За двадцать восемь лет контра, всякого рода боев и и схваток мы натерпелись порядочно, это факт. Но все это стало для нас почти рутиной. Когда ты уверен в без сбоев работающей механике побед, чувство страха со временем притупляется и ты уже не приходишь в ужас, как когда тебе всего пятнадцать, а тебе с низовья наперерез идут контровые пираты. Эрг очень быстро, да что там быстро, моментально, достиг уровня, который от него требовался для роли защитника. Где бы мы ни были, что бы ни происходило, будь он наготове или застигнут врасплох, он всегда побеждал в бою. Он мог сражаться прочив кого угодно: грабителей, крытней, золотоискателей,

банд Диагональщиков, диких зверей; хоть днем, хоть посреди ночи, уставший, да хоть даже безоружный, он всегда побеждал. Окажись мы в селе, на промозглой равнине, в степи, посреди озера, один или с помощью Фироста, Леарха, Степпа он всегда брал верх. И вот вчера впервые потерпел поражение.

Не думаю, что все в Орде так же хорошо отдавали себе отчет в случившемся, как я, Пьетро и Ороси. Для многих был ясен только сам очевидный результат: Эрг Махаон остался в живых после боя, его противник — нет. Они не верили ни в какого Дубильщика, ну или во всяком случае не вполне, или же верили, но с некой отстраненностью от факта, как верят в фей или в ларковские марева. Откровенно говоря, я и сам вначале отреагировал так же, вплоть до того момента, пока сегодня днем, с подачи Ороси, мы не пошли поговорить с Эргом. С нашим блоком, нашей горой. Он был весь изрублен, исполосован со всех сторон; винт прошелся вокруг него опоясывающим хлыстом, отовсюду сочилась кровь, но даже вся эта картина впечатляла не так сильно, как его взгляд. В нем пропало нечто совершенно незаменимое: его самоуверенность. Напрасно он нам в сотый раз пересказывал всю дуэль, разжевывал свою тактику, свои промахи, снова и снова объяснял, как ни с того ни с сего появился Дубильщик, как вдруг исчез, напрасно пытался развеселить своими ироничными, жесткими, как прут, шуточками — он так и не смог нас успокоить. Эрг вообще не умел врать ни другим, ни уж тем более самому себе. В своих собственных глазах он проиграл битву, и проиграл дважды: мало того что Силену, с которым он так и не смог разделаться, так еще и Дубильщику, который, прикончив противника, унизил его, и теперь Эрг был вынужден, согласно кодексу Кер Дербана, принять в качестве долга чести вызов на новый

бой. А право выбора времени, места и оружия оставалось за Дубильщиком, что звучало в наших ушах и отбивало такт в его собственных, как приговор гонга. Никто, кроме Тэ Джеркка, ордонатора, который обучил всему Эрга, не мог бы себе даже представить, каким образом взяться за этого Дубильщика. Какую секретную тактику для этого применить, как подобрать синтаксис, да и существует ли вообще такая секущая плоскость в его реальности, где можно было бы в принципе вести бой. Спустя четверть часа, которую мы просверлили паузами, Эрг выдавил из себя:

— Мне нужен Тэ Джеркка. Я сдал, сильно… Я потерял скорость. Слишком много легких боев. Мне нужно заново переучиться.

— Тэ Джеркка вернулся в Кер Дербан. До него добираться года три на фреольском ходу, Эрг.

— Не уверена, Сов, — вмешалась Ороси. — Наставник бойца-защитника никогда слишком сильно не отдаляется от своего ученика. Он никого больше не сможет обучить тому, чему научил Эрга, у него может быть только один ученик, один сын, как они говорят. Его наверняка можно найти.

