— Матушка, простите меня за резкость. И всё равно я, наверное, никогда не смогу сочувствовать тем, кто бросает своих детей, какие бы обстоятельства их к этому ни вынуждали.

— Ладно, детка, всему своё время. А нам уже пора выходить. Да благословит тебя Бог!

Марта везла Эдеру к своей однокласснице Бенти, владелице модного магазина. Ещё в детстве Бенти отличалась завидной рассудительностью и умением быть ответственной. Это позволяло ей не раз вытаскивать подруг из самых невероятных передряг, в которые те попадали по глупости и легкомыслию. Став взрослой, Бенти вынуждена была всего добиваться своим трудом, так как родители её рано умерли, оставив весьма скромное наследство. «Хорошо, если рядом с Эдерой будет такая достойная, трудолюбивая женщина», — полагала Марта.

По телефону Бенти обещала взять Эдеру продавщицей в свой магазин, и вот теперь подруги уединились в кабинете, чтобы обсудить некоторые детали. О жалованье договорились быстро: сначала, небольшое, а затем, когда Эдера немного подучится, можно будет рассчитывать и на прибавку. С жильём же оказалось сложнее. Марта не скрывала, что ей хотелось бы поселить Эдеру в доме Бенти — пусть и в самой маленькой комнатке:

— Община была для неё семьей, и с тобой она будет как бы оставаться в семье. Это замечательная девушка. Она тебя не разочарует.

Но Бенти не выразила готовности принять в свою семью незнакомую девушку:

— Мне понятна твоя тревога за судьбу воспитанницы. Но если ты решилась выпустить её в мир, то не лучше ли ей сразу же начать самостоятельную жизнь, без излишней опеки? Девушке уже двадцать лет, она не ребёнок…

— Но все эти двадцать лет она провела в сугубо женском обществе, она не знает, как вести себя с мужчинами…

— Марта, рано или поздно ей придётся с ними познакомиться. А я уже не молода, и в этом плане мало чем могу ей помочь. Мне кажется, что твоей подопечной, наоборот, стоит побольше общаться со сверстниками. У меня работает очень хорошая девушка — Чинция. Надеюсь, они с Эдерой подружатся. А теперь давай пригласим сюда твою Эдеру. Кстати, отчего у неё такое странное имя?

Рассказав историю о медальоне, Марта добавила:

— Эта девочка, когда мы её нашли, была, совсем малюсенькая, но с невероятным желанием жить. Как она цеплялась за жизнь! Точь-в-точь как плющ.

— Что ж, — заметила Бенти, — если это качество сохранилось в ней и теперь, то за неё можно не опасаться.

В обитель Марта возвращалась, можно сказать, успокоенной. Конечно, тревога ещё оставалась: как-то всё сложится в дальнейшем? Но начало было вроде бы неплохим. Эдера явно понравилась Бенти — Марта это видела. А Чинция любезно предложила Эдере жить вдвоём на квартире, которую она уже давно снимает.

«Что ж, ты выросла, дочка! — мысленно обращалась к Эдере Марта. — А мне остаётся только молить Господа, чтобы берёг тебя».

Чинция показывала новой подруге жильё, которое отныне должно было стать для Эдеры её домом.

— Это не королевский дворец, но здесь мы можем спокойно жить вдвоём, и нас никто не потревожит. Смотри, это — гостиная, а здесь, на верёвке, мы сушим свои постиранные вещички. Я говорю «мы» по привычке: совсем недавно моя подруга вышла замуж и оставила меня в этой квартире одну…

— Извини, но разве ты не слышишь, как звонит телефон? — прервала Чинцию Эдера.

— Да, пожалуй, ты права: он просто так не отвяжется. — И Чинция сняла трубку. — Алло! Привет!.. Нет, сегодня вечером не могу. У меня в гостях подруга… Ну, конечно же, я тебя люблю. До завтра!

— Ты не должна была из-за меня отказываться от свидания, — огорчённо произнесла Эдера. — Перезвони ему! А я побуду дома одна.

— Да не расстраивайся ты! Он такой занудный! Одна болтовня и ничего серьёзного. Я решила его отшить.

— Как жаль…

— О, не думай, что тут погибает великая любовь. Поверь, это всего лишь банальная история. Обычно я какое-то время присматриваюсь к новому ухажёру, а затем отваживаю его за ненадобностью.

— Мне трудно понять тебя, — в глазах Эдеры стояли изумление и даже испуг. — Возможно, потому, что я неопытна в таких делах.

