И, стоя у этого огромного окна, чувствовала, как лечу в пропасть, в глубокую яму, словно Алиса из сказки, побежавшая за белым кроликом. Только я не Алиса, и хозяин этой норы не белый пушистый кролик, а злой и страшный хищный зверь. Демон. Исчадие ада.

Липкий, леденящий душу страх оплетал меня паутиной, не давая выбраться из коварных сетей. Я стояла посреди этой шикарной квартиры, но боялась сделать даже шаг, не то чтобы ходить и осматриваться вокруг, будто у себя дома. Устав стоять, прошла к креслу, осторожно присев на краешек и ожидая, что в любую секунду моя жизнь изменится до неузнаваемости. Стоит Панкратову появиться в этой комнате, как я никогда не стану прежней.

Время шло, ничего не менялось, но я по-прежнему боялась двинуться с места. Просто села чуть удобнее, откинувшись в кресле. Затем скинула туфли. И когда стало уже плевать на страх, сама не заметила, как, устав от напряженного ожидания, провалилась в сон.

И снилось мне, как я лежу на зеленой траве и ласкает мою кожу ветер. Ласковый и теплый. И мне так приятно, что из груди вырывается стон. А затем прикосновения ветра становятся все ощутимее и настойчивее, и лишь тогда я поняла, это не сон. И касается меня вовсе не ветер.

Распахнула глаза, встретившись с блестящими во тьме черными глазами. Темный силуэт находился вплотную ко мне, и мужская ладонь ползла вверх по моей ноге, достигнув подола платья, когда я осознала происходящее, закричав.

Мужчина стоял мрачной тенью, не двигаясь с места. Казалось, мой крик совершенно не произвел на него никакого эффекта. Он лишь продолжал сверлить меня непроницаемым взглядом. Отблески уличных огней бросали блики на его лицо, превращая в зловещую гримасу. Сердце отбивало сумасшедший ритм. Чувствовала его руку, забирающуюся все выше под подол платья, но боялась пошевелиться. Меня будто парализовало от страха. Но как только его наглые пальцы легли мне на бедро, я вышла из оцепенения, скидывая его кисть.

– Что вы делаете? – вскочила на ноги и, схватившись за спинку кресла, обежала его, выстроив между нами преграду.

– Трогаю тебя, – хмыкнул мужчина, прожигая меня тяжелым взглядом. Его темные глаза во полумраке казались черными, как и его душа. – Ты же за этим пришла.

– Я пришла, чтобы спасти отца! – он обошел кресло, и меня затрясло от осознания, что я наедине в комнате с этим чудовищем. Что он собрался со мной сделать? – Вы сказали, что если я приду, вы оставите его в покое.

– Я ничего не говорил, милая, – усмехнулся, наступая на меня, словно хищник. По лицу видела, как его забавляли мои жалкие попытки спастись. – Но если хочешь, чтобы я помог, то буду тебя трогать как захочу, где захочу, – он приближался, а я пятилась назад, все еще надеясь, что с ним можно будет как-то договориться, – и когда захочу!

В один шаг он сократил между нами расстояние, прижимая меня к стене. Терпкий мужской запах наполнил воздух вокруг. Он вжался в меня всем телом. Я чувствовала твердые мышцы под дорогим костюмом и понимала, насколько он сильный и мне точно с ним не справиться.

– Так что, Голубка! Хочешь стать голубем мира, подчиняйся. Ты же хочешь спасти папочку?

Оперся одной рукой о стену возле моей головы, а второй взял за подбородок, приподнимая на себя. От места прикосновения его пальцев кожу пронзил электрический разряд. Дернулась, пытаясь избавиться от ненужного касания, но он силой заставил снова посмотреть на себя.

– Я не услышал ответ, – дотронулся большим пальцем до нижней губы, нажимая и вызывая боль.

– Да. Для этого я здесь, – пыталась храбриться, но голос дрожал.

Этот мужчина пугал меня до дрожи. Таких темных хищных глаз никогда не видела ни у одного из людей. В свете полумрака из-под широких темных бровей виднелся лишь хищный блеск. И этот шрам через правую скулу, кричащий о его опасности, отталкивал. Плевать мне, что женщины считали его красивым и сами ковром стелились перед ним. У меня же от него мороз по коже и аритмия.

