— Или я сам это сделаю, — обещает он, приставляя дуло к затылку Демида.

Слава кричит, когда палец Германа жмёт на спусковой крючок…

Крепкие руки сжимают, утягивая в объятия, и Слава заполошно дышит, втягивая носом знакомый запах земли, солоноватого металла и хвои.

Демид что-то шепчет, но разобрать слова никак не получается. Однако успокаивающий, мягкий тон голоса расслабляет, и дыхание постепенно выравнивается, а голова проясняется, позволяя вспомнить, где он находится. Где он и кто он.

«Я не там, я здесь, в машине на пути к родному городу. Я не там…»

— Слав?

Демид напряжён и сосредоточен, так что уже Славе приходится успокаивать его, осторожно сжимая плечо.

— Я в порядке. Просто кошмар.

Голос хрипит, и Слава сглатывает, замолкая.

Несмотря на большой стакан кофе, которым Слава разжился после оружейного магазина, он всё-таки уснул. И теперь расплачивается, получив порцию кошмара и боль, что, будто стальным обручем, сдавливает голову.

— Спасибо.

Он отстраняется, чувствуя, как вибрирует в кармане мобильник, привлекая внимание и требуя ответа. Слава даже благодарен звонящему, потому что рассказывать о своём сне Демиду не хочется.

«Кошмар и кошмар. Не о чем говорить».

— Слав? — зовёт голос Сабины из динамика, и Слава отзывается, глядя вслед выбравшемуся из машины Демиду.

Прохладный воздух тут же спешит забраться внутрь через оставленную открытой дверцу, а Слава наконец-то оглядывается, понимая, что они остановились на заправке.

— Ты меня слушаешь? — недовольно ворчит Сабина и Слава растирает пальцами глаза.

— Да. Прости. Только проснулся.

— Я спрашиваю, ты в порядке? Почему ты отключил маячок?

Слава какое-то время молчит, подбирая слова. Он доверяет и Сабине, и Руслану, однако всё равно не может решить стоит ли сейчас говорить правду. Стоит ли рассказывать о том, что узнал о Фёдоре Игнатьевиче и о том что…

«В семье не без урода. Сабине ли не знать» — одёргивает себя Слава, поджимая губы.

— Узнал тут одну неприятную деталь. Не хочу, чтобы меня отследили.

— Что за деталь?

Демид появляется внезапно. Стоит только отвернуться, как он садится рядом, распространяя вокруг себя кофейный аромат, а следом перед носом Славы оказывается картонный стаканчик.

— Мой шеф старый друг Германа, — всё-таки делится Слава, принимая из рук Демида кофе и одними губами говоря «спасибо».

Спать в ближайшее время он точно не планирует. Не после кошмара.

— Ты уверен? — спустя несколько минут молчания уточняет Сабина и Слава фыркает, кивая, прежде чем всё-таки ответить.

— Да уверен. Не знаю, как они общаются сейчас, но раньше дружили.

— Тогда не включай. Но позвони, если понадобится помощь. Или можем подъехать сейчас. У отца дела появились, но мы с Машей можем рвануть. У неё байк всегда на ходу. Только скажи куда и мы двинем.

— Спасибо.

— Если что-то понадобится…

— Обязательно.

— Берегите себя.

Сабина отключается и Слава с жадностью припадает к горьковато-сладковатому напитку.

— Я взял и перекусить. Время обеда.

Только сейчас Слава замечает притаившийся у самого лобового стекла бумажный пакет.

— Я подумал, что ты не захочешь тратить время на кафе и взял с собой.

Кивнув, Слава снова делает несколько глотков кофе и едва не давится, когда зажатый в руке телефон вновь начинает вибрировать.

Номер не определяется, но Слава всё равно принимает вызов.

— Здравствуй, Владислав.

Пальцы сминают тонкий картон так, что крышечка отлетает, а остававшийся в стаканчике кофе выплёскивается, оставляя на джинсах влажные пятна.

— Герман.

Демид напряжённо замирает рядом и это оцепенение на мгновение передаётся и Славе.

— Узнал. Надо же. Ещё помнишь отца?

Измятый стаканчик Слава отправляет в пакет с преувеличенной осторожностью и сосредоточенностью, чтобы не сорваться, чтобы не выплюнуть в трубку то, что у него нет отца.

