Не понимая, к чему он клонит, я взяла листок из рук и не сразу поняла смысл написанного.

- Я…

- Это дарственная в вашу пользу. Ваша дорогая Кристина Олеговна переписала на вас квартиру, но с небольшим условием. Вы должны усыновить ее сына и заботиться о нем всю свою жизнь. Здесь на втором листке все подробно расписано. – Степан Евгеньевич ткнул пальцем в текст, словно я была слепой. – Если вы откажетесь, квартира будет переписана на сына после того, как ему исполнится 18 лет. Правда, жить он в ней не сможет, потому что будет находиться в учреждении, где за ним будут ухаживать.

- А значит, жилье перейдет государству. – Мой голос задрожал от волнения, и я почувствовала, как в уголках глаз скапливаются слезы.

- Да, верно. Дарственная подписана за день до смерти, судя по детализации звонков, вы успели созвониться, а затем она перестала трогать телефон. Вы догадывались, что вам могут сделать такой подарок?

- Нет, что вы! Я бы никогда не согласилась на это!

- Тогда откуда она узнала ваши паспортные данные?

- Я прислала ей копии документов, она сама попросила. Нужно было купить билеты на самолет. Но я не думала, что она использует их не только для этого. Вы что, думаете, я все это подстроила? Почему вы считаете, что это было убийство, а не она сама…

- В крови женщины было обнаружено большое количество психотропного вещества, но это было не естественной передозировкой, - Степан Евгеньевич сделал многозначительную паузу, - кто-то, кого она знала, напал на нее сзади, ударил по затылку и ввел лекарство. Что касается вас. У вас есть железное алиби. Но никто не исключает сообщников.

- Что? Вы это серьезно?

Я резко встала, едва не уронив стул на пол.

- Мне ничего не надо. У меня есть свое жилье, зачем мне чужое? И почему вы говорите такие вещи, ведь документ не имеет юридической силы. Кристина Олеговна умерла, а я ничего не подписывала. Вы ведь знаете, что дарственная в этом случае аннулируется? К тому же, никто не может принуждать меня выполнять условия. На усыновление я могу подать только по собственному желанию, и не могу претендовать на жилье. Вы хотите напугать меня недействительными документами и запиской с пожеланием?

- А я смотрю, вы неплохо в этом разбираетесь. – Степан Евгеньевич довольно усмехнулся, - успокойтесь и присядьте на место. Я вас ни в чем не обвинял. Единственное, что нужно – отвечать на вопросы, если они возникнут. Но, уверен, сложностей не будет. Вас никто не будет вызывать лишний раз. Расследование проведут быстро. Поэтому, вы можете спокойно идти домой, я оставлю вам свою визитку на всякий случай.

- Хорошо, я поняла вас. Мне можно взять документы с собой?

- Боюсь, что забрать их получится только после того, как расследование полностью завершится.

Идти в пустую квартиру сразу не хотелось. Я припарковала машину возле ближайшего кафе и дольше обычного выбирала пирожные – в голове копошился целый ворох бессвязных мыслей, я до сих пор не могла принять происходящее. Все проблемы, которые были до этого момента, казались сущей ерундой. А если подумать, то так оно и было на самом деле. Мой маленький, уютный мирок внезапно разрушился, ведь я даже на секунду представить не могла, что может случиться подобное.

Завибрировал сотовый телефон – я по привычке посмотрела на дисплей. Александр. Названивает уже несколько дней, ощущение, что он единственный, кто еще не забыл про мое существование. Интересно, что ему надо? Сейчас хотелось немного успокоиться и решить, что делать дальше, меньше всего я думала о Саше. Воспоминания о ночи в отеле все чаще представлялись обрывками, словно все было сном.

Богдан не звонил. Как впрочем, и Ли. Они уже вернулись домой, и наверняка встретились. Теперь я стала изгоем в их дружной компании. Все случилось так, как я когда-то предполагала. Именно я оказалась виноватой, а Ли никогда не признается, что все наши разговоры обсуждались за моей спиной. Наверное, когда-нибудь, это должно было случиться. Так почему же не сейчас?

Чем ближе к дому, тем мрачнее я становилась. Возле подъезда стоял знакомый лексус. Александр стоял, прислонившись к капоту, и держал в руках букет цветов. На этот раз он был в легком, хлопковом костюме – отдохнувший и посвежевший, выглядел расслабленным и беззаботным. Увидев меня, он широко улыбнулся.

