— Открой дверь и спроси, всё ли в порядке с мастером Ши? Быстро!

Дети чувствовали себя командирами, отправляя подчинённого выполнять "почётную" миссию. Хоть им и было не по себе от происходящего, они прятали это за масками надменности.

Юнь Чэ был готов расплакаться. Его постоянно доставали и задирали за его слабость и стеснительность. По уровню силы он был на первых ступенях Формации Воина (2), а в мастерстве едва ли мог удерживаться на красном уровне, из-за того, что сверстники постоянно издевались над ним, не давая тренироваться на манекенах. Только благодаря большим усилиям мальчик всё ещё не провалил экзамены Ши Бай Ко. Подойдя ко входу в обитель, мальчик было потянулся к ручке двери, но на полпути испугался и отошёл на несколько шагов, очень часто дыша.

— Эй! Ты чего?! Струсил?

— Ты опять напрашиваешься на мой кулак?

— Ха-ха-ха! Да он штаны обмочил!

Дети насмехались над тем, как мальчик нерешительно мечется меж двух огней. Отчего-то Юнь Чэ не хотел входить в эту дверь, ему было страшно, но, с другой стороны, было множество озлобленных юнцов, которые потирали ладони. Им легче было бы избить Чэ, нежели рисковать самим. В любом случае сильный всегда был в выигрыше.

Под насмешки и угрозы со стороны других учеников внутри Юнь Чэ начала закипать злоба. Это было всё, на что мальчик был способен — злиться внутри себя, дабы набраться храбрости и сделать шаг к двери.

Бам!

Как только малец коснулся деревянной рукояти его отбросило на десяток метров мощным ударом. Других учеников тоже достигла волна внутренней энергии, отчего они попятились на несколько шагов, а кто-то даже оступился и упал на землю.

Дверь в обитель замерцала чёрно-синими переливами. Мощность защитной формации трудно было вообразить. Только Юнь Чэ почувствовал всё на себе, но не мог поделиться впечатлением, ибо его тело уже лежало бездыханно. Все его меридианы были повреждены, а внутренние каналы разорваны от перегрузки. Всего секунда, и мальчик был убит защитной формацией.

Все до одного ученики уставились на подопытную мышь, в мыслях благодаря себя за осторожность. Решив не испытывать больше судьбу, дети отошли подальше и уселись на каменной платформе, где мастер обычно рассказывала про лекарства и яды. Все терпеливо ждали пока зазвонит колокол. Мёртвый Юнь Чэ так и остался лежать перед входом. Всем было наплевать на него.

Так прошёл час, затем день. Дети, не дождавшись колокола в первые сутки отправились спать голодными. На второй день они также начали с тренировок, но колокол молчал, и ближе к вечеру они отправились на поиски старших. Не найдя их, дети решились на обыска домов, чтобы найти какие-нибудь припасы. Обычно им не разрешалось входить на территорию старших, и после того, как смельчаки нашли запас питьевой воды, они тут же убрались восвояси. На третий день голод стало терпеть очень сложно, и уже имевшие некий опыт дети обшарили все углы и украли запасы еды старших. После этого дальнейшая жизнь учеников пошла по иному пути.

Колокол всё молчал и дети фактически перенесли всё необходимое в свои дома. Самостоятельно они не могли выйти за пределы скрывающего барьера, поэтому началась делёжка припасов. Самые сильные отхватили себе бо́льшую часть, тогда как слабые были вынуждены питаться только водой, и выпрашивать жалкие объедки, которые другие ученики нехотя отдавали по доброте душевной. Постепенно о тренировках забыли, решив, что нет смысла тратить силы понапрасну. Еда когда-нибудь закончится, поэтому нужно экономить силы, дабы продержаться как можно дольше.

Были попытки отправить на проверку защитного барьера ещё нескольких слабаков, но те ясно видели участь Юнь Чэ, и не соглашались приближаться к обители мастера даже под угрозой смерти. В итоге за неповиновение их сильно избили, а в последствии те скончались от полученных ран. Слабые голодали, и даже воды им доставалось всё меньше и меньше. Через две недели в живых осталось меньше половины учеников. Трудности были ещё впереди.

