— Да, я всё хорошо помню. У меня уже спрашивал об этом один дурак. Я всё подробно рассказала, а он мне не поверил.

— Я поверю, Катерина, — Матильда жестом попросила Манетти отойти в сторону. — Вспомните, как всё было.

— Я увидела, что женщина положила узел перед дверью, — начала свой рассказ Катерина.

— А куда вела та дверь? — оживилась Матильда.

— Да, та дверь, — был ответ.

— Ну ладно, продолжайте, — попросила Матильда. — Что было дальше?

— Дальше я заметила, что узел шевелится. Я подошла поближе и увидела маленькую девочку. Пока я оглядывалась в поисках той женщины, появился ангел и взял малютку.

— Но это невозможно! — воскликнула раздосадованная Матильда. — Вспомните ещё что-нибудь. Какая была дверь? Как выглядел ангел? Где всё это происходило?

— Нет… — подумав, ответила Катерина. — Не помню. Но у меня хорошая память! На девочке был этот… как его называют?.. Росток! Вон как тот, в горшке.

— Плющ?! — изумилась Матильда. — Кулон в форме плюща?

— Да-да. Спасибо, что не забываешь меня, Марчелла, — в голове Катерины окончательно всё перепуталось. — Я… я, — промолвила она и засопела тихо, как младенец.

— Она заснула, — позвав монахиню, сказала Матильда. — Спасибо, мы пойдём.

Проводив гостей до порога, монахиня вернулась к Катерине:

— Катерина, Катерина! Идём, я отведу тебя в постель.

— Ангел, — открыв глаза, пролепетала Катерина. — Ты пришла забрать меня, как ту малютку?

— Я — сестра Филомена. Ты не узнаёшь меня, Катерина?

— Ангел, — продолжала бормотать Катерина. — Все монахини ангелы.

Дело, которое взвалили на себя Эдера и Чинция, оказалось весьма непростым, но с появлением опытного экономиста работать стало значительно легче. И когда девушки уже почувствовали уверенность в успехе, Чинция обнаружила, что она беременна. Открытие это не доставило компаньонкам радости, поскольку отец ребёнка к тому времени бесследно исчез.

А начиналось всё безоблачно и счастливо. Двое молодых людей — Чинция и Дарио — безумно влюбились друг в друга и решили пожениться. Однако перед свадьбой Дарио поехал в командировку в Милан, откуда и не вернулся. Точнее, вернулся, но только через три года. Разыскав Чинцию, он признался, что вынужден был жениться на другой женщине, что брак их не сложился, и теперь они с женой договорились о разводе. По словам Дарио, из Милана он уехал с лёгким сердцем, поскольку детей у него нет, а работу можно подыскать и здесь. Затем он перешёл к самому главному: сказал, что все эти годы любил только Чинцию, и, если бы она смогла простить… У Чинции закружилась голова, прошлое показалось не таким уж печальным, а будущее — совсем прекрасным, и со свидания она вернулась только утром, думая лишь о том, как после работы снова встретится с Дарио. Когда же в назначенный час он не появился, Чинция позвонила в отель, а там ей сказали, что к постояльцу приехала жена, и они вместе покинули Рим.

Никаких звонков от Дарио не последовало, если, конечно, не считать беременности.

— Чем тебе помочь? — Эдера не могла безучастно наблюдать, как страдает подруга. — Ты целыми днями молчишь.

— А о чём тут говорить? — нехотя отвечала Чинция. — Это моя проблема.

— Но мы ведь подруги. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой. Я во всём готова поддерживать тебя — и сейчас, и когда родится ребёнок.

— Он не родится! — с горечью произнесла Чинция. — Ты знаешь, я всегда мечтала о семье, о детях, но дети должны рождаться по любви. То есть они должны быть результатом любви двоих.

— Да, это было бы хорошо. Но вот мне, например, дала любовь совсем чужая женщина. А у твоего малыша будет любящая мать!

— Но как я могу родить ребёнка от такого ужасного человека! — воскликнула несчастная девушка.

Много дней провела Чинция в сомнениях и душевных терзаниях, прежде чем прийти к прямо противоположному решению.

