Что он забыл в нашем Ларчшаде? Почему закован в кандалы и взят под стражу? Я просто обязана была это узнать и потому уверенно двинулась к одному из мужчин, что стерегли его. Тот, увидев, что я приближаюсь, мгновенно напрягся и положил руку на эфес меча, что торчал из ножен у него на поясе. А так как он узнал меня, то еще и сморщился, словно я была омерзительней для него, даже чем нелюдь, которого он стерег.

Но я уже давно привыкла к подобным гримасам. Еще бы не привыкнуть – за те года, которые пропутешествовала с Учителем. И потому, осталась к ней безразлична. И все также спокойно продолжила подходить к Стражу. И остановилась лишь когда до него осталось шагов пять – как раз перед тем, как он рявкнул:

– Стоять! Не подходи ближе, Змея!

– Больно то и хотелось подходить к тебе ближе, – не смогла не съязвить на его грубость я. – Я и отсюда чую, как от вас двоих – тебя и твоего Стража-приятеля, – воняет потом. Ребята, вы вообще моетесь?

– Да уж почаще тебя, шавка проклятого! – оскалился он мне в ответ, и черт знает, что еще бы выкрикнул, но тут рука его товарища тяжело опустилась ему на плечо.

– Успокойся, – мрачно произнес он ему. – Не чего связываться с ней, а то еще Змей проклянет – в жабу превратишься, – и когда его побледневший грубый приятель сделал шаг назад, хмуро посмотрел на меня. – Но ты подошла к нам сама, зная, как люди вас не любят. Так что нарочно нарывалась на грубость. Что-то хотела еще?

Я пожала плечами.

– Всего лишь хотела узнать, чего это вы гнолла схватили, да и где вообще поймали этого нелюдя.

Мужчина покосился на пленного и хмыкнул.

– Здесь, недалеко. Он подпалил соседнее с нами поселение два месяца назад…

– Ага, а эти олухи решили, что на них напал дракон! – вдруг развеселился тот, что нагрубил мне. И, пнув гнолла, что в ответ на это лишь рыкнул, добавил. – А когда мы им не поверили – обиделись, и на предложение наших людей перебраться к нам в поселение, ведь их дотла сгорело, отказали. Решили лишь перебраться севернее того места, где был их дом и там теперь отстраивают новые дома. А когда мы этого позавчера поймали неподалеку от сгоревшего Флайгора – погорельцы, узнав об этом, и о том, что мы обвинили в поджоге его, – так вообще перестали с нами общаться, и на письма более не отвечают.

Когда я услышала их слова – внутри меня словно что-то оборвалось.

– А… Он поджег часом не Флайгор?

Взгляд того Стража, что говорил со мной спокойней, стал даже немного сочувственней.

– Да. Что? Родные жили там?

Я не ответила. Но ответ видимо был написан у меня на лица, ведь он добавил, спокойней:

– Не бойся. Там мало кто погиб, поди и твои остались живы.

Мало кто погиб… Снова поселение в котором жила моя сестра сгинуло в огне… Мало кто погиб… Сестра…

Меня начала захлестывать паника. Я должна была узнать, узнать как можно скорей, что с Элио!

Но, как это уже бывало не раз, когда я чуть ли не теряла от эмоций над собой контроль, в моей голове раздался голос. Учитель знал об этом, отмахивался хмуро, говорил, что это моя интуиция или мой рассудок так пытаются достучаться до меня, заставить взять себя в руки. Но так и не смог мне объяснить, отчего-же голос этот был похож на мужской и почему, стоило лишь ему раздаться, как у меня начинала болеть голова. Как и теперь, когда в ней – в моей голове, – раздался чужой голос.

«Успокойся, – велел мне он, как-то устало и хрипловато. – Твоя сестра точно жива, ты чувствуешь это. И ты успеешь еще найти ее. А вот этому гноллу возможно не видать следующего вечера, если ты сейчас не поможешь ему».

«Зачем мне ему помогать! – впервые в жизни и непонятно отчего решилась я ответить этому голосу. – Он сжег место, где жила моя сестра!».

«Потому, что он не виновен. И ты знаешь это».

«Я знаю?».

Я…

А ведь действительно. Гноллы – что там о них рассказывал мне Учитель? Самый дикий из народов нелюдей, живут на болотах, охотятся и сражаются с помощью копий, луков, самодельных ножей и своих клыков, когтей. Питаются сырой пищей, прекрасно видят в темноте и имеют плотный мех, что и в лютые морозы чудесно защищает их от холода. И потому гноллы почти не носят одежды. Не любят, отчасти даже бояться…

Огня.

