Один из них забрался на карету и как раз тогда, когда я проходила мимо, открыл ее дверцу, протянув кому-то, кто сидел внутри, свою руку. И когда помог выбраться наружу тому, кто сидел там, я поняла, отчего мелкий гаденыш-вурдалак не спешил трапезничать потными мужланами и шерстяной лошадью, отчего прятался у кареты и ползал по за ней. Ведь из кареты выбралась юная эльфийская дева.

Красивая, по-настоящему красивая. С гладкой белой кожей и белоснежными, цвета чистого лунного света, длинными гладкими волосами. Они были чуть растрепаны, но все-же красиво лежали на ее хрупких плечах, как шелк стекали по ним до самой ее поясницы. Идеально дополняли ее маленькое, утонченное тело.

И ее сияющие голубые глаза.

Честно, увидев их, точнее встретившись с ними взглядом, я чуть не позабыла обо всем. Ведь если тот эльф, с которым сейчас беседовал мой наставник, не вызвал во мне ничего, кроме любопытства, а после – раздражения, – то этой девушке я тут-же захотела поклониться. Ведь было в ней что-то такое… Не сила, нет. Какое-то внутреннее тепло, яркий свет, который точно согреет, когда тебе будет плохо. Даст надежду.

И это притягивало, манило к себе. И я не сразу поняла, что замерла, вглядываясь в лицо этой девушки. Вытянулась, словно стремясь оказаться рядом с ней. А когда поняла, сердито тряхнула головой и, тихо зашипев, протерла пальцами глаза. Ведь только что явно попала под какое-то воздействие и не могла теперь не злиться на саму себя. На эльфов, черт их дери, которых не должно быть в этих краях!

И стараясь не оглядываться более на эльфийку, я снова зашагала вперед. Чуть ли не рванула, ведь услышала ее голос. Чистый и мелодичный, похожий на ласковый и переливчатый звук дождевой капели. Она спросила с печалью и болью:

– Как много погибло?

И последним, что я еще успела услышать, был голос кого-то из наемников – усталый и хриплый.

– Почти все…

Что они говорили после, я уже не слышала, ведь отошла от них довольно далеко. Да и не до их разговоров мне уже было. Я двинулась по следу лошадиных копыт прочь с дороги, в чащу леса, следовательно – туда, где было опасней. Ведь фейри приходили из леса. Вурдалаки пришли оттуда. И моя глупая животина ускакала туда-же.

Ночь недовольно заворчал. И я понимала недовольство этого необычного коня. Ведь, как и он, тоже устала после сражения, и не хотела сталкиваться с очередной тварью. Но мы должны были найти Смородину, пока она не сгинула в этом лесу. Ведь дело было даже не в том, что лошадь было все-же жаль, погибни она здесь, и даже не в том, что мне придется стать лишним седоком на спине Ноча, если мы не найдем ее. Просто, как и к спине жеребца, к ее спине, к ее упряжи, был прикреплен ценный груз. Свитки-Накопители из кожи фейри, в которых, как в глубоких карманах, лежало очень много ценного. Та же кожа различных фейри, на которых мы с Учителем охотились в течении месяца, и которую можно было бы продать в поселении или в городе – хотя, как знать, я в городах ни разу не была, – за неплохие деньги.

Так что мою лошадь в любом случае надо было найти. И потому я продолжала вести Ноча вперед за собой по ее следам, а потом уже меня вел он, когда я уже не смогла разглядеть ее следов. Он уверенно вел меня по ее следу – точнее, по ее запаху, – пока мы не вышли к особенно густо растущим кустам. Там он наконец остановился, задрал морду к, почти не видному за кронами деревьев, небу, и громко, призывно заржал. И почти сразу ему ответил откуда-то спереди ее жалкий, испуганный ответ.

Но к нам она не вышла. И это означало, что мне придется лезть сквозь кусты за ней.

Ноча я оставила у кустов. Ему нечего было понапрасну драть бока о колючие ветки. Сама же я, перехватив меч поудобней, двинулась дальше, полагаясь теперь лишь на свои слух и зрение. И мне повезло быстро найти пролом в этой живой стене, который явно сделала моя шальная животина, а дальше найти ее уже не составляло труда. Она стояла недалеко от начала этих зарослей, но лишь потому что не могла двинуться дальше. Ее уздечка намоталась на особо растопырившуюся и прочную ветку, и та не пустила ее дальше.

Что ж, спасибо ей за это. Ведь мне не хотелось бы дальше плутать по этому лесу, в поисках своей непутевой Смородины. Мы с Ночем и так прилично пошумели, разыскивая ее, так что вскоре сюда могли нагрянуть либо любопытные хищники, либо особо голодные фейри, что охоту вели при лучах дневного света. И броди мы здесь дольше – вполне бы могли столкнуться с ними по пути обратно. И сейчас можем. Но у нас пока что больше шансов, что этого не случиться.

И потому я торопливо отвязала лошадь, осмотрела ее на наличие травм, и повела назад. Смородина сперва шла неохотно, но увидев вороного жеребца Учителя, что уже не скалился и не щетинил загривок, она радостно бросилась к нему и уже шустрее зашагала вперед, когда и он двинулся с нами прочь из леса.

И – слава Богам! – мы выбрались обратно на дорогу без приключений.

Карету, что была там, уже поставили обратно на колеса, что чудом остались целы. А еще кто-то уже отцепил от нее мертвую лошадь, успокоил живую. Мой Учитель ловко снимал шкуру с одного из вурдалаков чуть в стороне. Ведь у мертвого вурдалака она становилась менее прочной и зная, как, любой мог снять ее с мертвого чудовища. Только если встретил эту тварь и вышел из схватки живым.

Мы выжили. И тварей перебили тоже мы. Так что шкуры этих фейри, которые можно было неплохо продать, полностью принадлежали нам. И наемники, и эльфы это явно понимали, и потому не мешали моему наставнику разделываться с добычей. Правда, люди все-же бросали на немолодого мага и дохлую тварь жадные и завистливые взгляды. Эльфы же говорили о чем-то между собой, стоя у кареты, и почти совсем не обращали на Учителя и его занятие внимания.

Я же, привязав лошадей к дереву, тоже достала из ножен на поясе нож, и принялась помогать наставнику. Ведь пусть я уже и вернулась, и пусть нам нужно было двигаться дальше, мы не могли так просто бросить такую добычу, и просто обязаны были забрать хоть пару шкур с собой. Из уважения к лесу, что породил этих тварей. Просто из уважения к самой жизни, Богине Жизни Акасии. Да и…

Пусть мы даже спасли этих ребят от смерти, и Учитель явно поговорил с ними о том, что за такое неплохо бы и заплатить, они, как и многие, из нелюбви к Змеиным Магам вряд ли дадут нам много. А деньги нам всегда были ой как нужны. И даже одна проданная шкура вурдалака будет не лишней.

Но я и успела снять только одну, как почувствовала, что Учитель вновь касается моего разума. И я услышала у себя в голове его шуршащий голос.

«Прицепи Смородину к их карете. Здесь я и сам закончу».

«Зачем?» – не смогла не поинтересоваться я по связи, что создал между нами мой наставник.

«Мы будем сопровождать их до Хорлела. Они наняли нас, как охрану. Пообещали, что заплатят неплохо».

«А зачем эльфам в Хорлел?» – насторожилась я. Ведь, как уже говорила, неподалеку было еще одно поселение, в котором теперь жила моя сестра, и мне совсем не хотелось, чтобы из-за этих ребят у нее могли возникнуть хоть какие-то проблемы.

«Наймут там других людей, с которыми отправятся дальше, – не прекращая работать ножом и даже не смотря на меня, ответил мне Учитель. – Они, если ты заметила и хорошо помнишь мои уроки, из Хома. Едут в Набр по важному делу. Но эльфов было больше – наткнулись на монстров покрупнее, – и их стало меньше. Потому теперь и нуждаются в человеческом эскорте. Который тоже, как видишь, не очень надежен».

«Но заменим» – невесело мысленно улыбнулась я. Ведь даже не смотря на опасность и то, сколько погибнет их в пути – эльфам стоит только поманить наемников деньгами, и они с радостью пустятся с ними в путь. И их не мало в каждом поселении. Ведь многие зарабатывают этим ремеслом на жизнь.

Жизнь, которую нелюди ценят меньше, чем свою. Ведь люди пусть и живут меньше, чем они, зато плодятся быстрее. И сколько бы их не погибнет, да еще и ради их цели, – этим двоим эльфам, как и всем остальным, вряд ли будет до этого, хоть какое-то дело.