- Ника, не думал, что ты начнешь меня избегать и не отвечать на звонки. Я слишком настойчив?

- Нет, просто у меня возникли небольшие проблемы на работе. – Я смущенно улыбнулась, принимая цветы из его рук, - спасибо.

- Я хотел сделать что-то приятное. И, я очень соскучился.

С этими словами, он по-свойски притянул меня к себе и коснулся губами губ. Легкий поцелуй длился пару секунд, я даже не успела растеряться, как Александр отодвинулся и посмотрел в глаза.

- Если нужна помощь, ты можешь все рассказать. Случилось что-то серьезное?

- Случилось, но не у меня, думаю, скоро все будет в порядке. Ты долго здесь стоишь?

- Не очень. Решил, что проще дождаться тебя у дома, чем без конца слушать длинные гудки.

Я улыбнулась, и с трудом отвела глаза в сторону – его взгляд казался обжигающим и жадным, чем дольше он смотрел, тем чаще билось мое сердце. Странно, очень странно, раньше такую реакцию мог вызвать только Богдан.

- Может, пригласишь меня в гости? Или мы продолжаем находиться на стадии «друзья»?

Я почувствовала в голосе Александра легкую усмешку, и покраснела. В чем-то он прав – мы давно уже не друзья, а я продолжаю отталкивать его, и придумывать тысячу причин, чтобы не признавать очевидное – между нами что-то есть, несмотря на то, что мы даже не встречаемся как обычная пара.

- Хорошо, я повторю еще раз. Я хочу, чтобы ты встречалась со мной и была моей девушкой. У меня серьезные намерения насчет тебя, не веришь? Что скажешь, если мы съездим в гости к моему отцу? Готова с ним познакомиться?

Интересно, она на самом деле не понимает, что делать, или просто намеренно водит за нос? Стоит, хлопает глазами, так невинно, как маленький, несмышленый ребенок.

А я, как последний идиот – сам навязываюсь, хотя был уверен, что после Сочи меня, наконец, отпустит, и я перестану думать о ней. Не отпустило. Обычно после того, как получаю желаемое, к женщине сразу пропадает интерес, но не в этом случае.

Может, потому что она сама меня отталкивает, строит из себя неприступную недотрогу? Не знаю, как я выдержал столько дней – ждал звонка, да хотя бы сообщения «как дела». Хоть пару слов, хоть что-то. Но у нее, видите ли, какие-то проблемы на работе. Какие могут быть проблемы у обычной сиделки?

Она просто нереальная выдумщица, хочет заинтриговать меня, сделать так, чтобы я сам искал встречи, позвонил или написал. Да, знаем мы эту хитрую, женскую тактику – привязать как можно крепче своим равнодушием. Плохо то, что эта тактика прекрасно работает, и я попался. Да как я вообще мог ляпнуть про отца?! Еще ни разу в жизни я не приводил в дом к отцу женщину!

- У тебя уютная квартира. – Я рассеянно осмотрелся вокруг, стараясь выбросить из головы ненужные мысли, - снимаешь?

- Нет, досталась от родителей, они попали в аварию, когда мне было девятнадцать лет.

Ника смущенно потупила взгляд и поставила передо мной кружку с кофе.

- Тебе пришлось быстро повзрослеть. Теперь, я понял, почему ты такая закрытая и немногословная. – Я улыбнулся, и перехватил ее руку. Просто не смог удержаться. Ника вздрогнула от неожиданности, но осталась стоять на месте. Может, наконец, поняла, что я пришел совсем не для того, чтобы пить кофе?

Всего одно движение, и я смогу коснуться тонких пальцев. Почему нет? Секунда, и Ника сидит на моих коленях – обхватила шею руками, и смотрит прямо в глаза – зрачки расширились настолько, что глаза кажутся черными, бездонными. Губы слегка приоткрыты, я слышу частое, прерывистое дыхание.

И она пытается делать вид, что ничего ко мне не чувствует? Сейчас, в эту минуту я хочу искренне верить, что что-то значу для нее, а наша первая встреча в кабинете – просто безумие, минутный порыв, о котором она жалеет. Должна жалеть! Но почему, каждый раз, когда смотрю на нее, вижу отражение Богдана?