— Разумеется, он не будет работать бесплатно, — парировал Франц, — но вы вправе отказаться от его услуг.

— Никто уже не сможет вернуть мне сына. Он сам выбрал, с кем жить, и никакой суд не сумеет убедить его в обратном.

— Впервые вижу вас настроенной столь пессимистично, — заметил Франц.

— Что ж делать? Я проиграла по всем статьям, — обречённо произнесла Леона и тут же добавила гневно: — Не без вашей, кстати, помощи!

— Вы ошибаетесь, синьора, — возразил Франц. — Я не переставал о вас заботиться, и у меня есть чёткий план, как выиграть процесс.

— Опять надеетесь вытащить из меня деньги? — язвительно усмехнулась Леона.

— Напрасно вы так думаете! Вам известно что-нибудь о некой Бетси Фаэнца — канадке, спасшей Андреа?

— Да. Сын говорил мне о ней.

— Может, он сказал вам и о том, что любит эту женщину и хотел бы к ней вернуться?

— Н-нет…

— Ну вот, а вы набросились на меня, не выслушав, — обиженно произнёс Франц. — Если на суде Андреа признается, что всё ещё любит Бетси, то у его жены не останется никаких шансов на опеку. И в этом непростом случае суд, скорее всего, склонится в пользу матери.

— Я должна принести вам свои извинения, Франц, — оживилась Леона. — Думаю, вы действительно на правильном пути. Используйте деньги, которые я вам дала в качестве аванса.

— Синьора, те деньги…

— Франц, вы не получите больше ни чентезимо, пока мой сын не будет со мной! До свидания.

Валерио с помощью своего адвоката выхлопотал для Леоны освобождение из-под домашнего ареста, и она не замедлила этим воспользоваться. Поговорить с Андреа без свидетелей на сей раз оказалось несложно, поскольку все дни он проводил дома, присматривая за Лало и занимаясь своими рисунками. Неожиданное появление матери не вызвало в нём никаких чувств, кроме досады, которую он, впрочем, постарался скрыть.

— Ты словно побаиваешься меня, сынок, — по-своему истолковала его сдержанность Леона.

— Нет, просто мне никак не удаётся понять, что ты думаешь на самом деле, — ответил Андреа.

— Сынок, ты, наверное, опасаешься, что я буду уговаривать тебя бежать со мной? Нет? Сам решай, с кем тебе жить — с Эдерой или с Бетси.

— С Бетси?

— Да! Я знаю, что она тебя любит. И ты её любишь! У меня душа болит за тебя. Живёшь с нелюбимой женщиной, а зачем?

— Мама, не надо об этом! Всё не так просто. Я не могу оставить моего сына.

— Ты уверен, что это твой сын?

— Мама! — осуждающе посмотрел на неё Андреа. — Валерио — мой сын.

— Ну ладно, успокойся. Уехать в другой город — ещё не значит оставить ребёнка. А можно и предъявить на него свои законные — отцовские права. Уедем к Бетси, возьмём с собой Валерио… Где он, мой маленький? — Леона направилась к спящему мальчику.

— Не трогай его! Не трогай! — закричал Андреа.

— Что с тобой, сынок? — остановилась Леона. — Не хочешь ехать прямо сейчас? Не надо. У тебя есть время, чтобы всё хорошенько обдумать. Но поверь мне, будет лучше, если ты избежишь всяких объяснений с Эдерой. Позвонишь ей оттуда, из Канады…

— Всё, мама, хватит! — не выдержал Андреа. — Уходи!

— Ты гонишь меня? — заплакала Леона.

— Не гоню, а прошу: уходи! Сейчас же! Немедленно!

— Ты впадаешь в безумие. Ты болен!

— Уходи! Убирайся!

Поехав на могилу Серджио, Валерио неожиданно застал там Леону. В чёрном траурном платье она выглядела скорбной и несчастной.

— Я ещё ни разу не навещала Серджио, — сказала она печально. — Похоронили его без меня, а потом и вовсе упрятали в тюрьму.

— Леона, ты несправедлива к нам: мы тебя искали, — возразил Валерио. — А в тюрьму ты попала тоже отнюдь не по ошибке.

— Я только хотела быть с моим внуком!

— Но ты похитила его у матери! К тому же не лечила мальчика!

