- Теперь я понимаю, о каких проблемах она мне говорила и почему отправила Виталика в Сочи. Все для того, чтобы обезопасить его. Она чувствовала, что ничем хорошим разборки не закончатся…

Я замолчала, понимая, что если продолжу говорить, не выдержу, и расплачусь навзрыд. Вместо этого дрожащими руками налила воды из кулера в пластиковый стаканчик и сделала несколько маленьких глотков. Ну что я сделаю, если всегда была впечатлительной?

- Да, вы правы. Она хотела спрятать ребенка, надеялась, что за время вашего отдыха уладит все проблемы. Но, как видите, не получилось. Конфликт вырос до масштабных размеров. Думаю, никто не может предугадать, что ждет впереди. Но, уверен, Кристина Олеговна не собиралась прощаться с жизнью. А что скажете вы?

Я непонимающе посмотрела на следователя.

- Вам удалось забрать мальчика?

- Еще нет, но нахожусь на стадии сбора документов. Мне удалось найти работу с удобным графиком, думаю, что уже завтра, я добьюсь разрешения и заберу его к себе.

- А вы на самом деле очень к нему привязались. – Степан Евгеньевич не стал скрывать своего удивления, - если честно, я думал, что вы все говорили только для того, чтобы отвести от себя подозрения и поскорее покинуть кабинет.

- Вы ошиблись. Да и подозревать – это ваша прямая обязанность.

- Видимо, да, специфика работы сказывается на характере. В любом случае, радует, что есть еще такие добрые люди, как вы.

Он довольно хмыкнул, а я почувствовала, что краснею – щеки предательски залило краской.

Странно, но я полюбила одиночество. Теперь, вечера в квартире не кажутся мне слишком длинными или тоскливыми. Они не пугают меня, и я не ищу, как когда-то раньше, свободные уши, чтобы заполнить эту пустоту бессмысленными разговорами.

Мне нравится смотреть смешные и глупые шоу в тишине и ни о чем не думать, просто наслаждаться покоем и тем, что меня никто не трогает. Удивительно, но даже Ли перестала присылать оскорбительные сообщения, наверное, ей надоело писать и не получать ответа. Мне же нечего было ответить – все, что я могла сделать – лишь пожалеть ее. Но делать этого я точно не стану. Вряд ли она нормально отреагирует или станет умнее. Ничего, скоро сама успокоится.

С радостным удовлетворением, я вспомнила вчерашний день, который казался бесконечным и вымотал меня так, что я даже не помнила, как уснула вечером. Просто «отрубилась» без задних ног. Все решено и, наконец, одобрено.

Собеседование тоже прошло удачно, и теперь, можно расслабиться и просто плыть по течению – я сделала все, что от меня зависело. Осталось лишь дождаться следующего дня. Ну, и выйти на работу как можно скорее, чтобы привыкнуть к ритму и влиться в рабочую колею.

Сейчас я лежу в ванне, по самую шею в ароматной пене, и стараюсь не реагировать на телефон, который лежит на бортике: с завидной периодичностью, мне названивает Богдан и Александр. Не отпускает ощущение, что они сговорились, и решили достать меня звонками. Но я не чувствую ничего, кроме разочарования и сожаления – и дело вовсе не в том, что Богдан не может иметь детей. Наверное, он считает, что я избегаю его именно по этой причине. Но меня оттолкнуло не это, все гораздо проще.

Я не готова жить с человеком, зная, каких жертв стоили эти отношения. Даже если Марго оказалась не верна, это не имеет значения. Важно лишь то, как я чувствую себя после всего, что произошло в моей жизни за последние несколько месяцев. Богдан должен понимать, что я просто не смогу жить с ним и делать вид, что все в порядке. Так, словно мы с ним никогда не знали друг друга и познакомились случайно на улице. Если он этого не понимает, значит, нет никакой искренности.

Значит, у него есть другая цель, не связанная с чувствами. Я не верю в его любовь. Не могу поверить, что она возникла так быстро, ведь все эти годы он видел во мне лишь подругу своей безупречной жены! Никогда прежде мы не были близки, так что же изменилось за столь короткое время?

