За разборками, тихими и кровавыми, прошло еще полчаса.

Только все пространство вокруг церкви почистили, как и Дерил вернулся.

И вот теперь, после шикарной встречи, надо было спешно возвращаться.

Не только Гленн сильно переживал.

Дерил тоже чего-то неправильно себя чувствовал. Да и Мерл вполсилы с Риком лаялся, чисто для тонуса.

Надо было обратно. И быстро.

Говно там какое-то, в Вудберри.

— Я так и не получил внятного ответа, девочка, — Губернатор скучающе провел пальцем по моей щеке, усмехнулся тому, как я дернулась от него, — куда делись твои любовники?

— Не знаю, — в десятый раз опровергать слова о том, что в любовниках у меня только один Диксон ходит, я уже не стала. В конце концов, какая разница? Может, даже лучше, что этот гад считал, будто я с обоими братьями сплю. Меньше будет приставать.

Хотя, надо сказать, особенно он ко мне и не приставал. Так, скорее отмечался.

— Филипп, милый, — мягкий, медовый голос Жюли вообще никак не вязался с ее плачевным положением.

Я покосилась на нее.

Поймала быстрый взгляд зеленых распутных глаз. А потом она… Подмигнула мне!

Удивительная женщина!

Ничего ее не брало!

Сидела, привязанная к стулу, на лице ссадина, губа разбита, кровь запеклась, и все равно присутствия духа не теряла! Да еще и меня пыталась приободрить!

— Жюли, милая, — тут же развернулся к ней Губернатор, которого, оказывается, звали Филипп, — закрой рот! А то опять не выдержу!

— Филипп, зачем так грубо? Мы можем все решить… — Жюли не собиралась сдаваться, не собиралась успокаиваться. Ее голос, мягкий, обволакивающий, стелился по земле дымкой, ядовитой и сладкой, которую очень опасно подпускать к себе близко. Можно и не успеть среагировать. — В конце концов, девочка ни в чем не виновата… Ну посмотри на нее…

— Смотрю.

Губернатор обошел меня по кругу, разглядывая, как диковинку, демонстративно играя на публику.

На нас троих, то есть.

Остановился напротив.

— Удивляюсь, чем такая малышка могла зацепить сразу двоих настолько отвязных мудаков, как Диксоны. Ты так хороша в постели? Что они не смогли поделить?

— Вас так интересует моя постель, с чего бы это? — огрызнулась я, не выдержав.

Знала, что не надо нарываться, но Боже мой! Да наплевать уже. Все равно мы из этого проклятого подвала не выберемся живыми!

Диксоны, когда вернутся, а в том, что они вернутся, я нисколько не сомневалась, просто не найдут, где здесь вход.

Не додумаются!

Разве что, весь дом по камешкам разберут!

Наличие этого места было сюрпризом не только для меня, но и для Жюли, похоже. Хотя, я думала, что она не теряла даром времени с Губернатором. Ну не просто так же она к нему в постель влезла?

Наверняка, искала для себя выгоды и узнавала ходы-выходы. Вряд ли здесь большая и чистая любовь с первого взгляда, особенно, учитывая то, что я видела сегодня с утра в доме для одиночек.

Но, как выяснилось, просчиталась.

Потому что, когда меня Мартинез сюда притащил, Жюли уже сидела, привязанная к стулу.

А на соседнем стуле сидела… Мегги.

И вид у нее был, прямо скажем, не очень.

Бледная, в порванной блузке, с темными пятнами на шее, в которых я опасалась опознавать засосы…

Но не сломленная. Мы встретились взглядами и… Больше ничего. Но Губернатор заметил наш безмолвный разговор.

— Знаете друг друга, девочки? Это хорошо. Я так и думал. Вот сейчас все вместе и поговорим.

Правда, разговаривал он пока что только со мной, ну еще и на Жюли огрызался.

А на Мегги только смотрел. Но очень нехорошо. Плотоядно.

Меня прямо мороз по коже продирал, когда перехватывала эти взгляды. И как-то не оставалось сомнений в авторстве синяков на шее и груди Мегги.

Я сидела и никак не оставляло ощущение какого-то сюра.

Хотя, в нашей современности вообще было очень много сюра. Одни мертвецы ходячие чего стоили. Так почему бы не быть еще одному?

Где благообразный и правильный хозяин города оказывается скрытым маньяком? И помешанным на власти и контроле параноиком?

Потому что от меня он добивался ответа только на один вопрос: «Куда ушли Диксоны?».

А я молчала. Просто потому, что реально не знала ничего! Да даже если б и знала… Пошел он!

