— Ох родная ты моя, — подошёл к ней поближе и наши внутренние пространства тоже начали странным образом соединяться, но не смешиваться. — Что тебя так пробрало?

— Я радуюсь, Семён, — утирала она слёзы, но здесь они просто сыпались и сыпались, разбиваясь о бескрайнюю синюю поверхность. — Я просто думала, что после смерти всё… Пустота и ничего нет. А оказалось оно вот как. У меня бабушка что-то похожее рассказывала, но я не верила. Жила одним днём и не верила. Без надёжды, зато с волей… Но теперь мне спокойнее… и легче. Спасибо вам.

— Всегда пожалуйста, подруга. — улыбнулся ей и по щеке погладил, а Белый ворон на моём плече сказал.

— Ей пора. Долгое пребывание не подготовленного человека здесь опасно.

— Хорошо, я понимаю. — кивнула Елизавета и после взмаха белого крыла она пропала.

Вместе с ней пропало и её бескрайнее тёмно-синее пространство, заменившись моим, непроглядно чёрным. Развернувшись к своим дверям, я в размышлении подошёл к самым первым и пальцами провёл по их поверхностям.

Одна идейка не покидала моё сознание и я думал, стоит ли её озвучить, или нет. И пока думал, спросил у Белого.

— Послушай, а можешь явить мою таблицу? — и к удивлению, на мой вопрос Белый просто удовлетворённо и громко каркнул, как будто давно его ждал.

И уже после сказал.

— Во внутреннем пространстве мыслей ты сам можешь вызвать таблицу. Стоит только пожелать.

— Ого. Вот этого не знал. Тогда мне нужны только ментальные характеристики и статус свободных очков. — сказал я вслух и продублировал слова намерением.

И в точности, как и сказал Белый, перед моими глазами появилось ровно то, что и хотел.

Статус ментальных характеристик:АДЕПТ+

Ментальное тело: 70 ур

Интеллект— 35

Мудрость— 35 (+1)

Способности: Внимательность 4 ур

Любознательность 3 ур

Систематизирование 4 ур

Гипно-регрессия 4 ур

Многопоточность 1 ур

Харизма 1 ур

Свободный опыт — 37

И дополнительная радость пришла, когда осознал, что в моей жизни появилось ещё шестеро друзей. Наверняка волчицы, ундина и Медвян. Хотя одного не хватает, но то наверняка Девка-Чернушка. Уж больно зубастый и склочный у неё характер, так что придётся потом ещё раз по душам поговорить. А пока что вопрос стоял ребром и я его всё таки сказал.

— Послушай, Белый. А можно ли здесь сразу вложить очки опыта в ментал?

— Конечно. — был мне ответ, полный гордости.

Видать и правда я самостоятельно нащупал то, о чём воронам говорить не пришлось.

— А получится сразу пойти в регрессию после этого? — принёс я свою идею и Белый кивнул.

— Естественно!

— Тогда все очки в мудрость и вперёд. — ответил я с задором, наблюдая, как пустеет графа со свободным опытом и как набегают характеристики Интеллекта и Мудрости.

Итого среднее значение аккурат получилось в 53, а это значит одну жизнь я смогу посмотреть целиком и полностью, и даже с запасом. И посему, не теряя ни минуты, я открыл дверь Лидии Ахматовны и зашёл в ослепительный свет. Ведь не зря же я собирался глянуть жизнь человека, заставшего самый расцвет ультра-технологий и эта подходила как никакая другая.

В любом случае лишний опыт далеко не лишний и ничего плохого не будет.

И я не знал, как же сильно я ошибался…

«В бесконечности пространства, знаний, просто обосра…»

Ох Белый, порой не просто, совсем не просто…

— ГРЁБ*ННОЕ ДЕР*МО! ГРЁБ*ННОЕ ДЕР*МО! ДЕР*МО! ЧТОБ ВАС!!! — это первое, что сорвалось с моих уст, когда я вывалился из регрессии. Сам себя с трудом слыша, я бранился грязно, бранился громко и долго и на то имелся огромный повод. — О что за кошмар⁈ Что за дерьмовый кошмар втудыть вашу налево-то!!!

Ничего перед собой не видя, я задел ногой чайный столик и он отлетел в сторону. В неистовстве дошагав до стенки под лестницей, я сполз по ней и сжался в комок, закрыв голову руками.

Начал плакать не стесняясь, горько и зло.

