- Смотри-ка. А я думала, вы насовсем переехали.

Я повернулась на знакомый голос. Из подъезда, держась за железную дверь, выглянула Ирина Вячеславовна. В свободной руке она держала сетчатую сумку для продуктов и потертый костыль. Наверное, собралась в магазин.

- Здравствуйте, Ирина Вячеславовна, как понять – насовсем переехали?

- А вот так. – Соседка прищурила один глаз, и навалилась на клюку, - вы как улетели в эти свои Сочи, так как будто провалились с концами. Мамка вроде побыла дома несколько дней и исчезла. Я уж подумала, к вам полетела, соскучилась по сыночку. А вот вы уже прилетели, а ее так и нет. Может, загуляла, болезная?

- Нет, она к нам не прилетала. – Я с трудом сдержала волнение, с каждой секундой понимая, что все мои подозрения были реальными.

- Так, а что, на телефон она тоже не отвечает? У тебя же есть ее телефон? – бабка все не унималась, сверлила меня подозрительным взглядом, словно прокурор на допросе.

- Вы, наверное, в магазин собрались?

- А то. Собралась. Да только не знаю, доползу или нет. Видишь, жарища какая? Дед мой просит пива, а сам дойти не может, старый пень! Все бабку старую гоняет.

Ирина Вячеславовна мелко затрясла головой и поджала губы. Стараясь, чтобы не дрожали руки, я покатила кресло с Виталиком к пандус-платформе. Нужно подняться в квартиру, может, где-то есть записная книжка с контактами или рабочим адресом.

- Так что, ты тоже не знаешь, куда хозяйка делась? - Ирина Вячеславовна не унималась, и продолжала бухтеть мне в спину, - это что же? В квартиру к ней пойдешь, без ее ведома? Это что же творится такое? Сущий беспредел, средь бела дня!

Я с трудом закатила кресло в подъезд и молча закрыла дверь. Почему-то вспотели ладони, мысли путались. Слушая, как что-то бормочет Виталик, я пыталась успокоиться. Если что-то случилось, телефон был бы выключен, аккумулятор не продержится столько дней без заряда. Значит, Кристина Олеговна поддерживала связь, но почему-то не отвечала на звонки. Почему?

В замочную скважину ключом удалось попасть только со второго раза. Проглотив комок в горле, я отодвинула Виталика в сторону и приоткрыла входную дверь. В узком коридорчике по-привычному темно, под ногами скомканный коврик, валяется обувь. Затхлый, неприятный запах, так бывает, когда квартиру долгое время не проветривали. Телефон я увидела сразу – лежит на трюмо перед зеркалом, провод зарядки воткнут в гнездо. Получается, все эти дни он спокойно заряжался, но его никто не трогал.

- Виталь, подожди меня немного, нужно освободить место, чтобы мы могли проехать, хорошо?

Виталик что-то невнятно загукал в ответ, но я уже не слушала – разблокировала сотовый Кристины Олеговны и открыла уведомления. Множество звонков, включая мои, сообщения в социальных сетях – все непрочитанные. Есть только одна вкладка с исходящим сообщением в черновиках. Уже чувствуя неладное, я развернула окно: «Пожалуйста, позаботься о нем, у него никого нет».

Сообщение оборвано и не отправлено. Адрес получателя – мой. Я должна была получить сообщение на следующий день после нашего последнего разговора.

- Кристина Олеговна, вы дома?

Стараясь не шуметь, я прошла на кухню – пусто и также захламлено, даже сок с пола остался на месте – жидкость высохла в центре, осталась липкая оранжевая каемка. Я распахнула форточку и вернулась в коридор. Двери в зал широко распахнуты, на расправленном диване никого нет, телевизор выключен. Да, она, кажется, говорила, что есть какие-то сложности на работе, и поэтому пришлось временно уволить домработницу. Но ведь можно было хотя бы выбросить мусор и открыть форточки. С этими мыслями я пересекла гостиную и толкнула дверь в спальню.