— Эдера, Эдера! — позвала она как-то ночью уже засыпавшую подругу. — Ты не спишь? Мне надо сказать тебе, что ты права! Я не смогу отказаться от моей девочки! Это будет девочка! Я уверена. Она будет похожа на моего отца, а он очень красивый! И будет такая же нежная, как моя мама. А знаешь, как мы её назовём? Эдерой!

— Чинция! — бросилась к подруге Эдера. — Ну, слава Богу! Я знала, что ты всё равно к этому придёшь. Посмотри на себя: ты опять стала прежней Чинцией, и даже ещё красивее! Такое счастье — видеть тебя улыбающейся!

— А ты согласна быть крёстной матерью?

— Конечно! Мы говорили об этом с Андреа, и он сказал, что хотел бы стать крёстным отцом твоего ребёнка, если ты, конечно, не будешь возражать.

— Я? Возражать? — Чинция заплакала. — В моём положении отказываться от такого богатого крёстного…

— Чинция! Перестань! — остановила её Эдера. — Послушай лучше, что мы с Андреа ещё придумали. Со временем мы возьмём третью продавщицу и купим подержанный автомобиль. Андреа обещал подыскать недорогой, но и не совсем развалившийся. А я уже начала брать уроки вождения.

— Я чувствую себя каким-то инвалидом, — улыбнулась сквозь слёзы Чинция. — Вы развернули такую деятельность у меня за спиной! Скажи, неужели вы и вправду не сомневаетесь в том, что я, в конце концов… Ну, ты понимаешь…

— Если честно, то был такой грех. В самом начале. Когда ты думала не о ребёнке, а о его отце. А потом, когда перестала повторять, какой Дарио подлец, я почти успокоилась и за тебя и за… мою тёзку.

Клаудия постепенно смирилась с потерей Андреа, но Леона отнюдь не собиралась сдаваться и придумала ещё один коварный ход.

— Посмотри эти фотографии, — сказала она Клаудии.

— Какой ужас! — отвечала та, едва взглянув. — Зачем ты мне это показываешь?

— Извини. Мне тоже больно видеть, как мой сын занимается любовью с продавщицей. Да ещё и в доме, где они собираются поселиться после свадьбы. Но я хотела, чтоб ты сама убедилась, какие качественные снимки можно получать при умелом владении фотокамерой. Этот тип — фотограф — говорил, что ему всего лишь понадобится залезть на дерево, растущее под окном.

— Леона, мне тошно про это слышать, — не сдержалась Клаудия. — Я, пожалуй, пойду. У меня испортилось настроение.

— Подожди ещё немного. Ты сейчас поймёшь, что это просто гениальный план.

Клаудия слушала больше из вежливости, нежели из любопытства, но Леона говорила так уверенно и убедительно, что в какой-то момент в Клаудии проснулся прежний азарт — захотелось досадить удачливой продавщице, унизить её, заставить страдать. Да, Леона права: ссоры в этом случае влюблённым не избежать! А уж там, если постараться, если повести себя осторожно и разумно, глядишь, и Андреа можно будет заполучить.

Клаудия тут же написала письмо, в котором слёзно просила Андреа ускорить покупку, у её отца, тех злополучных участков, от которых уже отказались однажды Валерио и Серджио. Письмо было отправлено в офис, а еще через несколько дней Клаудия навестила Андреа на даче, когда он был там один.

— Я звонила в офис, и мне дали этот адрес, — объяснила она. — Хотела узнать, получил ли ты моё письмо.

— Да. И собирался позвонить тебе. Но раз уж ты пришла…

— Ты не слишком любезен, — заметила Клаудия.

— Прости. Но здесь, как видишь, такой разор. Я не могу даже предложить тебе стул. Может, пойдём в сад?

— Не стоит. Поговорим здесь.

— К сожалению, — Андреа решил сразу перейти к делу, — у меня нет для тебя ничего утешительного. Участки, о которых идёт речь, — сугубо сельскохозяйственные. Размещение там строительства обошлось бы слишком дорого, так как понадобилось бы подвести соответствующие коммуникации…

— А я так надеялась, — Клаудия заплакала.

— Не надо, Клаудия, — огорчился Андреа. — Не плачь. Я всё же попробую найти покупателя, который хотел бы что-то построить именно в этом районе! Только искать его надо не здесь, а в провинции.

— Ты мог бы это сделать? — оживилась Клаудия.