Сейчас он смотрел на меня с каким-то диким, животным голодом, отчего позвоночник покрылся липкими каплями пота и захотелось спрятаться от него где-то на другом конце вселенной. Но если я сбегу, кто вытащит отца из этой передряги?

– Тогда тебе придется смириться с тем, что теперь я полностью распоряжаюсь твоей жизнью. И ты будешь выполнять все, что я захочу. Одно неповиновение, и отвечать придется твоему отцу.

Тяжело сглотнула, ощутив, как пересохло во рту.

– Ты поняла это, Ева?

– Я выполню любую работу, какую скажете. Только папу освободите, – наивно надеялась достучаться до монстра.

– Работу? – усмехнулся, обнажая белоснежные зубы, казавшиеся неестественно белыми на фоне черной щетины и смуглой кожи. – Разве такая нежная кожа, – схватил мои руки, поднимая над головой. Скрестил их и прижал широкой ладонью к стене. – Бывает у рук, что привыкли к работе?

Его лицо так близко к моему, что я чувствовала его дыхание.

– Нет, Голубка! Но я найду для них применение, – вжался в меня бедрами, и я ощутила твердость под его брюками, упирающуюся в живот. Вспыхнула, осознав, что это мужское желание, и он, этот человек из Ада, дает мне четко понять, что не для разговоров я здесь и не для уборки или любой другой лакейской службы. У него на меня конкретные планы. Почему-то от этой мысли стало жарко.

– Что вы хотите? – провела языком по пересохшим губам.

Мужчина проследил за движением языка, и мне показалось, что его глаза еще сильнее потемнели.

– Хочу сделать тебя своей шлюхой, – слова прозвучали как пощечина.

Горячая ладонь легла на бедро. Задрал платье вверх и добрался до ягодиц, поглаживая. Шершавая кожа царапала и по телу пробежали мурашки. Мужчина сжал ягодицу и толкнул на себя, сильнее вжимая в пах.

– Ты будешь раздвигать ноги передо мной в любое время суток и подставлять другие отверстия по одному требованию.

Отрицать его намерения уже бессмысленно. Где-то в глубине души я хотела верить, что этот самый опасный человек в городе хотел не только мое тело, но прежде всего мою душу. Все мы, девушки, такие. Пытаемся найти романтику даже в самой безвыходной, самой жуткой ситуации. Вот только теперь придется принять жестокую реальность, проглотив горькую пилюлю правды. Я продала свое тело в рабство самому жестокому мужчине в городе за спасение единственного близкого мне человека.

– Но… – пыталась что-то возразить, чувствовала, как по щекам текут слезы.

– Рот будешь открывать, когда я скажу! – рявкнул, обхватив щеки пальцами, изучая мое лицо.

Мужчина придвинул лицо ещё ближе. Зажмурилась, опасаясь того, что последует дальше. Коснулся языком моей щеки. У меня перехватило дыхание. Он слизал соленые капли с моих щек. Сердце бешено колотилось от страха и, казалось, застряло где-то в горле.

– Открой глаза, – приказал, и я, не смея ослушаться, распахнула веки.

– Ты пришла сюда спасти папочку!?

– Да, – тихо выдохнула и замерла от страха.

– Пришло время произвести первый взнос по оплате сделки.

– Что? – не понимающе смотрела на него.

– Вставай на колени! – рукой надавил мне на плечо, и я услышала звон пряжки ремня.

Под давлением его руки рухнула на пол, больно ударяясь коленями о плитку. Какой же он сильный. Мне точно не справиться с ним. Он возвышался надо мной нерушимой скалой. Я по сравнению с ним букашка, насекомое, которое он прихлопнет кулаком и даже не расстроится. Я всего лишь одна из сотен, сама согласившаяся на все ради спасения папы. Назад дороги нет.

Наблюдала за тем, как он расстегнул ремень, понимая, чего именно этот мужчина ждет от меня. Все казалось каким-то сюром, отвратительным сном. Адам расстегивал ширинку, удерживая меня на месте. И я как в замедленной съемке следила за его пальцами, цепляющимися за собачку на молнии и двигающиеся вниз.

Увидела белую полоску боксеров с брендовым названием, чуть оттопыренную возбуждением от живота мужчины. Проследила взглядом ниже, по очертанию мужского органа, выпирающего из-под темно-синей ткани белья. Он в полной боевой готовности. И пусть я не видела вживую мужской эрекции и сравнить мне не с чем, но этот кажется гигантом даже через трусы.