— Маменька! Маменька очнись! Семёну плохо!

— Ада, Рая, быстрее, воды принесите.

— Матушка, подъём, скорее.

— Семён? С вами всё в порядке? Пожалуйста, успокойтесь, Семён.

До слуха доносились девичьи голоса и отчетливее всех звучал ласковый голос Беллы. Она не побоялась подойти ко мне вплотную и хотела успокаивающе прикоснуться, но прошедшая по моему телу дрожь не дала этого сделать. Я выставил ладонь в останавливающим жесте. Не сейчас! Только не сейчас! Никаких прикосновений!

Без слов меня поняв, Белла отстранилась и в общей суматохе я услышал голос Елизаветы.

— Так. Что случилось? Сколько мы спали? Семён⁈

Сквозь льющиеся слёзы, сцепленные пальцы и подтянутые к груди колени, я наблюдал, как подруга детства встаёт с кресла и решительно ко мне подходит. Вот только стоило ей увидеть, как тело моё рефлекторно сжимается, она остановилась и присела в двух метрах от меня. Я бы и хотел ей что-то толковое ответить, по нормальному себя повести, но в данный момент совершенно не мог этого сделать. Физически не мог. Не после пережитого…

Подбежавший к ней Белый ворон крыльями замахал, внимание привлекая и поведал.

— Кар-Киаар-рар! Киор-кор! Кер-рер! «Ходил в тяжёлую регрессию! Трогать не надо! Нужно успокоить!» — слова его складывались в письмена и, о чудо, Елизавета их теперь тоже видела.

— Тааак. Хорошо. Мари, Белла, побудьте с Семёном. Только рядышком, без контактов. Семён, посиди тут, я сейчас вернусь. А ты, со мной. Рассказывай всё, что у вас случилось. Где он был? Что видел? — велела она Белому и стремительно пошла на кухню.

Оставшиеся девушки сели в зоне видимости и принялись словами спокойными укутывать, вот только от них лучше не становилось. Мышцы непроизвольно сжимались, зубы стучали, а бегущие слёзы и не думали останавливаться. А уж память… треклятая, чёртова память не давала забыть всё то, что я увидел и пропустил через себя.

Вернувшаяся Елизавета велела девушкам уйти с глаз долой и снова присела рядом, но чуть ближе, чем раньше. Тихонько подвинулась и моё тело снова попыталось забиться в дальний угол под лестницей, пока не зазвучали слова.

— Лидия? Всё хорошо. Сейчас ты в безопасности. Иди ко мне, не бойся. Вот так, умница, — Елизавета сидела точно также, как и я, уперевшись спиной в стенку, но поза её излучала расслабленность и открытость. Она протянула по полу ладонь ко мне и продолжила. — Всё позади. Всё хорошо, здесь никто тебя не обидит. Больше никто тебя не обидит. Иди сюда.

С каждым тёплым словом моё тело расслаблялось. Далеко не сразу удалось отнять от лица дрожащие руки и позволить себе коснуться ладони Елизаветы, но всё же этот момент случился.

— Вот умница. Всё хорошо. Я не причиню тебе вреда. Можешь лечь рядом, — и я даже отследить не успел, как очутился головой на бёдрах Елизаветы, уткнувшись лицом в её живот. — А теперь поплачь, дорогая. Я с тобой.

И я зарыдал.

А если говорить точнее, то зарыдала Лидия, чья жизнь прошла через меня и оставила в ней неизгладимый отпечаток. Она плакала навзрыд, тряслась всем телом и сворачивалась в клубок, но каждый раз получала слова поддержки и мягкие касания по волосам.

— Вот тааак. Ты моя хорошая. Нелегко тебе пришлось, понимаю. Дай всему выйти. — шептала под лестницей мудрая женщина, тоже слёзы пуская.

И я плакал.

Лидия во мне плакала.

И когда заканчивался один приступ, то следом тут же начинался второй, а потом и третий, и четвёртый. И казалось, что этим волнам не будет ни конца ни края. В такие моменты становилось по настоящему страшно, но верный женский голос успокаивал.

Он путеводным светом вёл сквозь эмоциональный шторм, указывал на рифы и мели и с бесконечным принятием, терпением и заботой приглашал к себе. В спокойную и тихую гавань, где нет ни боли, ни крови, ни ужаса. И я совершенно потерялся во времени и не смог точно сказать, через сколько секунд, минут, часов, моё дыхание начало выравниваться.