— Нет-нет, что вы! — Хозяйка собаки с опаской оглянулась назад. Похоже, она опасалась еще и реакции на своего питомца со стороны проводника или там, контролеров. — Мой Берни спокойный и совершенно не кусается.

— Так проходите же и давайте уже знакомиться будем, поторопила свою будущую спутницу Михайлова, которая, не сказать, чтобы сильно четвероногому монстру обрадовалась, но и паники от поездки с ним в одном купе точно не испытывала.

Через десяток минут две молодые женщины уже весело болтали друг с другом, временами искоса поглядывая на пса, растянувшегося на полу через все имеющееся в купе пространство, от промежутка под столиком до самой двери.

Кстати, хозяйка «собачки», назвавшаяся Наташей, как и сама Ирина, на тот же самый реконструкторский фестиваль в Выборг ехала. Причем, далеко не в первый уже раз. Другое дело, что раньше-то она на своем автомобиле без всяких проблем туда добиралась, а тут ее транспортное средство внезапно коварно поломалось перед самой поездкой, когда с друзьями-реконструкторами вроде как все мероприятия уже были согласованы.

М-да уж, поездка несказанно запоминающейся вышла. Особенно, когда во время кормления животного, Наталья поставила перед ним громадную миску с кормом да так и завалилась на свою полку, даже не сняв массивного железного намордника.

— Намордник, — попыталась подсказать Ирина.

— А! Это у него обманка такая для окружающих. — Проинформировала Наташа спутницу. — Берни с тех пор, как мы намордник покупали, немного подрос, вот я и разрезала ему эту железяку, скрепив резинками. Зато теперь намордник моему малышу ни есть не мешает, ни зевать, ни облизываться.

И таки да, солидно выглядящая решетчатая конструкция действительно оказалась бутафорской, и питаться зверю совершенно не помешала.

А потом был вокзал в Санкт-Петербурге, и микроавтобус «Мерседес», который один из Наташкиных друзей-реконструкторов подогнал, чтобы весь оставшийся путь до Выборга у Натальи с ее гигантским псом без лишних проблем со стороны окружающих получился. Ну, и Ирину подружившаяся с ней Наталья тоже с собой пригласила, за что Михайлова была ей искренне благодарна.

Тем временем в покинутом Ириной Иганске тоже новый день начинался. Начинался он и для Вовки Калугина с его подружкой, поваром Светкой, которую Вовка снова, после некоторого перерыва, вызванного актом могильного хулиганства с его мотоциклом, умудрился заманить к себе.

— Вова, завтрак на столе, — разбудила поутру своего кавалера Светлана.

— Отбивные! — Возопил парень, едва с превеликим трудом глаза открыв. — Мои любимые! — Ну, да, запах, витавший по всей квартире не оставлял никаких шансов для иных толкований. Если верно пришедшее к нам из глубины веков высказывание, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, то конкретно это Светкино фирменное блюдо являлось Парадным входом туда, застеленным к тому же красной ковровой дорожкой. И плевать, что на завтрак отбивные, вроде как, по этикету подавать не принято, Вовка, урча от удовольствия, в один присест сметал, считай, полкило мяса.

Сытый и довольный Вовка вел свою повариху-чудодейку в сторону мотоцикла, оставленного на этот раз так, чтобы хорошо из окна было видно, на газоне, под самым фонарем. Раз десять за прошлый вечер, и даже ночью, подбегал к окну, чтобы убедиться, что таинственные мотовандалы ничего его железному Буцефалу не причинили, и только к самому утру удрых.

Уже на самом подходе к мотоциклу, Калугин чуть не упал от неожиданного рывка со стороны своей подруги. Светка резко остановилась, не позволяя ее вести дальше. Уставилась на Вовкиного Харлея, даже рот непроизвольно приоткрыла.

И повод поудивляться и даже поужасаться у нее воистину был! Неизвестно по какой причине, но, похоже, все окрестные вороны разом избрали железного коня ее приятеля в качестве насеста для посиделок. Они восседали и на крыле мотоцикла, и на бензобаке, и на багажнике, из мягкого кожаного сиденья вообще устроили для себя столовую, по очереди долбя клювами какую-то принесенную сюда с собой падаль. А на руле, самая наглая из всех, крупная серая ворона косила на приблизившуюся парочку темным блестящим глазом и одним своим видом навевала на самые нехорошие мысли.

