— Сударь, вы лжете! — распахнулась неприметная занавеска за спиной молодого графа, и на свет от свечей шагнула девушка. Большие глаза блестели от гнева, а полные губы скривились пренебрежительно. — Я не знакома с вами!

Старший майор резко шагнул вперед, схватил за запястье молодого графа и несильно, но точно ткнул его в печень.

— Ох! — молодой человек выпустил шпагу, упав под ноги Глазьева.

— Сударь, — старший майор отбросил оружие, присев. — Вы сейчас же мне расскажете, каким образом вы с сестрой здесь оказались. А вы, Аристарх Семенович, закройте дверь, и проследите, чтобы нашему разговору никто не помешал.

— Да, да, — поспешил Арсеньев, поставив на комод подсвечник. Вышел за дверь.

— Я слушаю вас, граф.

Воронцов-младший охая и потирая ушибленное место, присел на стул. Мельком посмотрел на сестру.

— Мария Андреевна имеет вольность знакомиться с офицерами, не разбираясь.

Девушка фыркнула и задернула занавеску.

— Нас просто похитили, и думается, этим шантажировали папеньку, — продолжил молодой человек, покачав головой. — Потом доставили на корабль и привезли на какой-то остров. Весь путь мы сидели в трюме со связанными руками и мешками на голове. Это было очень… унизительно. То, что мы плывем на остров, я увидел случайно — подул сильный ветер, и мешок с головы сполз…

Глазьев перебил.

— Корабль подходил к острову?

— Нет, — Воронцов вздохнул. — Нас доставили на лодке. Насколько я помню из разговоров матросов, к острову на судне не подойти. Там на фарватере какие-то защитные приспособления. Кажется… мины. Так их называли.

— И как вы понимали разговор?

— Похитители говорили по-саксонски. Я выучил их язык.

Глазьев задумался.

— И что хотели от вашего отца?

— Из тевтонского порта в столицу империи должен был проследовать караван судов. На одной из шхун везли бумаги. Но они не были военного назначения — какие-то древние рукописи. От отца требовали название судна и срок выхода каравана.

— Откуда вы это знаете?! — поразился старший майор.

— Я писал папеньке письмо под диктовку.

— Кто диктовал?

Воронцов развел руками:

— Я не видел его лица, но диктовал он на нашем языке. Я сделал вид, что не знаю саксонский.

— И очень правильно поступили, — похвалил Глазьев. — А теперь, граф, собирайтесь. Я провожу вас на фрегат.

— Маша! — повернулся Воронцов к занавеске.

— А вот вашу сестру мы оставим здесь, — заявил старший майор, увидев довольную физиономию молодой графини. — Под присмотром господина Арсеньева.

— Но как же?! — не понял молодой человек.

— «Императрица Анна» в боевом походе, — пояснил Глазьев. — По возвращении мы захватим Марию Андреевну.

— Без сестры никуда не пойду!

— Господин граф Воронцов! Вы поданный империи! — зазвенел сталью голос Глазьева. — Я имею все полномочия от императора решать — кому и что надобно делать!

Глазьев привел молодого графа на фрегат, когда боцман Котов по приказу Яковлева уже хотел посылать часть абордажной команды на его поиски.

— Господин старший майор, — пробасил боцман, поглядывая на Воронцова. — Негоже вам шастать по городу без охраны. Да и без вас гардемарин истерит, как барышня. Еле успокоили…

— И что же вы сделали с ним? — усмехнулся Глазьев, предчувствуя, что матросы слегка помяли экзальтированного ученого.

— Напоили, — виновато склонил голову Котов.

— И ни разу не ударили? — не поверил Глазьев.

— Как вы могли подумать, господин старший майор! — выпучил глаза боцман. — Гардемарин, конечно, тот ещё забияка в опьянении, но после двух кружек вина кряду упал без чувств.

— Хорошо. Боцман, подготовьте три наряда к выходу в город. Нам предстоит специальная операция.

— Без разрешения старпома никак нельзя, Фёдор Аркадьевич.

— Я сейчас к нему поднимусь…

Яковлев внимательно выслушал старшего майора.

— Не ловушка ли это, сударь? — усомнился старпом. — Тридцать человек из команды вместе с вами сойдут на берег. Это весьма ослабит экипаж, доведись держать оборону. А в трюме фрегата, вы, знаете что…

Лейтенант намекал на золото с саксонских галионов.

