— Типа того, — плюнул Голгот.

XII

АЛЬТИЧЧИО

— Ты ни разу не слышала про Альтиччио? — не унимался Караколь, пораженный таким невежеством. — Никогда-никогда? Никто у тебя дома ни разу об этом не говорил? Может, хоть какой-нибудь Фреолец заезжий или Диагональщик? Никто никогда тебе не рассказывал об этом городе?

— Нет, говорю тебе! Простите, пожалуйста, я всего-навсего Кориолис, молодая зеленая фаркопщица, и отец у меня на приисках работает… И я ни разу не бывала нигде, кроме своего села, пока не попала в Орду. Я даже не знала, что Фреольцы существуют!

)

Караколь весело посмотрел на нее. Она покраснела и сделала вид, что поправляет свою трапецию, чтоб хоть как-то держать марку. Ее новые сани, сделанные по плану Ороси и отшлифованные Силамфром, почти толкали ее в спину, как только она останавливалась: аэродинамика у них была отличная, и трехлопастный толчковый винт, соединенный с колесами, сильно упрощал, если не заменял тягу. Оставалось лишь надеяться, что песок и мелкий гравий, которыми были усеяны все здешние и без того скалистые равнины, не слишком быстро исцарапают всю эту красоту. Караколь посмотрел на меня вне себя от радости:

— Эта девочка — полное восхищение в своем роде! Она совершенно ничего совершенно ни о чем не знает. Это просто прелестно!

— Тебе лишь бы посмеяться! Рассказал бы лучше, что там за город, чем издеваться над людьми! — вспыхнула Кориолис.

Караколь только этого и ждал. Под нежными ветрами, что нерешительно колебались между сламино де Лахвис без турбулентностей, слабевшими у холмов к полудню, и зефирином для колыбельных, атмосфера была легкая и приятная. В этой песчанистой полупустыне, размеченной вершинами скал, контровать можно было свободным ходом, без Клинка и без Пака, видимость впереди была отличная, и надежная почва под ногами. Серо-зеленая лужа с ее трясиной, нависшим туманом, зарослями тростника и въедливым запахом плесени казалась теперь где-то в далеком прошлом. Шавондаси и его запруженные улицы, Шавондаси и домики-лодочки, и его радушный прием меж двух вод был всего в шести месяцах контра позади, и все же я о нем уже позабыл. Здесь все было яркое и сухое, оранжево-синее. Все мы, пользуясь случаем, разбились на группки любимых собеседников. Мне нравилось идти с Караколем, и компания Кориолис была по меньшей мере очаровательна… С ними я чувствовал себя хорошо. Они то и дело друг друга подкалывали, а Караколь никогда не бывал столь легок и гладок, как когда чувствовал, что его слушают и ждут:

— Альтиччио — как бы тебе объяснить, принцесса? — черт возьми! Альтиччио… Ну не знаю, сама представь!

— Да?.. И что же я должна себе представить?

— Представь себе реку из ветра… Представь себе вертикальный город весь из башен, гигантских покачивающихся башен по сотне метров в высоту, построенных прямо в русле этой реки! Представь себе дозорные башни из

дерева и камня, однобашенные храмы с пришпиленными колокольнями, фареолы, что воют по ночам, переговариваясь! Представь водонапорные башни, стеклянные дворцы, взгроможденные на мраморные пики! Представь хижины, запрятавшиеся в кроне огромных деревьев, с винтовой лестницей вокруг ствола! Представь головокружительные узкие колонны с монахами, восседающими наверху, теми самыми столпниками, стилитами, что читают тебе проповедь, пока ты переходишь по канатному мосту! Вообрази себе жизнь благородных семей, что обитают в башнях, из высших кругов. Их называют Верхнежителями. Они плетут интриги, друг друга охмуряют, спят под самым небом и никогда не касаются земли. Они перемещаются на баркаролах, воздушных шарах, летательных крыльях и на веливело.

— Веливело?

— Да! А еще они ходят по веревочным мостикам, перепрыгивают с террасы на террасу, скользят от одной башни к другой на тросах, сидя в лозовой клетке.

— Ну ты выдумщик! Тебе волю дай, ты и луну обратной стороной перевернешь!

— А внизу, слушай внимательно, девочка, у подножья башен ползает и вкалывает в поте лица простонародье: обычные раклеры. Внизу процветает целое пыльное царство твоих дружков по приискам, что фильтруют и просеивают ветер от перевала до дельты… Внизу одни пещерные жилища, подземные галереи да пара хижин на подпорках в самом русле Струйветра. А главное, внизу то, что позволяет держаться знати наверху, благодаря чему у них есть и шары, и баркаролы, и прочий вздор, и дворцовая жизнь…

— И что это?

— Рефлекторы, дорогуша! У Альтиччио особенное месторасположение, он находится в устье одного очень

узкого ущелья, считай просто расселины в горе. В верховье располагается широкая долина, что постепенно сужается, пока не превратится во вход в ущелье. Получается, что весь ветер, который устремляется по его желобу — пшшшшшш, — вырывается с другой стороны с огромнейшей скоростью и точностью — шууууууух! И вся эта груда башенок не устояла бы под абразией, если бы первопроходцы-строители не имели смелость загородить, да что я говорю, изрешетить все русло реки огромными установленными под наклоном металлическими щитами, о которые разбивается поток. Понимаешь, куколка? Благодаря этим рефлекторам горизонтальный ветер рикошетом уходит вверх. И город таким образом как бы подвешен, отделен от земли восходящей воздушной подушкой, что позволяет Верхнежителям спокойно парить в воздухе.

— Сов, скажи ему что-то! Чего он мне сказки рассказывает! Или он меня за травницу какую-то принимает?

— Аои такое скажи!

— А что, Аои после Лапсана вообще вся в розовых очках, голова в облаках. Ходят со Степпом, зажимаются целыми днями, только бесят всех вокруг!

— Тссс, тссс, завидуешь? Тогда сходи за Ларко, он только счастлив будет с тобой им поподражать чуток!

π

Прием, который нам оказали в Шавондаси, до сих пор ощущался и помнился. Прошло два месяца, а я все еще перебирал в голове все подробности. Наши встречи с внешним миром были настолько редкими, что их эффект чувствовался еще долгое время спустя, пока мы шли по пустыне. Собственно говоря, никакой это был не прием, никто нас особо и не встречал. Легкая эскадра, в первую очередь в лице коммодора и контр-адмирала, не посчитала нужным известить местные власти о нашем возможном

появлении. Хотя Орды там проходили раз в двадцать пять лет в лучшем случае. Но наш подвиг, похоже, никого в городе особо не удивил. Нам было передано письмо с любезностями от «всего состава Эскадры». Сов тоже получил письмо, личное. Несколько матросов оставили разные безделушки для девочек. Вот и все.

Эскадра отбыла к низовью ровно через четыре месяца после того, как высадила нас в Порт-Шуне. Это, конечно, и был условленный срок, пусть так. Но четырьмя днями позже, если бы они хоть чуть-чуть прошли над озером, то без груда бы нас нашли. Но для этого, конечно, у них должно было появиться такое желание… Подозрения, которые вызвала в нас история с Силеном и его связью с эскадрой, от этого только усилились. Ловко убеждая нас в опасности, которую представляло собой озеро, командование эскадры на самом деле только подтолкнуло нас на эту переправу. Мысль о том, что таким образом они надеялись от нас избавиться, пришла мне в голову еще во время одного из ориентировочных ночных заходов. Сегодня же эта догадка меня не просто задевала, она сдирала шкуру, оставляла на мне зарубки.