— Чего тебе надо, Герман?

— Тебя. Знаешь ли, — он смеётся, вызывая у Славы неожиданный приступ тошноты. — У меня теперь только один чистый сын. Относительно. Но это же решаемо, правда?

Сердце подскакивает к глотке от чёртовых намёков.

«Один чистый сын?..»

Недавний кошмар подступает, будто снова разворачиваясь перед ним.

«Давай, избавь мир от грязи…»

Колено сжимает ладонь, и Слава медленно выдыхает, только сейчас понимая, насколько напряжён.

— У тебя есть Богдан.

— О нет, — Герман становится серьёзным и Слава сам вцепляется в руку Демида. Хватается будто за якорь, сжимая пальцы до побелевших костяшек. — Его укусили. Он жив лишь потому, что ты попросил подождать до полнолуния.

— Укус не заживает, он не обратится.

«Не в оборотня» — поправляет себя, но не говорит вслух Слава.

«У меня ещё есть время. Ещё есть» — сглатывая, повторяет, как мантру он.

— Откуда ты знаешь?

— Просто обрабатывал его укус, когда был у тебя в квартире.

— Его тело борется с этой дрянью, Владислав, — не соглашается Герман. — Он либо умрёт, либо обратится. И это произойдёт прежде, чем наступит полнолуние.

— Чего ты от меня хочешь, Герман?

— Приезжай. Я совсем рядом.

От этих слов Славу прошибает холодным потом.

— Я скину тебе локацию и буду ждать, — обещает Герман отключаясь.

Сообщение приходит почти мгновенно. Координаты, которые прекрасно ложатся на карту и вызывают в Славе неконтролируемый приступ агрессии.

Демид едва успевает перехватить замахнувшуюся руку, спасая мобильник и лобовое стекло от уничтожения.

— Слав?..

Слава шумно сглатывает, обмякая в кресле и прикрывая глаза.

— Разворачивайся. Герман нашёл себе угол под боком у матери.

— Что ты собираешься делать? — уточняет Демид, когда Слава берётся за телефон.

За окном мелькает, оставаясь позади, заправка с мини-кафе.

— Позвонить матери.

— Не будешь звонить Сабине?

Слава ненадолго зависает над экранной клавиатурой, прежде чем покачать головой.

— Нет. Они всё равно не успеют.

— А если подождать?

Слава обжигает Демида взглядом, сжимая телефон почти до хруста.

— Он позвонит снова, — зло бросает он отворачиваясь. — Позвонит и спросит, почему я торможу.

— Ты его боишься.

— Я не боюсь его, я боюсь за Богдана, — Слава знает, почему Демид говорит так, знает, что он слышит в его запахе, поэтому признаётся: — Я чувствую вину перед ним. Если бы я пошёл следом или уговорил остаться в машине, то его бы не укусили.

— У него есть отец, а у тебя комплекс героя, — жёстко обрубает Демид, сворачивая, чтобы объехать город стороной, и приблизившиеся было дома, снова теряются за деревьями.

— Я его старший брат.

— Да хоть отец! Слав, хватит брать на себя лишнюю ответственность и засунь внутреннего рыцаря куда подальше. Ты меня слышишь?

— Да иди ты, — вяло отмахивается Слава и набирает номер матери.

Чем больше гудков проходит, тем сильнее разрастается беспокойство. Звонок сбрасывается, и Слава снова набирает, чтобы продолжать слушать эти чёртовые гудки. Второй, третий…

— Алло? — Звучит в трубке голос Ани, и Слава улыбается, чувствуя, как тут же расслабляется сжавшаяся внутри пружина.

— Волчонок, а где бабушка?

— Папа! — радостно пищит Аня и тут же понижает голос, начиная тихо сдавать бабушку: — Они с тётей Тамарой на улице рыбку жарят. Вкусно пахнет, пап, так вкусно! Ты приедешь кушать рыбку? Пожалуйста, скажи «да»!

— Прости, волчонок, боюсь, к рыбке не успею, но постараюсь вернуться как можно скорее. Передашь бабушке трубку?

— Ага. Баааб! Папа звонит!!

Слава отдёргивает трубку, потому что крик у Ани выходит настолько громкий, что в ухе начинает звенеть.