— Это не беда, — заметив реакцию Эдеры, весело ответила Чинция. — Тут нет ничего сложного и, думаю, даже тебе это будет понятно. Я хочу выйти замуж и отношусь к этому очень серьёзно. Все, кто мне до сих пор встречался, на роль мужа не подходили. Но я не теряю надежды!

— Чинция, ты прелесть! — У Эдеры отлегло от сердца. — Смогу ли я когда-нибудь хоть чуточку походить на тебя? Мне так не хватает уверенности в себе…

— Сможешь, сможешь. А сейчас пойдём, посмотришь спальню. Вот твоя кровать, а это — шкаф для одежды. Кстати, ты не рассердишься на меня, если я на время предложу тебе парочку своих платьев? Выбирай. А позже мы обдумаем, что лучше подходит к твоей внешности и характеру.

— Ты так добра, Чинция, — смущённо произнесла Эдера. — Но все твои платья слишком нарядные для меня. Я боюсь до них даже дотронуться.

— Неправда! Вот это, например, вполне строгое платье. Для начала примерь его.

— Нет, я не могу…

— Знаешь, дорогая, ты всё-таки послушайся меня! Платье, которое на тебе… оно… слишком нормальное.

— Скажи уж лучше, что оно просто кошмарное. Ведь я сама его подрезала и ушила.

— Вижу. Оно настолько закрывает шею, что можно подумать, ты боишься заболеть ангиной. А длина его как раз такая, к которой обычно прибегают те, у кого кривые ноги. Завтра мы его немножко переделаем, а пока прошу, надень моё.

— Спасибо. Я попробую. Но сумею ли я в нём сделать хоть шаг?..

С платьем, так или иначе, всё решилось, а перед сном Чинция не удержалась, чтобы не преподать Эдере ещё один урок. Речь шла о пижаме, в которую облачилась Эдера.

— Нет, ты посмотри на себя в зеркало! — нарочито строгим тоном скомандовала Чинция. — Посмотри, что ты с собою творишь! Представь, какой ужас испытал бы мужчина, увидев на тебе это тряпьё!

— Вряд ли может представиться такая возможность, — нисколько не обидевшись, поддержала шутку Эдера. — Разве что доктор, если бы я, не дай Бог, заболела…

— Но почему надо обижать доктора — пугать его этой пижамой?..

Эдера между тем стала расчёсывать волосы, и Чинция буквально поперхнулась от увиденной красоты.

— Да как ты смеешь всё это скрывать?! Такую роскошь, такое богатство ты упрятала в дурацкий узелок! Даже я, с моим намётанным глазом, не догадалась, какие у тебя великолепные волосы. Сейчас я вижу, что они не просто русые, а золотистые! Но открой секрет: как ты ухитрилась замаскировать такую копну, выдав её за тощий хвостик? Нет, я просто обязана прочитать тебе курс эстетики!

Чинция сдержала обещание и при этом оказалась учительницей весьма талантливой: уже через неделю Эдеру было не узнать. Золотистые локоны свободно струились по её плечам, платье подчёркивало стройность фигуры и оттеняло глубинную синеву глаз, до той поры казавшихся серыми; едва заметный макияж подчёркивал оригинальность черт лица. В целом же от всего облика Эдеры веяло чистотой и свежестью молодости, только-только входящей в пору своего цветения.

Благодаря Чинции Эдера впервые задумалась о собственном стиле в одежде, и вдвоём девушки решили, что он должен быть строгим, но не чопорным, элегантным, но лишённым какой бы то, ни было претенциозности. Естественность и утончённость — вот на чём основывалась Чинция, создавая романтический образ своей подруги.

— Ты не представляешь, — воскликнула она, глядя на Эдеру, — какое удовольствие мне доставляет наблюдать за превращением безликой куколки в красивую изящную бабочку!

Такая увлечённость Чинции объяснялась не только её несомненной добротой и душевной щедростью, а ещё и тем, что девушка мечтала стать модельером-дизайнером. О своём сокровенном желании она поведала Эдере и показала ей альбомы с рисунками моделей.

— Всё это пока лишь для собственного развлечения. Ты первая, кто может оценить плоды моей буйной фантазии. Но знаешь, иногда я изображу что-нибудь, шутя, а потом вижу похожее в новых коллекциях известных модельеров. Наверное, я не совсем бездарная, как ты считаешь?