— Не думаю, — сказал Глазьев, секунду помолчав. — Впрочем, я попрошу здешних флибустьеров присмотреть за пирсом. У меня тут есть знакомства…

Яковлев угрюмо покачал головой.

— Простите, Фёдор Аркадьевич, но недавно вы упоминали, что сами были пиратом. Как так?

— Юрий Антонович, у меня была с папенькой нашего нынешнего императора некоторая размолвка. Вернее, не с ним, а с офицерами Генерального штаба, которых Александр Фёдорович принял на службу. Я уличил их в воровстве, а главный военный прокурор — граф Хитросбург, отправил меня в ссылку за клевету. Я сбежал, и попал на этот чудесный остров, где меня научили мореходству и стрельбе из пушек.

— И как же вы вернулись?! — недоумевал Яковлев, понимая, что старший майор не лукавит.

— Нынешний император надумал как-то поход на ляхов, а войска у него было — кот наплакал. Вот кто-то из Генерального штаба и вспомнил обо мне. Разыскали, дали чин и батарею пушек.

— А вот это ваше…

Яковлев неловко указал на эполеты и алмазную звезду.

— Это было чуть позже, Юрий Антонович, — улыбнулся Глазьев уголками губ. — Специальный департамент создал граф Соколов, когда был во главе МИДа империи. Потом созданную службу и возглавил. А я возглавляю один из отделов департамента — специальных операций. Начальники отделов все в звании старших майоров.

— Но… Мастер Войны…

— Не морочьте себе голову, лейтенант. Этот знак дают не всем. И это… не привилегия, а обязанность перед Отчизной. Святая, можно сказать.

Купив две подводы с фургонами, Глазьев собрал матросов из абордажной команды и, оставив Котова нести дозор на фрегате, отправился в кабачок «Старая пристань».

У входа в кабачок старшего майора ожидал Алехандро «Волк», нетерпеливо вышагивая под тусклым светом единственного фонаря.

— Фёдор Аркадьевич, возьмите меня с собой! — взмолился пират, чуть не падая на колени. — Я уже так здесь устал.

Глазьев отвел его от света фонаря, оглядываясь на притихших матросов и быстро проговорил:

— Возьму, Александр Мефодиевич, обязательно. Только ты выполни перед уходом мои два поручения.

— Господин!..

— Тише, Александр Мефодиевич, тише, — зашептал Глазьев. — Отправь срочную депешу в Генеральный штаб, что фрегат взял на борт четыре пушки новой конструкции и вышел в дальнейший поход. А ещё приставь к кабачку двух людей смышленых, чтобы никто из чужаков не входил сюда, да простушку подбери из девок мелких.

— Её тоже сюда?!

— Да. За ней тоже пусть присматривают, если куда соберётся. Есть кого оставить вместо себя?

— Есть. Только вчерась прислали троих… с инструкциями. А меня назад позвали, но я не хочу!

Глазьев вздохнул.

— Всё поменялось, Александр Мефодиевич. Но я тебя с собой возьму — ты мне нужен. Будь на пирсе к восьми склянкам. Успеешь?

Алехандро улыбнулся, сверкнув в темноте белизной зубов.

— А то!

И незаметно скрылся в ночном переулке.

Глазьев повернулся к ожидавшим его матросам.

— Один наряд остаётся у подвод для охраны. Остальные со мной.

Легким нажимом рук он открыл тяжелые двери кабачка. Перепуганный Арсеньев схватился за шпагу спросонья, но старший майор его остановил.

— Свои. Покажите матросам, где ваши пушки. И пусть быстро их грузят на подводы. Инструкцию по составлению зарядов отдайте мне. И кликните молодого графа. Лишняя пара рук нам не помешает…

Император прогуливался по парку с очередной фавориткой. Николай Александрович любил менять женщин, считая перемену отношений крайне выгодной для здоровья. Юная княгиня Анна Михайловская весело щебетала про выбор платья на предстоящий бал, посвященный виктории генерала Мамонтова над аскерами Рокан-баши. Наконец-то гренадеры выкинули войска султана с земель империи, и поставили на границе мощные пограничные заслоны. Дабы очередной султан с большой опаской посматривал на приморские районы русичей.