Не смотря на ошейник-ограничитель, Медвян и правда пробовал донести информацию как мог и я его от души поблагодарил. Выходит, Одержимых в пределах красной зоны может оказаться как минимум пять тысяч и как максимум пятнадцать. С одной стороны, это куча свободного опыта, а вот с другой стороны, это стопроцентная смерть для всех тех, кто мне дорог. Да, последний факт верено только в том случае, если Одержимые обретут всеобщую слаженность, но в нашей ситуации это уже вопрос времени, раз те же Арахнидные появились.

С этим камнем на сердце я и шёл в компании девушек и Медвяна, время от времени отправляя гирю в особо подозрительные силуэты, прячущиеся в подлеске и иногда выпрыгивающие на нас. Таких больших групп, как первая, мы больше не встречали, да и без этого я успел нащёлкать шестнадцать одержимых. Да, не без помощи ликвидатора, конечно, но с каждым разом управлять возвращающейся гирей мне удавалось всё проще.

Особенно радовало постоянно растущее восхищение в глазах моей новой ученицы, глядящей на мою ауру со жгучим интересом. Со стороны опыта Кравец мне даже начало хотеться перед ней попонтоваться, но я сам же себя осадил. Нашёл, называется, время и место для этого. Тем более мы уже к знакомым местам подходили.

И чем мы оказывались ближе, тем мрачнее становилась Варвара.

Она узнавала места. И по памяти своей и по запаху тех самых трав, дороги, леса… А уж когда мы на заросшую тропинку ступили, она и вовсе глазами в землю уткнулась и шагала молча, не откликаясь на вопросы своих дев. Сами то они не понимали, что именно нашло на их матушку, но вот настроение очень остро чуяли. Да и я сам, нет-нет, да считывал тяжёлый фон, идущий от неё и тут уж только подождать осталось, чтобы его хоть куда-то вырулить.

Когда за очередным холмом тропинка покатилась вниз, мы вышли на окраину того, что раньше называлось посёлком Нижне-Сватовским.

И после двадцати лет запустения он почти-что полностью зарос травой и уничтожился дождями, ветрами, да морозами. И стоило нам подойти поближе, как тут же оживший стационарный бот охранник, похожий на массивную стальную трубу, нам поведал — «Данная территория охраняется государством! Просьба немедленно покинуть охраняемую зону!»

Вот только сейчас его прожравленный, хрипящий и низкий голос мог напугать разве что подростков неразумных. Судя по всему, он уже лет семь нуждался в ремонте и чудом являлось то, что он в принципе ещё работал.

Пройдя его без страха, Варвара наконец-то подняла голову и сумрачным взглядом смотрела на просевшие дома, на покосившиеся заборы и осыпавшиеся печные трубы. Мы шли следом и ощущали, как шлейфы боли и вины исходят от неё и стелятся под ноги. Её тихий шёпот я уловил едва-едва и подошёл поближе.

—…зачем ты привёл нас сюда…зачем? — шептала Варвара, озираясь, словно память хлесткими ударами заставляла её вспоминать. Наверное, для неё именно так сейчас и происходило. Наткнувшись на меня, она поймала взгляд мой и задала вопрос прицельно. — Зачем мы здесь, Семён?

— Чтобы узнать, что именно случилось. — сказал ей спокойно, тоже вглядываясь в место былого кошмара.

— Я же всё тебе рассказала… — ответила она, зябко поёживаясь, хотя температура стояла вполне себе тёплая.

— Это так. Но ты видела одно, а я же хочу дойти до сути. Поэтому скажи, пожалуйста, куда именно упал тот самый камень? — попросил её и, спустя минуту, она мне точно указала на едва заметное углубление в самом центре некогда бывшей улицы.

— Где-то здесь, но зачем тебе…

— Мне надо. — перебил её, уже самостоятельно чувствуя искомый объект.

Он засел глубоко, но я надеялся, что сил моих хватит. Возложив ладони на землю, я сосредоточился на своём намерении и простёр ауру резонанса вглубь почвы. Земля под руками задрожала, но этого оказалось мало и потому я вложил эфирную энергию, а после и огненную ауру преобразовал под нынешние нужды.

Теперь вибрация стала что надо!

Трава колыхалась, камушки дрожали, а нужный мне объект начал движение из глубины, на поверхность. И как и подсказывало мне сердце, с неба на село упал совсем не камень. Длинный, вытянутый, даже, немного острый, он выходил из двадцатилетнего плена нехотя, словно стыдясь того, что он однажды натворил. И когда кончик его показался из грунта, я сжал зубы до боли… до такого же скрежета, с котором дрожала под моими руками земля.

Ведь из неё выходила чёрная, наполовину уничтоженная, спица, чертовски похожая на те, которые создавали барьер.

Когда процесс извлечения закончился, я с хрипом выдохнул, утёр предплечьем пот и перевернул этот осколок. И на обратной стороне под слоем грязи всё таки нашёлся опознавательный знак.

Все увидели простую надпись, гласящую — «IRT/№13/МЭД-Глосс./NewLand.inc/»

И сказать, что в этот момент я ругался, это ничего не сказать.

Раз настал судьбоносный момент, вам наверное нужен пакет.

Разрушенный посёлок Нижне-Сватовское мы покинули только спустя час.

За это время на нас никто не напал, никто не отвлёк и даже дикие звери стороной обходили место, в котором горевала женщина. Увидев чёрный обломок, Варвара сперва не захотела верить. И пока я вовсю ругался на власть на их безжалостные эксперименты, она стояла рядом, смотрела и повторяла одно и то же слово «нет». И сколько бы она ни повторяла, сколько бы ни отрицала суровую действительность, надпись на спице и не думала исчезать.

И стоило мне закончить браниться, как эту эстафету медленно, но верно перехватила Варвара. Сквозь слёзы она цедила слова проклятий и склонялась всё ниже и ниже к злополучном обломку, пока и вовсе не упала перед ним на колени. Загребая землю дрожащими пальцами она роняла горькие слёзы, копившиеся в ней всё это долгое время.

Я не стал ей мешать. Отошёл в сторону, и девушек придержал, дабы они не помешали необходимому процессу. Да, Варваре было тяжело и наконец-то эта тяжесть нашла дорогу наружу. Женщина рыдала, била землю и проклинала всех сотворивших с ней такое, а я стоял рядом и вспоминал.

Вспоминал ту, которой она когда-то была. Весёлую, строгую, только-только встающую в должность управляющей посёлка. Уж кто-кто, а Варвара верила системе и честно блюла законы Столицы и региональных Семей. Мы с ней, бывало, спорили по этому поводу и всегда, абсолютно всегда она склонялась в сторону властей и ими сложенных устоев. И когда эта власть, не важно, ошибкой или злым умыслом, вот так вытерло ноги об неё и обо всё, что ей дорого, это оказалось выше её сил.

И женщина горевала. Рыдала, ненавидела, проклинала и в клочья разрывала последние остатки веры в святость и непогрешимость системы. Судя по всему, именно эта вера сковывала её чувства и держала в липком и выматывающем незнании о том, что именно произошло в тот роковой день и почему с ними поступили именно так…

Мотнув головой, я вернулся из воспоминаний недавних событий и посмотрел в сторону Медвяна, заботливо несущего в руках Варвару. В своём приступе она полностью выбилась из сил и теперь опустошённо смотрела в свинцовое небо, скрестив ладони на груди. Моросящий дождь дорожками стекал по её лицу и капал с выступившей местами шерсти. Ведь в буйстве у Варвары случился полу-оборот, в котором она изрядно прорядила часть оставшихся поселковых строений.

—…а я предлагал сразу таблеточки. — проворчал Медвян, на мой взгляд натолкнувшись.

Своим большим пальцем он убрал прилипшую седую прядку с лица Варвары и прижал её к себе покрепче. Если бы не его помощь, мы бы её и не успокоили. А так, поймал осторожно, бревно у неё деликатно отобрал и за руки её когтистые удерживал, пока женщина не проревелась.

— Да теперь и таблеточками можно, — согласился с ним, тоже со лба своего дождливую морось стирая. — Только сперва отогреем и заботой укутаем. Ты то сам как, зайдёшь к Светлозёрским?

Пока шли, я это предложение ему дважды озвучивал, но и в этот раз Медвян отказался.