– Правда, пап. Только поговорил и отпустил.

– Что он хотел? – теперь настрой у родителя был совершенно иной, чем в начале беседы. Явно не ожидал, что мои слезы имеют отношение к этому человеку. Наверное, думал, что снова скучаю по маме. И лучше бы в самом деле это оказалось простой тоской.

– Он хотел, чтобы я надавила на тебя, и ты сделал то, что он хочет.

– Что будет, если я откажу?

Во рту пересохло, я смотрела на родителя, и язык не поворачивался произнести вслух все сказанное тем монстром.

– Ева, что он сказал?

– Сказал, что отправит тебя на нары туалет мыть… – вторую часть его угрозы так и не осмелилась озвучить. “Сделает меня своей вещью”… Но ведь так не бывает. Люди не могут принадлежать другим людям.

– Мерзавец! – поднялся папа на ноги и начал измерять кухню шагами, так же, как это делала я днем ранее. – До дочери моей добрался, подонок!

– И это не все, – прервала поток мужского праведного гнева.

– Говори, – встал посреди кухни, засунув руки в карманы брюк и хмуро смотря на меня.

– Настя разбила машину какого-то авторитетного человека, и этот Адам сказал ей, что если я не приду в понедельник с положительным ответом по его вопросу, то Настя пойдет на панель рассчитываться с долгом, – поморщилась, увидев выражение лица родителя.

В такой ярости я не видела его ни разу в жизни. Несколько минут затишья, и должен был последовать взрыв. Но папа лишь набрал в грудь побольше воздуха, прикрыл глаза и шумно выдохнул.

– Папа, кто он такой? – наконец-то задала вопрос, терзающий меня с пятницы. – Разве он действительно может выполнить все эти угрозы?

– Он, Ева… Как бы корректнее сказать… – устало провел рукой по волосам.

– Говори как есть.

– Ублюдок он. Бандит, криминальный авторитет под личиной бизнесмена.

– И что ему нужно от тебя?

– Хочет, чтобы я подпись поставил на вырубку заповедной зоны.

– Но это же незаконно, – теперь пришла моя очередь удивленно хлопать глазами.

– Именно.

– И как быть? Ты подпишешь? – сердце так громко билось в волнении, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Не беспокойся об этом, я решу вопрос. И, конечно, ни на какую встречу ты больше не пойдешь.

– Но он сказал… – начала спорить.

Удар кулака по столу заставил подскочить на кресле.

– Нет и точка! – сказал бескомпромиссным тоном. – Я со всем разберусь.

– А как же Настя?

– Настя? – потер переносицу, зажмурившись. – Надо с ней поговорить и узнать детали этого ее долга.

– Тогда я разбужу ее, – всполошилась, побежав в мамину мастерскую.

– Она здесь? – удивленно посмотрел на меня отец.

– Да, ночевала у нас.

– Буди и ждите меня здесь, я пока в душ, – устало выдохнул.

– Спасибо, пап! – подбежала к нему, крепко обнимая. – Ты самый лучший, – чмокнула в щеку и пошла поднимать подругу.

В тот миг мне казалось, что моим тревогам пришел конец. Но никогда в жизни я не заблуждалась больше, чем тогда.

– Добрый день, Ирина Алексеевна, – звонила папе в приемную, не находя себе места от волнения.

– Здравствуй, Ева!

– Папа еще на месте? Не знаете, в котором часу ждать его на ужин? – нашла самый безобидный предлог, чтобы разведать обстановку.

После разговора со мной и Настей вчера утром папа закрылся в кабинете, делая звонки, а после упорхнул из дома и не появлялся до самой ночи. Когда вернулся, сказал, что все под контролем и на встречу с Адамом поедет он сам. После чего чмокнул меня в лоб и ушел спать.

А я всю ночь маялась, волнуясь за папу, Зайку и за всех нас. Я хоть и верила отцу, что у него все схвачено и он со всем разберется. Но вот на душе скребли кошки. Казалось, произойдет что-то непоправимое, после чего жизнь не будет прежней. Мысленно прикидывала все возможные развития событий, пугаясь собственным фантазиям. Так и промучилась всю ночь, решив, уже что не засну и лучше дождусь утра и провожу папу. Но организм меня подвел, затянув в сон.

