нашу сторону и хмурится. Прочесть выражение его лица абсолютно невозможно, чего нельзя сказать о ярости, которая превратило лицо Дианы Лебо в знаменитую японскую маску демона-ханья. Но даже в такой ситуации она пытается все контролировать и, издав смешок, отделывается шуткой про брата, который «всегда глупо шутит».

— Шутит здесь только не смешной клоун, которому ты наверняка заплатишь кучу бабла за то, что он корчит ведущего, — скалится Денис. — А я нифига не шучу. Я, можно сказать, пришел к вам как светоч истины, пока вы не забили свои животы устрицами по пятьдесят баксов за штуку.

— Денис, перестань, — я пытаюсь усадить его обратно, хоть прекрасно знаю, что это бесполезно. Он ведь за этим и пришел — устроить цирк, помешать брату наслаждаться личным счастьем.

— Кстати! — Вместо того, чтобы сесть, он за руку выдергивает меня с места, крепко удерживая около себя. — Вот эта молодая, цветущая девушка пришла сюда, превозмогая боль и унижение, чтобы открыть всем вам правду.

Что? Я?!

Когда снова и снова безуспешно пытаюсь вырваться из его железной хватки, чувствую себя пленницей высоковольтного провода, который пускает мне под кожу тысячу воль за каждую провинность.

— Эвелина, ну давай, не все же мне быть адвокатом дьявола!

— Я хочу уйти. Продолжай все это без меня!

— А как же порадовать счастливого молодого мужа приятной новостью о том, что он скоро станет отцом?! — Токсичность Дениса достигает своего пика. — Видишь, как у него лицо вытянулось от счастья!

Только сейчас я понимаю всю правдивость поговорки: «Хотелось провалиться сквозь землю». Желательно — безвозвратно, чтобы хоть где-то в этой Вселенной на меня не таращились все на свете глаза.

Денис идиот!

Просто законченный дурак!

Потому что в его больной фантазии мы с Олегом точно были любовниками, даже если я отрицала это каждую минуту наших редких словесных стычек. И при таком положении дел вероятность моей беременности могла существовать. Конечно, правда вскрылась быв ближайшие сутки, но Денис собирался испортить свадьбу — и для временного эффекта эта ложь вполне годится. Если бы не одно «но».

Олег знает правду.

И его мрачный взгляд, когда он тяжелым шагом направляется прямо к нам, предвещает скорую «расправу».

Наверное, каждому человеку хоть раз в жизни снится сон, когда он идет по улице или отвечает у доски, или выступает за трибуной и вдруг понимает, что над ним смеются, на него показывают пальцами. И только потом с ужасом осознает, что пришел на самое важное событие своей жизни абсолютно голым.

Каждый раз после такого сна у меня надолго возникал страх повторить его в реальности, поэтому теперь у меня появилась дурацкая привычка — каждый раз. Когда оказываюсь под пристальным вниманием, проверять, одета ли я. Просто провести вдоль тела руками, чтобы убедиться, что по какой-то дурацкой прихоти не вышла из дома в пижаме или одном полотенце.

Сейчас, когда на нас с Денисом сосредоточены взгляды всех окружающих, даже попытка убедить себя, что я одета и в порядке, не приносит даже толики равновесия. Я все равно чувствую себя абсолютно голой.

А самое ужасное, что в глубине души я понимаю — я ведь знала что он собирается выкинуть что-то подобное. Да он и сам признался, что не даст брату сделать то, что он собирается сделать. Но все равно пришла.

— Что… — Олег останавливается в шаге от нас и я замечаю, как он с трудом сдерживается, чтобы не схватить Дениса за грудки. — Какого хрена ты творишь?

Последние слова он цедит сквозь зубы, как будто и это тоже доставляет ему дискомфорт.

— Я творю? — Денис, в пику ему, демонстративно сует руки в карманы брюк и начинает раскачиваться на пятках, изображая маятник в галстуке. Врезать ему сейчас будет равносильно избиению немощного младенца. — По-моему, это у тебя чердак течет, дорогой брат, а я, если хочешь, представитель ремонтной бригады.

Краем глаза замечаю Диану, которая, нервно сунув букет кому-то из подружек, уже подбирает платье, чтобы тоже выйти на сцену. Ее лицо так перекосило, что впервые за все время у меня даже мысленно язык не поворачивается назвать ее красавицей. Правду говорят, что человека очень «выдает» внутреннее наполнение, а сейчас оно у нее буквально написано на лбу.

Если Денис говорит правду (а зачем бы ему врать?), то брак с Олегом для нее не просто возможность получить рядом красивого роскошного мужчину, но и определенный вклад в будущее. Хотя, они с Денисом тоже могли договориться и специально все это провернуть. Он уже был в сговоре с Крымовой ради своих интересов. Если Лебо предложила больше и стала выгоднее — он вполне мог переметнуться к ней.