— Да тут куда ни пни — одни пни… Ладно, веди уж.

Стреляя на ходу из рогаток по кустам, по невидимому врагу, мы с гомоном повалили в глубь леса, подальше от дома. Просторная, усеянная гравием луговина на берегу речушки сплошь поросла бессмертником. На самом ее краю, над обрывом, издали виднелся полый пень вывороченной ели, напоминающий чудовище с раскинутыми руками.

Мы решили спрятаться во время взрыва в ложбине, откуда черпали гравий. Оба куска тола накрепко связали нитками, а в дырочку, что обыкновенно бывает в любом бруске тола, засунули капсюль. Наш командир называл его детонатором.

— Жаль, что у нас нет поджигательного шнура. Придется вот этой макарониной подпалить… — и Витис показал зеленую палочку из спрессованного пороха длиной около полуметра.

— А отбежать успеем? — забеспокоился Дамийонас.

— Запросто!.. — заверили мы его дружно.

Так вот, сунули мы эту «макаронину» в детонатор, обернули заряд газетами и затолкали в трухлявый пень. Обложили его со всех сторон камнями, чтобы потом было видно, куда их отбросило взрывом. Все было готово, оставалось только поджечь пороховую палочку.

— Стоп, товарищи… — остановил нас командир, у которого в руке уже появились спички. — Стойте все вот тут. Никто из вас не имеет права двинуться с места, покуда я не подожгу и не отдам команду «беги».

— Товарищ командир, погоди немного, — попросил Дамийонас, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Я тут за кусты сбегаю. А ты, Еруте, не гляди.

— Ступай, — нехотя согласился Витис, который, судя по всему, сам был непрочь составить Дамийонасу компанию за кустиком. — Приказываю еще раз хорошенько разведать местность. И чтобы каждый потом — в свою сторону! Только живо, живо!..

Приглядев каждый подходящее укрытие, мы построились в шеренгу спиной к пню и искоса поглядывали, как Витис будет поджигать «макаронину».

И вот он чиркнул спичкой. Появился дымок. Уже!..

Мы и не заметили, как ноги сами понесли нас прочь.

— Стой! Назад! — сердитым окриком остановил нас командир. — Почему без команды?! Не видите разве — спичка погасла.

Мы сконфуженно вернулись на свои места и, дрожа от волнения, снова вполголоса стали следить за пеньком.

— Беги! — закричал вдруг Витис и, побрякивая на бегу спичечным коробком, мигом оставил позади ковыляющего Юлюса.

Мы попа́дали друг за дружкой в ложбину и, окаменев от напряжения, стали ждать оглушительного взрыва. Вот-вот должна сгореть полая внутри пороховая палочка… Огонь подберется к детонатору, и…

Но что это? Прошло, пожалуй, уже минуты три. Мы с Юлюсом стали опасаться, как бы нам не влетело дома, если мы поздно выгоним коров.

— Получится, как с Юлюсовой бомбой, — рассмеялась Еруте. — Грянул гром, да не из тучи…

— Скорее всего, «сыр» отсырел, — сказал Дамийонас.

— Головой надо думать! — сурово осадил его командир. — В таком случае хотя бы детонатор взорвался.

— А может, ты не поджег? Вдруг тебе просто показалось?.. — поддел командира Юлюс.

— Плохо вы меня еще знаете, как я погляжу… — со вздохом произнес командир, который, видно, тоже почувствовал, что торчать здесь дальше глупо.

Мы поднялись и осторожными шажками стали подкрадываться к пеньку.

— Ребята, по-моему, там дымится!.. — вспугнул нас вдруг Дамийонас.

Плюх-плюх — мы, как утята, плюхаемся на землю. И хотя не верим, что можем взорваться, хотя злимся на Дамийонаса, а все равно лежим.

Первой поднимается Еруте.

— Эх вы, мозгляки! — вгоняет она в краску самого командира. — Вы тут поспите, а я пойду погляжу.

Тут уж мы все встаем и на цыпочках, точно боясь разбудить дремлющий пень, подходим ближе. Оказывается, пороховая палочка не сгорела до конца. Слишком плотно мы завалили ее камнями. Что будем делать? Другой такой у нас нет, а этой не больше пяди осталось. Оставить же заминированный пень до другого раза не хочется, жалко… Столько страху натерпелись, столько намучились. Да и неизвестно, когда мы еще сюда придем, и выходит, что наша присяга вроде не скреплена ничем…

— Будем взрывать! — единогласно решили мы. — Ведь не бомба же это и не снаряд. Железа, осколков тут нет.