В эту же секунду в нос ударил ужасный запах. Настолько сильный, что поплыло перед глазами. Чтобы сдержать рвотный позыв, я зажала рот рукой и прислонилась к дверному косяку, чтобы не упасть. Идти вперед смысла не было. Кристина Олеговна лежала на постели в длинной шелковой сорочке, раскинув в стороны руки и ноги. В этой маленькой комнате с наглухо закрытым окном, она словно законсервировалась. Спальня превратилась в могилу. Лицо Кристины Олеговны навсегда застыло – широко распахнутые, стеклянные глаза смотрят в потолок, и даже издалека видно как на коже проступают серые, расплывчатые пятна. Такое я видела только в сводке новостей и в кино. И никогда не думала, что увижу вживую.

Словно во сне, я попятилась назад, чуть не снесла вазу на столике и ухватилась рукой за дверцу серванта. Тошнота еще не отступила, но нужно было что-то делать. Нужно срочно звонить в полицию!

- Да не переживайте вы так. Успокойтесь.

Мужчина в мятой рубашке с закатанными рукавами, подал мне стакан воды. Кажется, его зовут Степан Евгеньевич – молодой следователь, с пронзительными, голубыми глазами и широкой улыбкой. Он был слишком дружелюбен для такого места, и почему-то напоминал мне Александра. Такой же спокойный и уверенный в себе – чувствует себя полноправным хозяином в этом маленьком кабинете, среди вороха папок и бумаг.

- Скажите, что будет с Виталиком, это сын Кристины Олеговны. Куда его забрали?

Я с трудом сделала несколько глотков воды и сцепила пальцы в замок, чтобы скрыть нервную дрожь. С того самого момента, как я обнаружила маму Виталика в спальне, эту дрожь не получалось унять, а желудок сводило от постоянных приступов ужаса, словно ледяная рука стискивает внутренности, и каждый раз мешает дышать. Я никогда раньше не видела мертвых людей, никогда не видела…

- Сейчас мальчиком занимаются органы опеки, он чувствует себя хорошо.

- Он не выживет в детском доме, понимаете? Он домашний ребенок!

- Да, конечно. – Степан Евгеньевич снова улыбнулся, - но таковы правила. Сначала нужно разобраться в ситуации, нужно понять, кто убил Кристину Олеговну. Какие были мотивы, может, вы что-то видели, слышали? Может, соседки на лавочке о чем-то шептались?

- Нет. Ничего такого не было. – В отчаянии, я закрыла лицо руками и несколько секунд молчала, затем подняла глаза и посмотрела на следователя, - я не понимаю, кто ее мог убить и зачем. Это просто невозможно! Она обычный человек, простая женщина, которая работает с утра до ночи, чтобы обеспечить ребенка!

- У нее могли быть враги. Говорите, что несколько лет работали сиделкой для ее сына?

- Да, это была моя единственная работа.

- Работали без договора?

- Да, я нашла ее объявление в интернете, мы встретились и просто обсудили обязанности.

- Вы что-то знаете про ее мужа? Может быть, видели его когда-нибудь?

- Нет. Кристина Олеговна уже была в разводе, когда мы встретились. Насколько помню, у нее есть несколько ресторанов, но я не знаю адресов, меня это никогда не интересовало. Я просто выполняла свою работу, зачем мне лезть не в свое дело?

- Да, конечно, вы правы. – Степан Евгеньевич что-то отметил в своей записной книжке и откинулся на спинку кресла, - вас не насторожило, что ваша, так сказать, начальница оплатила вам отпуск за свои деньги, и не побоялась отдать ребенка на такое расстояние? Она настолько вам доверяла?

- Думаю, да. – Я немного замешкалась, подбирая слова, - мы всегда хорошо ладили, я не вижу в этом ничего плохого. Если честно, предложение слетать в Сочи и для меня было неожиданным, я даже пыталась отказаться, особенно, учитывая, что у Кристины Олеговны возникли какие-то проблемы на работе, и она уволила домработницу. Я поддалась уговорам, хоть и сомневалась. Не привыкла отдыхать за чужой счет. С другой стороны, Виталик никогда не был на море, а его мама могла спокойно решить все свои проблемы, пока нас нет.

- Интересно, какие у нее могли быть проблемы? Что могло произойти с бизнесом?

- Она ничего мне не говорила. Да и зачем мне об этом знать? Она попросила помочь, я согласилась. Уверена, Кристина Олеговна – хороший, порядочный человек.

- Что ж, я в этом нисколько не сомневаюсь. – Степан Евгеньевич немного помолчал, прежде чем протянуть мне листок, - у вашей начальницы на самом деле щедрая душа, если верить этому документу.