Проснулась, уже когда за окном светило солнце и папа давно был на работе. Поэтому сидела оставшееся время до часа икс как на иголках и не знала, чего ожидать. Все ждала, когда папа позвонит и успокоит. А после его возвращения домой мы будем вместе ужинать и смеяться над тем, насколько ситуация оказалась пустяковой, и тем, как мы раздули из мухи слона.

Но время встречи давно уже миновало, а от папы так и не было вестей. И все мои сообщения оставались висеть непрочитанными, словно адресат даже и не брал телефон в руки.

– Он уехал на встречу часа три назад, Ева. Сказал не дергать его по пустякам.

– Поняла, – ощутила еще большую тревогу, не находя себе места. – Спасибо, Ирина Алексеевна. Если появится, передайте, пожалуйста, что жду его звонка.

– Хорошо, Ева.

Снова и снова пыталась дозвониться до папы, но все мои попытки оказались тщетными. Тогда набрала начальника папиной охраны, но и тот какое-то время не отвечал.

Часы показывали двадцать один час сорок восемь минут, когда я увидела входящий звонок от начальника папиной безопасности.

– Алло! Вячеслав Анатольевич, здравствуйте!

– Здравствуйте, Ева Андреевна, – говорил строго, как и всегда.

– Вячеслав Анатольевич, папа не отвечает на звонки, а время уже ночь. Что-то случилось? – сердце грохотало в груди так, что казалось проломит решетку ребер.

– Ева Андреевна, вы только не волнуйтесь, – заговорил мужчина, и у меня подогнулись ноги.

Ни один человек не начнет разговор с фразы: ”Вы только не волнуйтесь”. Значит, предчувствие не обмануло меня и с папой что-то случилось.

– Что случилось? – медленно села на диван, приготовившись к удару.

– Андрея Васильевича арестовали. Сейчас он в следственном изоляторе, но адвокат работает над тем, чтобы его выпустили под залог.

Во рту пересохло и закружилась голова. Нет, нет и еще раз нет! Мой отец – самый порядочный человек в мире – просто не мог находиться сейчас в изоляторе. Это какой-то дурной сон. Сюр. Я отказывалась в это верить.

– Как такое может быть? – не укладывалось в голове, что это не шутка.

– Я его вез домой, когда позвонила секретарь и сказала, что у него обыск в кабинете. Нашли в ящике стола наркотики и какие-то документы. Уже после этого звонка, по дороге в администрацию, нас остановил патруль, забрав Андрея Васильевича.

– Что теперь? – казалось, из меня высосали все жизненные силы. – Это же определенно подстава. Папа не мог. Должны быть записи с камер.

– Ночью камеры вышли из строя, – огорошил меня Вячеслав Анатольевич.

– Очень удобно, – почувствовала, как по щеке покатилась слеза. – Что теперь делать?

– Адвокаты уже работают, Ева Андреевна. Они найдут выход.

– Что я могу сделать? – пыталась еще как-то сдерживаться, продумывая возможные варианты помощи.

– Не волноваться и ждать новостей. Завтра с вами свяжется адвокат Андрея Васильевича. Мне очень жаль, что так вышло.

– Вы здесь ни при чем, – тихо выдохнула. – До свидания.

Сбросила вызов и разрыдалась в голос, прекрасно понимая, кто виноват в случившемся. Этот подонок, оказывается, не просто угрожал. Выполнил часть угроз, значит, и выполнение остальных страшилок не заставит себя долго ждать. А что если… Настя!

Мысли о подруге пронзили так резко, что я даже перестала всхлипывать, думая о том, что Адам пообещал Зайке, если я не приду на эту гребаную встречу с положительным ответом.

Позвонила подруге, слушая в трубке длинные гудки. Настя не ответила на звонок. Набрала ее снова и облегченно выдохнула, услышав, как одноклассница сняла трубку.

– Зайка! Ты где? С тобой все порядке? – даже подскочила на ноги, в ожидании ее ответа.

– Зайка, с тобой все в порядке? – услышала низкий мужской голос, и от лица отхлынула кровь.

В трубке раздалось глухое девичье мычание, в котором я узнала голос подруги.

– Ну же, Зайка, – говорил незнакомец, и от его голоса у меня кровь стыла в жилах, – скажи подруге, как ты.