Это не он. Не он поджег Флайгор. Но его посчитали виноватым. И могут казнить…

Казнят, если я не спасу его. А оно мне надо?

Я неуверенно посмотрела на закованного нелюдя. И лишь встретившись взглядом с его золотыми глазами, поняла – да, оно мне надо. И потому снова взглянула на Стражей, что молча и внимательно наблюдали за мной. Снова хмуро и недружелюбно, словно бы вспомнили наконец, кто перед ними и перестали жалеть меня даже немного.

– Вы уверенны, что Флайгор сжег не дракон?

Во взгляде более дружелюбного ко мне мужчины блеснула холодная сталь, а губы тронула колкая усмешка.

– Дракон? Да кто в здравом уме поверит в это? Они не летают в небесах уже почти сто лет!

– А гноллы боятся огня, – парировала его слова я. – Так что лично мне трудно поверить в то, что поселение поджег он. Ведь даже ваши факелы вызывают у него дрожь. Лишь присмотритесь к нему – сами увидите это.

Стражы оба неуверенно посмотрели на пленного гнолла. Один из них поднес к нему факел, от которого пятнистый нелюдь дернулся в сторону, тихо заскулив.

Мужчины переглянулись. И тот, что был погрубее, снова неприязненно поморщившись, сплюнул себе под ноги и громко и уверенно заявил:

– Нет! Это была эта тварь! И сейчас он просто играет, давит на жалость! Жить хочет!

– Ну да… – не очень уверенно, но произнес более спокойный Страж, снова повернувшись ко мне. – Ему ведь завтра отрубят голову за содеянное, вот он и дергается теперь от всего.

– Но это не он сделал, как вы не поймете! – теперь окончательно поверив в свою правоту, «уперлась рогом» я. – И я…

– Ты мешаешь сторожить преступника, девчонка, – снова блеснул гневом из глаз более-менее адекватный из мужчин. – Ступай уже куда шла, пока мы не заковали тебя рядом с ним.

Пока не заковали… Закуют – и за нарушение порядка Учителю придется платить за меня штраф.

Штраф…

Вот оно!

Меня буквально осенило. И, одним движением сорвав мешочек с деньгами, что висел у меня на поясе, я протянула его одному из Стражей.

– А если так? Вы отпустите его, если я заплачу за его жизнь?

– Чтооо??? – негодующе воскликнул вспыльчивый Страж, но его более спокойный приятель уже с интересом посмотрел на мой кошель, и потому я продолжила свой напор. Повторила.

– Я хочу выкупить у вас этого пленного гнолла. Могу правда дать не так уж и много – всего десять золотых, три серебряных и два медяка. Но это ведь и не мало, да?

Да, это было отнюдь не мало. За одну нормальную шкуру фейри или горстку их клыков, когтей нам с Учителем давали один или максимум пять золотых. Стражи тоже в месяц получали где-то столько же от главы поселения. И потому я не удивилась тому, как жадно вспыхнули глаза и у ворчуна после моих слов. И снова переглянувшись с ним, мой более спокойный собеседник хмыкнул:

– А, пожалуй, ты, девчонка, права. Ведь все знают, что гноллы боятся огня – не мог и этот устроить поджег. Потому – забирай его, – и пока ворчун торопливо вскрывал замки колодок, протянул мне руку. – Но деньги за него мы все-же возьмем. Ведь он все-же нелюдь и черт знает, что забыл в наших краях. А может убил кого? Так узнаем, хоть похороны будет на что провести.

«Ага-ага. В ближайшей таверне или на том-же постоялом дворе останутся эти денежки».

Так я подумала, бросив ему в руку мешочек. Но не сказала. Ну их к черту, еще передумают ведь. А драться за уже свою свободу с этими точно оскорбившимися бы тогда уродами мне как-то не очень-то и хотелось.

А деньги… Деньги – это наживное, как всегда говорит мой наставник. А вот чужая жизнь – дороже. И я смогла спасти эту жизнь. Точно смогла. Ведь не ушла от колодца, пока гнолла не освободили, и лишь тогда, чуть ли не бок о бок с ним, пошла прочь. От людей, один из которых кинул мне в спину: