Морщины прорезались, бледное лицо осунулось, а взгляд стал тяжёлым и угрюмым. Душевная боль крепко мужика терзала и понять его чувства не составляло труда. Не каждый же день его городок с лица земли стирают.

Чтобы хоть как-то его поддержать, развернул в его сторону жизненные жгуты. Мне не сложно, а мужику полезно. К тому же так он смог хотя бы членораздельно говорить.

— Да вроде пока все живы. И да, поделились, но толку-то. Хороших у них уже не осталось. Самых побитых спасли, а там уж как повезёт… — не смотря на энергетическую поддержку с моей стороны, взгляд его скорбный гулял по руинам.

Под аккомпанемент горестных вздохов, просьб и причитаний окружающих, наше с ним дефиле полнилось нотами, близкими к траурным. Дойдя до конца городка, где начиналась дорога на магистраль, мы встретили последних Светлозёрских и вместе с ними повернули обратно.

— Всё пропало, Семён, — сказал он мне тихо, чтобы никто из идущих нас не услышал. — Окраинных домов почти не осталось. Наш вон, пополам сложился… Будь в нём погибли бы…Что теперь делать, не ясно.

Убрав мачете за пояс, я как будто невзначай, чтобы никто ничего не понял, хлёстко шлёпнул его ладонью по спине.

— А ну-ка соберись, давай. Нечего нытьё на кулак наматывать. Ты мужик, или кто? Если не мужик, то разворачивайся и иди с барьером обнимайся. Всяко лучше будет, — сказал ему жёстко и впервые Александр поглядел на меня очень не добро. Но это-то как раз хорошо. Это как раз то, что нужно и потому следующий вопрос задал также хлёстко, как шлепок по спине. — Кто, у тебя, дочь или сын?

— Дочь. — процедил он сквозь зубы.

— Так вот покажи ей пример. Пусть видит, что её отец в такое сложное время не зассал и справился. В ином случае, ей лучше сиротой остаться, — продолжил я безжалостно раскочегаривать Александра и тот аж злобно засопел сквозь ноздри. — Ну что, желание жить появилось?

— Ага, — протянул он мрачно и ладонями протяжно провёл по лицу своему, словно стирая морщины, наравне с наваждением. — Фуувх, аргументы у тебя конечно… Но спасибо.

— Не за что. В благодарностях простираться будем, когда из этой задницы выберемся, а пока… — подойдя к основному людскому скоплению, я вновь начал ловить на себе людские взгляды. Кто-то смотрел на меня с надеждой, кто-то с ненавистью, кто-то также опустошённо, как тот же Сашка минуту назад. Чувствуя на себя сотню глаз, сотню жизней я выдвинул вперёд личность Кравец, усилил голосовые связки и забрался на перевёрнутый грузовичок повыше, чтобы всем было слышно. — Товарищи! Жители Светлозёрска, слушайте! Пока ситуация остаётся тяжёлой, необходимо обеспечить всех нас защитой, едой и кровом. Защиту на себя беру я, вместе с шерифами Семьи Хенвлоу. Обеспечением пищи и крыши над головой необходимо заняться вам. Павел, Александр, разбейтесь на группы, найдите всех ремонтных дронов и начните обустройство последнего ряда домов под житейские нужды.

— Так электричество же вырубилось! — выкрикнул из толпы особо одарённый и все вокруг зароптали, с ним соглашаясь.

— Значит почините! А пока чините, есть энергобатареи и генераторы. — добавил я децибелов, высказываясь прямиком туда, где этот крикливый умник находился. — Соберите их всех, что найдёте и запитайте жилые дома. От разрушенных наоборот, отсоедините. Уверен, электрики у вас есть. То же самое касается и водопровода. Источник воды у вас местный?

Человек двадцать одновременно показали мне на водонапорную башню и до меня дошло, что бутафорией она не являлась. Её могучая труба уходила глубоко в землю и, если верить тонкому зрению, в ней стоял крупный синий кристалл, притягивающий и направляющий воду, а также создающий давление. Что удивительно, сейчас заслонка на основной трубе была перекрыта.

— Так. Кто додумался перекрыть подачу воды? — решил я выявить среди присутствующих здравомыслящего человека и из толпы поднял руку крепкий мужичок с мозолистыми руками.

— Это я был. Кирилл Дементьев. — представился он хриплым голосом.