Спустя два месяца барьер спал. Двери обители отворились. Дежурившие возле обители ученики крепко спали, вокруг них валялись выеденные изнутри гладкие кости. Сами они не сильно отличались от зверей. Побитые, грязные и оборванные. Гюрен удивился, когда увидел младших, и пинком разбудил одного из них. Одичалый мальчишка резко вскочил, ощутив сильную боль. Он подумал, что кто-то из задир пришёл над ним поиздеваться, поэтому инстинктивно послал несколько ветряных лезвий по направлению обидчика.

Пэн!

Лезвия встретились с защитной формацией земли, что в мгновение ока сформировалась на ладони старшего. Ветряные лезвия разбились о преграду, словно стекло. Младший задрожал, как осиновый лист. Его спина мигом сопрела, а колени подкосились. От старшего исходила сильная, концентрированная аура. Это словно был не тот Гюрен, что прежде. Он изменился. Стал куда более устрашающим.

— Прости меня! Прости! — упав к ногам юноши, начал умолять младший. Его напарница была разбужена, и тоже в шоке уставилась на стоявшего поблизости Гюрена.

— Что вы здесь забыли? — спросил парень в своей безразличной манере. Было невозможно узнать, злится он сейчас или нет.

— М-мы просто наблюдали за дверью. — оторопело сказала девушка, оправдываясь.

— Зачем?

— На ней был защитный барьер, мы никак не могли связаться с мастером Ши. — подхватил напарник, встав с колен.

— Почему вы не тренируетесь? — задал очередной вопрос Гюрен, чем поставил парочку в затруднительное положение.

— Мы уже уходим! — потянув за собой парня, заторопилась девушка, но Гюрен заметил на земле обглоданные кости.

— Стойте. — дети замерли на месте, словно статуи. — Вы пойдёте со мной.

Гюрен направился на территорию старших, где обнаружил полный разгром. В домах царил беспорядок, вся мебель перевёрнута, а тайники с едой вычищены. Местами встречались пятна засохшей крови, можно было заметить следы ожесточённой борьбы. Дети вели себя тихо, то и дело бегая глазами из стороны в сторону, словно угадывая пути отступления. Юноша осмотрел свой дом, после чего молча направился в сторону бараков младших. Одичалые парень и девушка последовали за ним.

Придя к младшим, Гюрена ждало похожее положение дел. Там и тут виднелись следы сражений, площадки были разрушены, а некоторые бараки сожжены. По состоянию обгоревших конструкций можно было сказать, что пожар произошёл не так давно. Дети с опаской озирались по сторонам, да и сам Гюрен то и дело ловил на себе взгляды с различных сторон. Вокруг было тихо. Все попрятались.

— Выходите. — голос юноши был наполнен внутренней силой. Он пронёсся по всем закоулкам, проник в каждый дом. Это звучало как приказ, а не как просьба, поэтому один за другим дети стали выходить из укрытий на улицу.

При виде младших Гюрен испытал инстинктивное чувство отвращения. Их было немного, где-то треть от изначального количества, но их аура переменилась. Теперь дети были больше похожи на зверей, и пусть их Культивация не выросла за прошедшие месяцы, вели они себя не как люди.

Старший заметил, что дети окружают его. Они держали дистанцию, при этом как бы отрезая пути к отступлению. Это было похоже на стаю голодных, осунувшихся собак, что вылезла из своей норы по приказу тигра. В глазах детей Гюрен заметил огонь дикости. Когда-то надменные наследники именитых семей, несущие в себе добрую кровь и следующие путям развития внутренней силы в короткий срок превратились в зверьё.

— Почему вы не тренируетесь? — задал вопрос Гюрен тем, кто стоял перед ним. В ответ ему было лишь молчание и голодные взгляды. — Лен Лау, отвечай. — обратился старший уже адресно. Мальчик с жёлтыми зубами ответил ему.

— Какой смысл от тренировок, Гюрен, если вы бросили нас?

— Бросил вас? — юноша изогнул бровь в удивлении.

— Вы не оставили нам воды, не оставили еды! — крикнул кто-то в спину старшему.

— Не смеши. — оглядев озлобленные выражения лиц младших Гюрен развёл руками. — Припасов хватило бы на три месяца с лихвой. Как вы умудрились сожрать всё меньше, чем за два? — на эти слова дети ничего не ответили, лишь коротко переглянувшись между собой. — Колокол перестал звонить, и вы тут же забыли о дисциплине?