— Кыш, проклятые! — Вовка бесстрашно кинулся вперед, распугивая всю эту пернатую свору. Вороны с граем взвились ввысь, привлекая внимание всего двора к очередному Вовкиному несчастью.

— Вова, ты меня извини, но на этом я точно не поеду! — Светку аж скривило от созерцания того, во что превратилось еще накануне черное и блескучее сиденье.

Калугин только мельком отвлекся на реакцию своей дамы, уже легконогим сайгаком несясь обратно в сторону подъезда. Ну, да, без тряпки с ведром воды все эти высохшие кровавые разводы с мотоцикла точно не оттереть. А Светка… не до нее сейчас! И вообще, тут еще посмотреть надо, почему несчастья с его мотоциклом случаются именно в тот момент, когда она у него ночует.

— Ну, что, Николаевна, — обратилась старуха-вредительница к одной из двух своих подруг, сидящих вместе с ней в этот ранний утренний час на скамейке возле Вовкиного дома, — как тебе номер? А всего-то и нужно было, горсть заветрившегося в морозилке фарша на его мотоцикл высыпать, да еще крылышки с кожей от вчерашней курицы для большего смака этим самым воронам добавить.

— Жалко его, — вдруг произнесла Николаевна, изо всех сил прижимая к себе недовольно изворачивающегося рыжего кота, — вон, парень через твое вредительство и со своей подружкой поссорился, и на работу теперь, с этим затеянным мытьем, точно опоздает.

На тему Калугина старушки даже чуть не поссорились в одночасье. Но все же не поссорились. Софья Дмитриевна с Николаевной уже не первое десятилетие была знакома, а с Вовкой — чисто шапочное знакомство, и то, преимущественно с его родителями, потому она просто рукой на любителя мотоциклов махнула. Разумеется, до следующего его прегрешения.

Но не только для Вовки Калугина новый день начался. Случился он и для Андрея Васильева, оставшегося в связи с отъездом подруги в эту ее командировку в гордом одиночестве. Только этим своим статусом, в отличие от грузина из анекдота восклицавшего: «Адын, савсэм адын… Савсэм адын? Вах! Савсэм адын!», Андрей даже воспользоваться не мог, как следует. А просто именно в это утро у него в его юридическом институте производственная практика началась. Точнее, не в самом институте, а на заранее выбранных для студентов точках. Конкретно для Андрея таковой точкой являлось здание районного суда, расположенное от снимаемой ими квартиры буквально по соседству.

— Значит так, курсант, — объявила прибывшему к ней студенту судья этого суда Остроумова Зоя Павловна, — ты вот прямо здесь и сейчас должен стать совершенно маленьким и незаметным. Заседание по разделу имущества я и без твоего участия как-нибудь проведу.

— Куратор грозился устроить проверку посещаемости, — уведомил судью Андрей.

— Без проблем. Посещай на здоровье, только голос не подавай. Люди на заседание придут взвинченные, там и до эксцессов не далеко совсем.

— Буду нем, как рыба. — Андрей даже сделал жест, словно он застегивает свои губы на молнию. — Ну, в самом деле, глупо возмущаться, что эта судья не желает с приставленным к ней студентом возиться, в конце ее отрезка практики она еще должна будет оставить свой положительный отзыв в его дневнике.

Первое судебное заседание в жизни Васильева выдалось совсем не зрелищным. В назначенное время в кабинет, где судья со своей секретаршей заседала (ну, и еще Андрей, но он так, безгласным предметом мебели прикидывался), вошли двое бывших супругов, молодых людей возраста примерно самого Андрея. Дама, так даже довольно симпатичная, только ожесточенное выражение лица ее портило. И что самое интересное, Андрею эта парочка была отлично знакома: они прямо под ними с Ириной до самого недавнего времени жили.

— Вы понимаете, что ваш бывший супруг тоже имеет право на одну вторую нажитого вами в совместном браке имущества? — Втолковывала Зоя Павловна этой даме десятью минутами спустя. Просто отметьте галочками в списке вещей, который предоставил ваш муж, те позиции, которые вам нужны больше других.