— Кирилл, моё уважение! Если в инженерии шаришь, то возьми работяг, и отделите по этой стороне улицы всю водопроводную систему. Но да не мне вас учить. Руки трудовые, вижу что справитесь. — махнул в его сторону гирей, после чего подбросил её высоко под общий вздох и подхватил второй рукой. — Теперь дамы прекрасные, к вам вопрос! Кто в заводской столовой хоть раз работал?

Люди заозирались, заоглядывались, пока их взгляды не скрестились на дородной женщине, стоящей в задних рядах. И хоть внешне она моей ровеснице выглядела, в глазах её чувствовался цепкий ум.

— Ирина Аркадьевна, что же вы руку-то не тянете? — начали спрашивать её соседки, на что та хмуро высказала.

— Двадцать лет с тех пор прошло. Куда мне? — махнула она устало и в сторону уставилась.

— Ирина Аркадьевна, — окликнул я её с грузовичка. — А стаж у вас какой?

— Тридцать два года… — сказала сухо, а вот посмотрела с некоторой благодарностью и даже уважением.

Видимо давно у неё этих цифр не спрашивали, а при сокращении стаж аргументом не являлся. Заменили, небось, роботами и на пенсию отправили.

— Значит вы отлично справитесь. Прошу, организуйте общую кухню и подбейте запасы. В помощь себе берите всех, кого сочтёте нужным. После Александра, вы будете следующей по старшинству, так как без нормальной еды мы все тут ноги протянем, — ответил ей добро и когда одобрительное гудение и подбадривающие слова в адрес смущающейся Ирины стихли, я продолжил. — А теперь самое главное. Ближайшая к лесу окраина под запретом. Туда не ходите ни в коем случае, так как с упавшего города могут полезть Одержимые. Да-да, самые настоящие, одного такого я на поле заборол! И если мне не верите, то попросите у шерифов копии записей с их гаджетов скинуть. Только смотрите не на полный желудок, а то вывернет. В общем, в дальние дома не ходим!

— А как же животинка наша?

— А курочки?

— А поросята? Вдруг живы!

Запричитали сразу десяток ртов и я только ладонью лоб обнял. Ну что за люди-то такие? Помереть могут, но свинку спасти ой как хочется.

— Хорошо. По ним пройдёмся только тогда, когда вооружим ковбоев Хенвлоу, потому что тазеры на Одержимых не действуют. И тем более не раньше, покуда себя жильём, едой и ресурсами не обеспечите. А теперь вперёд! Давайте-давайте, солнце ещё высоко.

Спускаясь с импровизированного постамента я в поднимающемся шуме голосов запоздало услышал вопрос «А когда нас спасут?». И нет-нет, но даже как-то порадовался, что в гуле он затерялся и не пришлось искать на него ответ.

Потому что его просто-напросто не было.

Единственное, о чём я мог сказать точно, так это то, что мы тут надолго. Барьер от белых спиц всё также продолжал расти, окончательно забирая надежду каким-то образом его преодолеть. Всё дело в том, что в каждом ультра-каре имелась система ограничения высоты полёта. Выше пятидесяти метров стандартные модели подняться не могли. Кристаллы не тянули.

Конечно, такие ограничения имелись во времена Сергея Кравец, но даже с новейшими поправками преодолеть сто с лишним метров сможет только либо очень резвая машинка, либо очень мощная. И даже в этом случае я предположу, что зависшие высоко в небе корабли МЭД-Глосс такой манёвр сделать не позволят. Как есть собьют или перехватят.

В тяжёлых думах я пошёл обратно к домику Елизаветы, близ которого собрались все ковбои во главе с Чарли. На выпрошенном у девушек ковре, они разложили всё своё вооружение и беседовали о том, чем именно бить Одержимых. Что удивительно, в этом им активно помогала Яра.

Вот уж и не думал, что у неё есть такая любовь к оружию.

— Ну чего надумали? — подошёл к ним, присаживаясь и оглядывая богатство из винчестеров, тазеров, понтовых энерго-револьверов и небольших гранат разной степени убойности. Некоторые модели брал в руки, вертел, проверял и с грустным цоком клал на место. — Что-то у вас тут совсем не густо. Неужто ничего кинетического нет?

— Есть вот такое, — протянул мне взрослый ковбой увесистую пушку, больше похожую на набор странно сваренных стальных труб и шаров. — Это резак. Для вскрывание дверей и замков. Вода с воздухом под давлением, как при гидрорезке.