Ороси как всегда держалась исключительно ровно, она сидела, поджав под себя ноги, на столе рядом с Эргом, и тот время от времени протягивал руку, чтобы схватить флягу воды. Мимо трапециевидного иллюминатора проплыла низенькая деревушка с круглыми сводами крыш. Один за другим проследовали углубленные и обнесенные защитными заборами каплевидные поля. Кое-где виднелись гроздья приземистых хижин, кучковавшихся в вельде за тройными щитами из плотно засаженных деревьев и кустов. Легкая эскадра неслась по диагонали, перпендикулярно линии Контра и слегка в направлении

низовья. «Доставка слитков», — объяснил нам коммодор. Это к тому же был еще и отличный способ дать нам понять, как велики возможности Физалиса пройти по диагонали, затем к низовью, а потом прямиком к верховью за один день, чтобы добраться до нашей точки отправления. Несмотря на все усилия Фироста, Эрг так толком и не поспал — он знал, что в своем нынешнем состоянии легкая мишень, и остерегался злоумышленников. Он снова облокотился и сказал:

— Тэ Джеркка придет. Он уже в курсе о вчерашней ночи. Он точно был где-то недалеко. Может даже…

— Он был тут?

— Нет, я бы узнал его дыхание. Он с возрастом заглатывает все больше воздуха. Поток искажается на его пути.

— Сколько ему уже?

Эрг обернулся к Ороси и не смог удержаться, чтоб не отпустить шуточку:

— По ламинарному или в вихрях?

— По ламинарному. Лет восемьдесят?

— Даже больше, Ороси. Но если в вихрях, то последний раз, когда я его видел, ему было в районе сорока.

— Может, объясните? — не выдержал я.

Ороси вытянула из шиньона крохотный ветрячок и принялась в него дуть. Она подождала, чтобы Эрг ответил, но видя, что тот не решается, подняла на меня глаза:

— У тебя слишком рациональное образование, Сов, тебе сложно будет понять то, что я сейчас скажу. Для тебя существует только одно возможное время, только одно возможное толкование продолжительности, действующее для всего живого. В твоем мире коту пять лет, горсу — пятнадцать, а дереву пятьдесят… Но эти возрастные понятия ничего не стоят.

— Почему?

— Потому что продолжительность зависит от твоей внутренней скорости. У каждого живого существа своя собственная скорость. Иногда она может быть значительна нише, чем у человека. Иногда — наоборот. Чем выше внутренняя скорость, тем сильнее пространство сжимается в направлении движения и тем больше растягивается, размывается время, как, например, промежуток между двумя ударами сердца.

— Это я все знаю, и что? Какое отношение это имеет к возрасту Тэ Джеркка?

— Внутренняя скорость исходит из дыхания, хоть и не исключительно, конечно, но в какой-то мере — я имею в виду из твоей манеры вдыхать и выдыхать воздух, из того, как ветер заныривает внутрь и циркулирует по телу, с ускорением или эффектом центрифуги или, наоборот, в замедленном темпе. Некоторым удается увеличить исходную скорость раз в десять, они могут согнуть ламинарный поток, свернуть его в воронку внутри себя. Это называется силой изгиба траектории, или попросту эффектом воронки. Если одаренному мастеру, такому как Тэ Джеркка, например, удается освоить эту технику достаточно рано, то его биологическое время начинает протекать медленное по сравнению с другими людьми. Его костям, органам, мускулам может быть не больше сорока в вихрях, но выглядит он при этом на восемьдесят… Потому что кожа все равно стареет по-ламинарному.

— Ты пойми, Сов, если чувак умеет сворачивать воронку, значит, он и в бою может сдвинуть свои движения относительно нормальной скорости. Он не только живее и своем внутреннем движении, он еще и двигается в замедленном времени, как если бы его секунда была длиннее твоей. Со стороны, для обыкновенного наблюдателя, который дышит обычно, как все, кажется, что он просто

очень быстро движется. А на самом деле ему удается нанести больше ударов в секунду благодаря тому, что его время длится дольше.

— То есть он обманывает время в каком-то смысле?

— Да, он определенным образом сжимает пространство, чтобы сократить дистанцию удара. Вот ровно как Силен вчера. Думаешь, отчего Эрг с ним так намучился, а?