— Верно, — согласился командир. — Один останется поджечь, а другие пусть заранее спрячутся. Добровольцы, желающие остаться, есть?

Мы потупились, кто стал пинать камешки, кто смущенно откашливался… Словом, все помалкивали.

— Тогда придется тащить жребий. Все мы тут равны, все приняли присягу. Словом, все имеем право совершить подвиг. Глядите, я беру пять спичек. Одна будет горелая. Кому безголовая достанется, тот и должен будет… Кто тут у нас первый по росту? Дамийонас? Тяни.

— Я? Первый? Да если бы у Юлюса не нога, он тут самый высокий…

— Тащи, чего там… — поторопила Еруте. — Вытащишь с обгорелой головкой, перекрестись — и в кустики…

Однако Дамийонас безголовую спичку не вытащил. Не досталась она ни мне, ни Еруте. В кулаке у Витаутаса осталось две спички: для него и для Юлюса.

— Ну, Юлюс, давай…

— Юлюс, правую тяни! — с облегчением стали давать мы совет.

— Не слушай их, Юлюс, будь мужчиной, — сказала Еруте. — Зажмурься и тяни первую попавшуюся. Ну? Покажи.

Спичка оказалась без головки.

— А теперь марш все в укрытие! — скомандовал Витис. — Юлюс, на́ тебе спички.

— Не надо, я не буду поджигать, — неожиданно отказался Юлюс.

— Почему?

— Не буду, и все.

— То есть как это не будешь? Струсил?

— К чему без толку рисковать…

— Вот ты как! Выходит, мы можем рисковать, а ты нет? Тогда чего же сразу не сказал? Чего ради жребий тянул?

Опустив голову, Юлюс разглядывал свою ногу и молчал.

— Трус! — будто кнутом стегнула его Еруте. — Эх ты, заячья душа, а еще присягу давал.

— Вот видишь, вот видишь! Что я говорил? — с довольным видом распалялся Дамийонас. — Какой из него солдат…

— Отсчитай десять шагов! — приказал Витаутас и вытащил из-за пояса рогатку.

— Может, не стоит сегодня портить настроение… — вступился я за Юлюса. — Хотите, я за него подожгу?

— Отсчитай десять шагов! — требовательно повторил Витис. — Я предупреждал: дисциплина у нас будет железная.

Юлюс проковылял несколько шагов вперед и остановился.

— Стреляйте! — поторопил он нас. — А то еще не попадете с десяти шагов-то.

По команде Витиса мы натянули свои рогатки, прицелились в квадратную заплату на штанах Юлюса и выстрелили острыми камешками.

Никто из нас, быстроногих и здоровых, не подумал о том, что ведь хромому после поджога мины далеко не убежать. А раз уж придумали такое интересное наказание, почему бы не воспользоваться случаем, не испытать его на деле.

Правда, мой камешек, бацнув в квадратную заплату, не причинил Юлюсу боли, но Витис, Дамийонас и особенно Еруте стреляли с жестоким азартом, до отказа натянув резину. Юлюс постоял немного, а затем, обернувшись, пошутил:

— Уже? А я и не почувствовал…

Однако мы не оценили его способности шутить в такой момент. Мы снова думали только о том, кто же все-таки подожжет заряд. Неужели снова тянуть жребий?

— Я подожгу, — и на этот раз решился Витис. — Валяйте в укрытие.

Лежа все в той же ложбине, мы видели, как над пнем взвился дымок, как Витис зайцем кинулся в нашу сторону, но, не успев добежать, упал на землю… Мы тоже втянули головы в плечи, и в ту же секунду, подобно громовому раскату, прогрохотал взрыв. Гром прокатился по Гремячей пуще, наткнулся на пригорки, на другие леса и эхом возвратился назад.

Выскочив из ямы, мы еще успели заметить, как откуда-то сверху на место взрыва падают обломки искрошенного пня. А неподалеку со стуком сыплются запоздалые камни.

Витис встал и, сияя от радости, спросил:

— Ну, каково? Здорово, правда?

— Господи, и напугалась же я! — сказала Еруте, не скрывая своего восхищения отвагой командира. — Ведь тебя же могло убить!

— Меня? Да ни в жизнь! — хвастливо ответил командир. — Давайте посмотрим, что от этого пенька осталось.