Где-то в глубине души, понимаю, что все, что делает Богдан, это самозащита, способ перекрыть одно – другим. Способ начать все заново, залечить скорее полученные раны, снова быть любимым и нужным. А я для него лишь послушная игрушка. Та самая серая мышка, которая поможет выкарабкаться из ямы отчаяния и начать все с нуля как не в чем ни бывало.

Кажется, что я единственная осталась прежней, вот только уже не готова получать жалкие крохи его внимания. Та самая глупая Ника, которая привыкла довольствоваться малым. Ника, которая совсем недавно дрожала от счастья, только мельком взглянув в его глаза, стала, наконец, взрослее.

Я невольно улыбнулась, вспоминая, как пришла по первому зову в бар, и тот пьяный поцелуй, который хранила в памяти все это время, как какую-то драгоценность. Я ощущала себя ужасной предательницей, но была счастлива как ребенок. Как же долго я жила эмоциями в своем вымышленном мире!

А Богдан? Вряд ли он чувствовал что-то подобное. Мужчины не способны чувствовать настолько глубоко, а любить безответно годами и вовсе не умеют. Он всегда будет выше меня и при случае покажет свое превосходство. Ведь я для него – девочка, которая всегда будет с придыханием заглядывать в рот и боготворить за каждый день, проведенный вместе. Наверное, этого он и хочет. Вечного преклонения.

Сотовый разрывается от звонка – а мое желание ответить - все меньше. Я вовсе не хотела, чтобы за мной бегали, не хотела соперничества и борьбы. Все кажется наигранным фарсом. Разве кто-то думал о моих чувствах кроме меня одной? Да и вообще, о чем они думали, устраивая эту показуху?

После разговора с Александром, я поняла, что лучшее, что я могу сделать – это расстаться с ним. Да, своим признанием он старался сделать как лучше, я верю, что он не хотел ничего плохого, и наша встреча для него стала настоящим потрясением. Любит ли он меня на самом деле – не так уж и важно. Все, что я хочу – оборвать все ниточки с прошлым и жить, больше никогда не вспоминая об этом. Получится ли забыть всю эту историю? Я надеюсь, что да. Я больше не хочу никого любить, и, самое интересное, я не чувствую себя несчастной.

Даже наоборот – чувство свободы окрыляет меня как никогда прежде. Нужно быть холодной и расчетливой, такой же, как они, только тогда получится ни от кого не зависеть и быть сильной. Ведь самая большая ошибка – попасть в заложники собственных чувств и по глупости утонуть в них. Любовь делает нас беззащитными. Но неужели нет ничего важнее этой любви? Конечно же, есть!

Раскрасневшаяся и румяная от воды, я закуталась в махровое полотенце, прошла в гостиную и наощупь включила настольную лампу. У меня уже все было готово – подписанные документы лежали в папке на столе, а спальню я полностью переделала – теперь там полноценная детская. Я старалась все изменить по максимуму, чтобы каждая деталь интерьера отличалась от детской комнаты в родном доме Виталика. Не должно быть ничего, что могло бы напомнить о матери. Думаю, у меня все получилось.

- Ну вот, видишь, все вышло, как я тебе обещала. Ты больше никогда не вернешься в это место.

Эти слова я повторила не меньше тысячи раз, лишь бы только увидеть улыбку на лице ребенка. Виталик смотрел на меня широко распахнутыми, сияющими глазами, словно не верил, что я перед ним стою на самом деле.

- Сейчас, нам нужно скорее уехать отсюда.

Я схватилась за поручень кресла, и мы резво поехали к припаркованной машине, подальше от здания детского дома. Виталик постоянно пытался оглянуться назад, словно, хотел убедиться, что я никуда не делась и больше не исчезну. У меня предательски слезились глаза, но я продолжала улыбаться – в душе я ликовала, ведь, несмотря ни на что, у меня все получилось! Виталик рядом со мной и я могу называть его своим сыном! Сыном!

От одной только мысли об этом радостно сжималось сердце. Конечно же, я не планировала сразу ехать домой – первым делом мы заехали в наше любимое кафе, съели по гамбургеру, а Виталик выпил стакан молочного коктейля и попросил вторую порцию жареной картошки. Потом мы поехали в парк аттракционов и гуляли там до тех пор, пока не стемнело. И вот теперь, уставшие и счастливые, мы ехали к себе.