— Валерио, подумай, что такое моя жизнь? Первый муж умер, второй погиб. С сыном я не имею возможности встречаться. К внуку меня вообще не подпускают… Я одинока. Я бесконечно одинока!

— Леона, я искренне тебе сочувствую, — сказал Валерио. — Но в большинстве своих бед ты виновата сама. Я и моя дочь сделали всё, чтобы освободить тебя из-под ареста, но ты тоже должна себе помочь.

— С какой любовью ты произнёс слово «дочь», — заметила Леона. — А я лишена права общаться со своим сыном.

— Никто тебя этого права не лишал. Но твоё ожесточение против Эдеры, прости, патологично. Тебе надо лечиться, Леона!

— Вы решили запереть меня в сумасшедший дом?

— Не говори глупостей, — раздражённо возразил Валерио. — Существуют клиники, похожие на роскошные отели.

— Всё равно это психушки! — стояла на своём Леона.

— Но другого я тебе предложить не могу. Тебя и освободили только потому, что я взял на себя ответственность за твоё лечение.

— Да, мне об этом говорил комиссар полиции.

— Как только утрясётся вопрос с клиникой, я дам тебе знать. Ты идёшь домой?

— Нет, я побуду ещё немного с Серджио.

Вернувшись домой, Валерио пригласил к себе Эдеру и Андреа.

— Я хотел поговорить с вами о Леоне. Врач объяснил мне, что все её поступки последнего времени обусловлены депрессивным состоянием. После лечения она снова может вернуться к нам и жить в моём доме. Андреа, посмотри на фотографии. Это загородная вилла с прилегающим к ней парком. Как ты считаешь, подойдёт такая клиника для твоей матери?

— Не знаю. У меня болит голова. Я, с вашего позволения, пойду отдохнуть.

Такая реакция Андреа смутила Валерио.

— Ему не понравилась клиника или то, что Леону отправляют на лечение? — спросил он у Эдеры.

— Нет, ему действительно всё равно. Леона для него — то же, что и я. Он не воспринимает её как свою мать, так же, как меня не воспринимает, как свою жену.

Леона надеялась, что все эти разговоры о лечении так и останутся разговорами, но Валерио взялся за дело очень активно, и пришлось обратиться за советом к Францу.

— Мне предлагают лечь в клинику для богатых. Возможно, лечение действительно окажется для меня полезным, но клеймо психически ненормальной на мне всё же останется. Ведь так?

— Во-первых, вы можете настаивать на амбулаторном лечении, — подсказал Франц, — а во-вторых…

— Конечно, — прервала его Леона. — Я откажусь от клиники и тем самым дам козырь в руки Валерио. При желании он может отправить меня обратно в тюрьму.

— Ваши рассуждения не лишены логики, — заметил Франц, — но не могу понять, к чему вы клоните? Что вы хотите от меня?

— Совета, Франц, совета! Я должна точно знать: они сочтут меня психически ненормальной на время или навсегда?

— Вы прервали меня, а я хотел сказать, что даже в клинике вас могут не признать психически… нездоровой. Насколько мне известно, вам ставят диагноз: депрессивное состояние. Ну а если случится худшее, то всегда можно найти врача, который засвидетельствует вашу психическую полноценность. Разумеется, за хорошее вознаграждение.

— Франц, вы найдёте такого врача, если мне потребуется?

— Конечно! Вам ведь надо получить сына под свою опеку.

— Нет, я отказываюсь от этой затеи. Я устала.

— То есть? — Франц посмотрел на Леону угрожающе. — Я развернул бурную деятельность, подключил нужных людей, а вы — на попятную?

— Мне не выиграть суда, Франц. Мой сын полностью находится во власти жены. Я говорила с ним о канадке. Но он меня выгнал.

— С вами невозможно работать! — Франц был огорчён.

— Я не виновата, что всё так вышло. Но вы всё же подыщите для меня надёжного врача. Я должна быть уверена, что вскоре получу медицинское заключение о своей невменяемости.

— Я не ослышался? — изумился Франц. — Вы намерены притвориться невменяемой?

— Да!

— Что вы опять задумали? Остановитесь!

— Ничего плохого, не волнуйтесь, — усмехнулась Леона.

Валерио и слышать не хотел о том, чтобы секретарша впустила рвавшегося к нему в офис Франца де Марки.