Во всей этой ситуации оставалось для меня лично загадкой — зачем вообще такие жесткие методы? С чего вдруг у него сорвало башню? Почему здесь Жюли? У них же вроде все хорошо было? Но, как показала реальность, неправильными были мои наблюдения.

— Да Боже упаси! Ты мне не интересна в этом плане, девочка! — рассмеялся Губернатор, — в отличие от Мартинеза. Он, кстати, за дверью. Очень ждет результатов нашего с тобой разговора. Так что, только от тебя будет зависеть, останешься ли ты здесь, в относительной безопасности, или пойдешь к нему.

— Ой, не надо пугать только! — скривилась я, но сердце, конечно, дрогнуло. Черт… Дерил, ну вот где ты? Может, все же успеешь? Навести шороху хотя бы…

— Да я и не начинал.

Губернатор подошёл ко мне ближе, присел на корточки:

— Ну ты же умная девочка, так? Иначе бы не окрутила сразу двоих бешеных дегенератов… Хотя, насчет старшего у меня большие сомнения… Ему, я смотрю, по нраву рыжие шлюхи…

Он перевел взгляд на Жюли. Та, нисколько не смутившись, улыбнулась ему обольстительно и ясно:

— О чем ты, Филипчик? Я не понимаю… И может, развяжешь… Руки больно…

Он на мгновение завис на ее мягких губах, так натурально дрогнувших, что даже мне, в моем положении незавидном, стало ее жаль.

Но потом встряхнулся, рассмеялся, вставая и подходя к ней.

— Вот ты стерва, все же! Гипнотизерка! Если б не видел сам, как трахалась со старшим Диксоном, то проникся бы!

Жюли перестала улыбаться, глаза ее наполнились слезами:

— Филипп… Как ты можешь… Я не понимаю, чем заслужила…

Слезы из глаз полились красивые, аккуратные. И искренние. Она в самом деле была раздавлена и огорчена напрасным наветом!

Губернатор даже улыбаться перестал, нахмурился, словно засомневался в своих словах, но потом опять с видимым усилием мотнул головой:

— Стервоза! Окна надо зашторивать, тварь! И орать не так громко, когда трахаешься!

Он неожиданно и очень сильно ударил Жюли по щеке, так, что голова мотнулась, а кровь потекла сильнее из разбитой губы.

— А я еще думаю, чего это она меня динамит? Авансы раздает, а сама в постель не пускает? А ты у нас по животным больше, да? Как и эта малышка? Чем вас, сучек, нормальные мужики не устраивают?

Жюли, медленно повернув голову, смотрела теперь на Губернатора без улыбки. Но молча.

И в этот раз она явно не играла. Для нее тоже было сюрпризом, что Губернатор не только с чьих-то слов знал о ее связи с Мерлом, но и видел все сам. Теперь ей, судя по всему, нужна была пауза, чтоб осмыслить происходящее и придумать новые правильные слова и реакции. А пока что, чтоб потянуть время, она горько и искренне разрыдалась.

Но Губернатор не обращал больше на нее внимания.

Опять глянув на Мегги, он развернулся ко мне:

— Итак, мы остановились на том, что ты — умная девочка, Эми. И понимаешь, что я в любом случае получу ответ на свой вопрос. Но вот методы… Как ты относишься к боли?

Он встал, прошел к столу, до этого скрытому в темноте, включил лампу.

И да, я вздрогнула. Потому что на столе, похожем на медицинскую специальную каталку, какие используют в операционных, лежали… Инструменты.

Мой одуревший от ужаса взгляд выцепил только устрашающего вида щипцы, да еще какие-то ножики. И шприцы. И… Ойййй…

— Страшно? — он перехватил мой взгляд, улыбнулся, — я понимаю. Наверно, лучше все же выйти отсюда. Пусть и подстилкой Мартинеза. И жить. Чем сдохнуть так.

— Зачем?

Вопрос был непонятен даже мне. Но вот Губернатор понял.

— Потому что я не терплю предательства. И заговоров за моей спиной. А Диксон, старший естественно, в последнее время этим начал баловаться. Вот только упустил из виду, что у меня здесь гораздо больше людей, которым я могу доверять, чем он думает. Поэтому я все про всех и знаю. И про поблядушку эту узнал едва ли не раньше, чем она к нему в кровать прыгнула. Специально сходил посмотрел, интересно было, что же в ней такого, что Диксон повелся? Ничего особенного. Как и в тебе. У Диксонов плохой вкус. Особенно у старшего. А теперь, дорогая, расскажи, куда они направились со своим китайским другом?